Дальние берега времени

Развязав веревку, я осторожно вытряхнул содержимое, все те мелочи, прихваченные из комнаты Пиррахис и лаборатории Берта — пленки, инструменты, — и они сразу же разлетелись по комнате. Я поймал, сколько смог. Берт тоже. Первым, что ему попалось, был черный продолговатый предмет с рядами дырочек по краям.

— Это же мое! — воскликнул Берт. Я промолчал, и он резко повернул шею в мою сторону. — Вы взяли это из моей лаборатории.

Я снова промолчал и занялся укладкой разлетевшихся трофеев в тот же мешок. Берт мне не препятствовал и даже подал пару мелочей, но уже не смотрел мне в глаза. Сложив все назад, я откашлялся.

— Не хотел говорить вам об этом.

— Конечно, — согласился он. — Это же все изобретения хоршей. Моих соотечественников. Не думал, что вы захотите взять с собой чужие вещи. Великая Мать не одобрила бы этого.

— Мне самому это не нравится, — признался я. — Но у меня не было выбора. Помните, что вы сказали? Что на моем месте боялись бы хоршей так же, как и Других? Вот вам и объяснение.

Берт посмотрел на меня как-то странно.

— Мне нужно подумать. Оставьте меня, Дэн. И я ушел.

Пиррахис настаивала, чтобы я поел, и я поел. Потом она стала убеждать меня в необходимости поспать, потому что никто не знал, когда мне еще выпадет такая возможность, и я постарался уснуть. Но сон не шел. Меня мучила совесть.

Проблема заключалась в том, что, хотя Берт и принадлежал к существам, убившим нескольких моих товарищей и даже меня, пусть и другого, хотя он и представлял собой странное существо со змеиной головой и шеей, но в нем было что-то еще. В этой части Вселенной я мог рассчитывать только на двух друзей, на Пиррахис и… Берта. И вместо благодарности за спасение я втянул его в авантюру, которая могла закончиться еще более худшими неприятностями.

Вы спросите, как это я смог так подвести друга. Думаю, ответ только один: все дело в практике. Да, у меня немалый опыт по этой части. Я не раз сажал друзей в дерьмо. Предавать знакомых, зачастую симпатичных тебе людей — в этом и заключался смысл моей работы на НБР. Мы называли это «инфильтрация». Чтобы раздобыть что-то на уголовников, или террористов, или кого-то еще, я первым делом заводил новых друзей, которые оставались таковыми до тех пор, пока мне не удавалось накопать достаточно улик, чтобы отправить их в тюрьму до конца жизни.

В те дни у меня не было особых проблем с совестью, потому что тогдашние «друзья» вовсе и не являлись друзьями. Они были плохими парнями, чье место за решеткой. Но я не мог причислить Берта к плохим парням. Не мог занести в их разряд и Пиррахис. А ведь ей я тоже поломал жизнь.

Вот почему мне не спалось на этой дурацкой койке в комнате какого-то непонятного узла. Не спалось, очевидно, и другим, потому что вскоре одна из «рождественских елок» ткнула меня в бок и сообщила:

— Канал для Влажного открыт. Он может отправляться к месту назначения.

Глава 32

Не знаю, удалось ли поспать Берту. Когда я пришел в комнату Влажного, хорш уже был там и занимался прилаживанием снаряжения к телу амфибии. Мне он ничего не сказал.

Берт не заговорил и когда мы отправились к телепортатору. То ли путь оказался короче, то ли, погруженный в раздумья, я не замечал времени, но пришли мы быстро. Я все размышлял о том, что же думает Берт. Я знал, что он чувствует себя виноватым. Но что он собирается делать? Если долг перевесит дружбу, то ему достаточно сказать несколько слов, чтобы все мои надежды вернуться на Землю рассыпались в прах. Если он поддастся сомнениям и не примет никакого решения, результат будет тот же. Я должен отправиться домой, прежде чем кто-нибудь догадается связаться с планетой, откуда мне с таким трудом удалось бежать.

Возле телепортатора нас поджидала пара «рождественских елок». И еще хорш, только маленький, совсем юный. Тем не менее одежда на нем отличалась от той, в которую был облачен Берт. Отличалась в лучшую сторону.

— Я Кофиштетч, — сказал он, обращаясь к Берту, но с любопытством разглядывая меня и Влажного. — Я младший внук Великой Матери. Эти создания могут говорить?

