Страница 3 из 38
Саймон извлек из бумажника купюру в пятьдесят эскудо.
— Может быть, это вознаградит вас за то, что вы расскажете мне и моему другу то, что уже говорили им.
Слуга, чуть поклонившись, провел их в просторную, богато обставленную столовую, выходящую окнами в парк. Усадив их на стулья, он начал рассказывать монотонным голосом, явно не в первый раз:
— Утром 16 декабря мой хозяин сказал, что отправляется на выходные за город. Против обыкновения, он собрал несколько чемоданов. Один он взял с собой в банк. Около часа он вернулся. Я, как обычно, приготовил ему мартини — он пил его на балконе, читая журнал «Тайм». Потом он поел, плотно, как всегда. В полтретьего он уехал, потом вернулся и забрал остальные чемоданы. С тех пор я его не видел.
— Спасибо, — сказал Саймон. — А скажите, ваш хозяин был в тот день здоров?
— Да, сеньор. Я никогда не видел его больным.
— Были ли у него гости перед отъездом?
— Не больше, чем обычно, сеньор. Раз или два в неделю он приглашал друзей на ужин, но в основном уезжал сам.
Саймон извлек еще пятьдесят эскудо и положил на стол.
— Без сомнения, вы помните имена ближайших друзей вашего хозяина?
Слуга кивнул и перечислил с десяток фамилий. Большинство из них были американцы. Женщин всего трое, все они приходили со своими мужьями. Саймон достал блокнот и записал фамилии.
— А вы не видели у него каких-нибудь странных посетителей в течение декабря?
— Нет, сеньор. Никого.
— И ничего необычного, что могло бы объяснить его исчезновение?
— Сеньор, совершенно ничего.
— Здесь кто-нибудь живет, кроме вас?
— Моя жена, домоправительница. По утрам приходит уборщица.
— А хозяин не оставил вам никаких указаний?
— Нет, сеньор. Без него тут распоряжается сеньорита Миранда.
В темных глазах Саймона блеснул интерес.
— Сеньорита Миранда? А кто она? Секретарь?
— Нет-нет, сеньор. Она его племянница и живет здесь с начала ноября.
После минутного молчания Саймон сказал:
— Видимо, сейчас ее нет? Иначе вы упомянули бы ее, когда я спросил, кто живет в доме.
— Нет, она здесь, сеньор. Но она больна, и я не хотел бы, чтобы ее беспокоили.
Саймон вынул из бумажника визитную карточку и вручил ее слуге вместе со второй купюрой.
— Передайте эту карточку сеньорите и скажите, что я был бы рад увидеться с ней. Я позвоню завтра утром и узнаю, согласна ли она.
После этого друзья покинули квартиру и сошли вниз, к такси.
По пути в отель Саймон изложил Ричарду содержание его разговора со слугой.
— Думаешь, он сказал правду? — спросил его Ричард.
— Думаю, да. За деньги он рассказал бы все, что угодно. И, похоже, его жена и уборщица знают не больше. Вся надежда на эту таинственную племянницу. Не знаешь про нее ничего?
— Рекс как-то упоминал про племянницу. Но, может быть, это просто уловка. Богатые вдовцы часто выдают своих любовниц за племянниц.
— Может, и так. Старина Рекс никогда не отказывался от житейских удовольствий. Хотя странная прихоть — взять в любовницы больную. Но, быть может, она только что заболела? Я мог не так понять слугу.
— Во всяком случае, операцию он провел мастерски.
— Еще бы. И типично для него — всучить сторожу чемодан, набитый деньгами, чтобы он сам отнес его к машине.
Когда они вернулись в отель, Саймон позвонил в агентство Пинкертона. Не упоминая Рекса, он представился и запросил данные на лиц, чьи фамилии ему назвал слуга.
Они не хотели снова идти в негостеприимный бар и навели справки у портье. Он сказал, что недалеко находится бар, где собираются местные дамы из высшего общества, и еще они могут заказать напитки в саду на крыше отеля. Они предпочли последнее и поднялись на лифте, а потом пешком на крышу. Сад состоял из нескольких чахлых клумб, громадного ржавого бака с водой и десятка садовых стульев.
С краю сидела всего одна пара посетителей, официанта нигде не было видно, но у одной из стен был телефон и маленький грузовой лифт. Саймон оптимистически заказал два рома и лимонный сок, и они уселись ждать заказ.
