Поход клюнутого

Бинго озабоченно потер переносицу, огляделся и без большой уверенности указал на растянутый на стене джупон. На выцветшей ткани и впрямь распластался араканский герб — изображение Каменного Трона с короной поверху.

— Так и есть, — одобрил его капитан. — Книга таковая там на весь остров… да что остров, на весь мир, может быть, всего одна, а главное — известно, где она… была. Хампальд Громобой, буде пред казнью допрошен, смеялся и всяческими оскорблениями… это пропустим. Однако поелику скотина он был ни разу неграмотная и этого упущения не стеснялся, по глупости признал, что все книги, им добытые за время предосудительной его деятельности, передавал без разбору своему преступному сообщнику, грамоте обученному. Оный сообщник сам в море никогда не выходил, так что и прихвачен с Хампальдом не был, а обретался он, по слухам, ото всех отдельно и промышлял варкой неких зелий.

— То бишь колдун, — с негодованием уличил Бинго скрытного капитана. — Где это видано, чтоб еще кто-нить зелья варганил!

— Да мне-то откуда знать — колдун, не колдун? Книги все Хампальд ему сплавлял, а жил тот в пещере где-то, в отдалении от Хампальдова поселения. Вот, собственно, и все, что ведаю. Книга та — собственность, как из герба понятно, нашей монаршей фамилии, и ежели раньше на ее отсутствие смотрели сквозь пальцы, то ныне она очень понадобилась… Даже хотели награду объявить официальным путем, да только решили: чего зря народ баламутить? Опять же полезут всякие грамотные, а вдруг в той книге какие вольности описаны?

— Награду? — Острые уши не подвели Бинго, позволив выудить из капитанской повести наиболее значимое слово.

— Награду, ну да. Произведение в полные рыцари Араканского трона — как я! Эдакое звание на дороге не валяется, оно порой кровью нескольких поколений заслуживается и влечет за собой множество раритетнейших привилегий — и поместье навечно в ленное владение.

Бинго стремительно скис. Чего, в общем, и следовало опасаться. До какого места ему раритетнейшие привилегии, сэр Малкольм побоялся и представить, да и поместья ему на один поджог… Ну, не открывать же страшную тайну — что в действительности награда куда как посущественнее! С такой, как этот Бинго, паршивой овцы надлежит выдрать тот еще клок шерсти — за претерпленные моральные издержки. Да и в тех кругах, где эти награды дают, с посторонним гоблином разговаривать никому не восхочется.

— Со званием помочь ничем не могу — в денежном эквиваленте не выражается, а что до поместья, так продать его можно с замечательной выгодой, — утешил Амберсандер опечаленного гоблина. — Достань книгу, а уж сам внакладе не останешься, в том тебе мое слово — человека, офицера и рыцаря!

Бинго слегка просветлел ликом и приложился к кувшину — для вящей рассудительности. Альтернативных дел у него в принципе на примете все равно не было. Не считая того теятра, предреченного дальним родственником. Правда, выметаться из города, куда только что внедрился и где еще не успел учинить ничего такого, за что все тутошние обитатели станут за ним гоняться с граблями и вилами, как-то непривычно. С другой стороны, по-любому возвращаться с искомой книгой. Или уж не возвращаться. Еще не хватало — в лыцари! Забьют, как этого беднягу, в сплошняковое железо, ни почесаться, ни руки в карманы запихать независимым образом, уж о нуждах низменных и упоминать без толку — сплошное огорчение.

— В рыцари необязательно, — угадал его мысли искуситель-капитан. — Подпихнем заместо тебя кого-нибудь, кого не жалко.

Например, самого его, капитана Амберсандера. Продвижение по карьерной лестнице давно его интересовало, но без звания Магистра рыцарского ордена представлялось достаточно туманным.

— Книга так книга. — Бинго пожал плечами. — Удумаете тоже… ну да ваше дело. Книга — это такое, там внутри еще листы замаранные… Знаем, как же, видели. А что, обложка ценная? Так я знаю одного умельца, он хоть какие сапоги стачает, авось и с обложкой не подведет!

— Важно нутро, — отрезал капитан. — Обложка — это тебе, для наведения. А вот содержимое — вынь да положь!