Появление Кофиштетча стало самым приятным сюрпризом из всех, выпавших мне за долгое время. Избалованный юнец оказался как нельзя кстати нам, низшим существам. Мы не просто интересовали его — он был зачарован. А когда мальчишка узнал, что мы собираемся сделать — штурмовать укрепления Других! — его восторг превзошел все пределы. Вот оно, настоящее приключение! Он, наверное, обмочил бы от возбуждения штанишки, если бы таковые у него имелись.

— Когда я вырасту, — хвастливо заявил он, — то тоже отдам приказ отвоевать у Других все миры, как мои родители отвоевали эту станцию. Но, конечно, я не такой дурак, чтобы делать это в одиночку. Вы понимаете, что у вас нет никаких шансов на успех?

Не знаю, к кому обращался Кофиштетч, ко мне или Влажному, но ответил ему я:

— С помощью хоршей — есть!

Берт неодобрительно посмотрел на меня, как бы говоря: «Заткнись, ты и так уже натворил дел».

— Очень любезно с вашей стороны, Кофиштетч, проявлять такой интерес, — вежливо сказал он внуку Великой Матери, — но наше дело не терпит отлагательства. Влажный плохо чувствует себя в невесомости и при отсутствии воды. Ему нужно незамедлительно отправляться.

Юнец нетерпеливо пожал плечами:

— Конечно, но сначала я хочу узнать, какой у него план. Скажи мне, Влажный, если можешь.

Амфибия задергала щупальцами, и я уж подумал, что сейчас бесцеремонный наследник получит свою порцию электричества, но вежливость и благоразумие взяли верх. Влажный принялся излагать свой план.

Кому вежливости не хватало, так это Кофиштетчу. Послушав Влажного, он с отвращением отпрянул от него и повернул голову к Берту.

— Я плохо его понимаю. Он непонятно говорит. Я огорчен. — Кофиштетч взглянул на ближайшего робота. — Покажи мне хотя бы, что собой представляет его планета. — Он выбросил руку в мою сторону. — И планета этого существа.

— Мы пока еще не идентифицировали его планету, — объяснила «рождественская елка».

— Так сделайте это! Я жду!

Судя по всему, Кофиштетч привык к тому, что его приказы исполняются без промедления. Так и случилось. Один из роботов, покачивавшийся над телепортатором, быстро повернулся к телевизору и что-то подстроил.

Едва экран вспыхнул «картинкой», как Влажный издал звук, напоминавший всхрап. Лично мне планета вовсе не показалась интересной. Разрозненные участки суши совсем не походили на земные материки, но амфибия явно заволновалась.

— Вот она! Это и есть Родные воды!

Он показал щупальцем на неприметный широкий залив. Кофиштетч тоже остался равнодушным. Придвинувшись к экрану, юный хорш наткнулся на преградившую ему дорогу боевую машину и грубо отодвинул ее в сторону.

— Какой унылый мир. — Кофиштетч презрительно фыркнул. — Слишком много воды. Но если ты хочешь отправиться туда, то давай.

Он сделал знак «рождественской елке», и дверь телепортатора открылась. Влажный вполз в кабину, а второй робот бросил ему коробки с боеприпасами.

Дверь закрылась.

Кофиштетч махнул рукой.

— Не думаю, что Влажный долго проживет на этой планете, — сказал он, ставя точку в разговоре.

Берт вздохнул.

— Мне бы хотелось, чтобы у него все получилось. В любом случае спасибо вам за помощь, Кофиштетч, но сейчас я устал. Пойду к себе и отдохну перед банкетом. Вы идете, Дэн?

Я посмотрел на юного хорша. Похоже, он ожидал большего и был разочарован, но не ушел.

— Идите, Берт, — сказал я, — а я немного задержусь. У Кофиштетча, кажется, есть ко мне еще вопросы.

Мне хватило тридцати секунд, чтобы растравить мальчишку — в конце концов он был лишь мальчишкой. Я только попросил его о большом одолжении — рассказать, как хорши захватили эту станцию. Он легко согласился, и мне оставалось только время от времени издавать восторженные восклицания.

В рассказе то и дело мелькали имена, которые я не запомнил, названия, повторить которые я не смог бы при всем желании. Много было и просто непонятного. В основном повествование сводилось к описанию того, как техникам родителей Кофиштетча удалось вскрыть каналы Других и послать по ним свои боевые машины. Как первая волна этих машин была тут же уничтожена. И как хорши, пользуясь тем, что противник отвлекся, прорвались по другому каналу. А потом…