За уродливым баком можно было разглядеть доки и стоящие на рейде корабли. Вода в Ла-Плате, такой широкой, что другого берега не было видно, отсвечивала мутной желтизной.
Наконец лифт заскрипел, и из него возникли напитки. Тут же появился и официант. Жара спала, и они просидели на приятном ветерке до заката.
Вернувшись в номер, они решили пораньше лечь спать. Они оба испытывали некоторое разочарование, так как были уверены, что в банке или дома у Рекса найдут что-нибудь, объясняющее его внезапное исчезновение. Но ничего не было — ни одной из причин, по которым богатый, здоровый, преуспевающий банкир мог бы скрыться неведомо куда с миллионом долларов.
Глава третья
СГОРБЛЕННЫЙ БАРОН
На следующее утро, когда они вышли в гостиную номера на завтрак, Саймон заявил:
— Можно особенно не рассчитывать на сведения Пинкертона о друзьях Рекса. Вряд ли там найдется что-нибудь подозрительное. Но у него наверняка были и другие знакомые, которых он не водил к себе домой. Так что нужно найти место, где мы могли бы узнать здешние сплетни. Но где это может быть?
— Его клуб, — предположил Ричард. — Без сомнения, Рекс ходил в какой-нибудь из элитарных клубов, и я могу выяснить это у одного моего друга. Это аргентинский дипломат Карлос Эскальенте, я познакомился с ним, когда он работал в Лондоне. Конечно, он может сейчас работать где-нибудь еще, но открытку на Рождество он прислал мне отсюда. Если он здесь, то он наверняка нам поможет, хотя бы рекомендует меня временным членом в клуб Рекса.
— Хорошо. Тогда займись этим, а я созвонюсь с сеньоритой Мирандой. Уже десять часов. — Саймон тут же подошел к телефону и набрал номер. После короткого разговора он повесил трубку и улыбнулся Ричарду:
— Порядок. Сеньорита ждет меня в двенадцать.
Вскоре после одиннадцати, одевшись как можно легче, Саймон отправился в дом Рекса. На этот раз слуга провел его прямо в маленькую гостиную с наглухо зашторенными окнами. Когда его глаза привыкли к темноте, Саймон увидел двух женщин, сидящих рядом на диване.
Одной из них было за пятьдесят. Седоватая, плоскогрудая, с надменным выражением лица — типичная старая дева. Другая — лет на двадцать моложе, темноволосая, с прекрасной фигурой. Было очевидно, что у нее не так давно сильно обгорело лицо. Пластическая хирургия сделала все, что могла, но лицо осталось бледной, напряженной маской с искаженными в некоторых местах чертами.
Именно она первой встала, когда Саймон вошел в комнату. Сделав пару шагов, она неуверенно протянула ему руку.
— Извините меня, мистер Арон. Мое зрение так ослабло, что я с трудом вас вижу. Но, пожалуйста, проходите и садитесь.
Когда Саймон взял ее руку, она продолжала низким музыкальным голосом:
— Дядя Рекс много рассказывал о вас и о мистере Итоне, и как только Педро сказал, что вы здесь, я не могла отказать себе в удовольствии встретиться с вами.
— Извините, что мы не пришли вдвоем, но у нас сложилось впечатление, что с вами… не все в порядке. Мы не хотели вас беспокоить.
Она слегка улыбнулась.
— Я не больна. Всему виной пожар, который случился три года назад. Я едва не погибла, и с тех пор меня берегут как зеницу ока, — она кивнула в сторону своей соседки. — Дорогая Пинни очень добра, но становится настоящим драконом, когда речь идет о режиме.
Саймон поклонился мисс Пинни, на что она ответила коротким кивком.
— Пинни, дорогая, — обратилась к ней Миранда, — мы тут поговорим, а ты, пожалуйста, займись своими делами.
С плохо скрываемым нежеланием Пинни вышла из комнаты. Едва за ней закрылась дверь, Миранда спросила:
— Вас, конечно, интересует исчезновение дяди Рекса? Что вы об этом знаете?
— Нельсон — ведь это ваш отец, не так ли? — просил управляющего банка, мистера Хаага, рассказать нам все, что он и сделал.