— А в разных книгах разное содержимое? — усомнился Бинго на всякий случай. — Ладно, ладно, ты не рычи. Что в обложке будет, то и привезу, а там уж не обессудь. Так мне ж это… в дорогу бы как-то снарядиться надобно! А то придешь к колдуну с голой задницей, и ни пугнуть его, ни поторговаться как-либо.

— Так для того и привел! — Капитан широким жестом объял оружейню. — Выбирай, что душе угодно.

Бинго обвел тоскливым взором обилие железа и тоненько, с присвистом, вздохнул.

— Лося бы мне, — рассудил он, завидя в окошке Клепсидрино копыто.

— Найдем, — заверил сэр Малкольм благонравно. — Еще что?

Гоблин вторично обследовал оружейню и вернулся взглядом к копыту.

— И еще одного лося.

«Ишь ты, а кто бы подумал, что такой наездник!» — по-доброму удивился капитан и кивнул в знак согласия. Скакать в две смены, пересаживаясь, чего доброго, на ходу с коня на коня, — это удел настоящих детей степи, рожденных в седле, в его, к примеру, латах не попрыгаешь… Да и от гоблина никак не ждешь такой прыти.

Бинго огляделся снова, поднялся, отставив звонко стукнувший об пол кувшин, бочком подобрался к торчащему из бочонка оркскому копью-ассегаю и неуверенно его потрогал. Потянул из соседней стойки бердыш, чуть не уронил на ногу, нервно впихнул обратно. Со стола поднял широкую у основания чинкуэду, взмахнул на пробу, к чему-то прислушался, пожал плечами и бросил назад, в груду коротких мечей.

— И еще одного лося.

— Третьего-то зачем?! — опешил сэр Малкольм, от неожиданности даже не сумев оформить язвительную мысль об ограниченности даже гоблинского седалища.

— Поеду на нем, — объяснил Бинго терпеливо, как идиоту.

— А зачем тогда первые два?!

— Один — добычу везти. Мало ли, где что обломится… Да и с книгой не на одном же лосе ехать. А второй — это… как свинина кончится…

— А четвертого — на поболтать — не возьмешь?! Или с провиантом будешь беседовать?

— Кто ж с провиантом беседует? Я, по-твоему, что — моральный урод какой? Конечно же для бесед пойдет тот, что с добычей. Кстати, это… можно, чтоб он случился женщиной?

Хоть и ждал сэр Малкольм какой-нибудь гнусной безнравственности в этом роде, но тут только и сумел, что инстинктивно плюнуть под ноги аморалу.

— Чего плюешься?! — окрысился Бинго. — Я что, виноват, что с мужчинами у меня все разговоры к драке сводятся? А случись мне с ним, с лосем, подраться — на ком книга дальше поедет?! О, кстати, насчет подраться…

Оттер капитана плечом в сторонку от ряда доспехов, пару из которых отпихнувши в сторону самым пренебрежительным образом, и ткнул пальцем в толстый стеганый панцирь, обильно изукрашенный многими рядами металлических блях.

— Такой есть поболее?

— Поищем. — Капитан окинул гоблинские габариты прицельным взглядом.

— Три штуки.

— Тьфу, перемать! Ты и с ними, что ли, собрался беседовать?

— В дороге всякое случается, — ответствовал Бинго уклончиво. — А лошади — они здоровые, им не в тягость.

— Ты б о себе подумал! Лошадей уж как-нибудь снарядим — мы, рыцари, уж о конях-то своих думать привычны в первую голову. А тебе мало ли с кем там дело иметь доведется. Возьми вон оглоблю какую-нибудь да доспех по росту!

— За лошадей вы думаете, хоть у них головы и здоровенные, а я опять крутись, как хочешь, — расстроился Бинго и даже рукавом утерся с натуральнейшим хлюпом. — Почем я знаю, на какую брань мне собираться, что мне там злая судьба уготовила?! Всего как есть не утащишь, а утащишь — так в рукоятках запутаешься.

Сэр Малкольм с изумлением поймал себя на сочувствии бедняге. Определенно пора на заслуженный отдых — гоблинские суждения стал находить разумными! Тем более эдакие еретические. Ишь, оружие ему на каждый день и случай, комплект «неделька»! Да он сам, до мозга костей военный человек, четырнадцати видам оружия обученный, и то не перебирал никогда, а гвоздил неприятеля тем, что подворачивалось под руку! А тут какой-то дикий прохиндей будет ему сложности оного нехитрого дела обрисовывать.