Страница 17 из 55
Я просмотрел всю запись от начала и до конца. Это заняло около двух часов. За первые десять минут мне стало ясно, что ничего полезного я не извлеку, но что-то удержало меня — не забывайте, моя докторская была посвящена театру. В общем, меня, что называется, зацепило.
Действие происходило в некоем городе, на одной из населенных хоршами планет в неуказанное время, и сюжет не отличался сложностью. Что-то вроде любовной истории. Два хорша, мужчина и женщина, хотели вступить в брак, но им не разрешали, так как оба, не будучи кровными родственниками, принадлежали к одному роду. Меня поразила универсальность сюжета, напоминавшего и «Ромео и Джульетту», и «Царя Эдипа», и даже — некоторыми ходами — «Вид с моста» Артура Миллера. Мужчина был астронавтом, женщина кем-то вроде фермера. Но при этом ей не приходилось втаптывать в грязь семена риса. Похоже, эти хорши, несмотря на древние времена, не особенно утруждали себя тяжелой физической работой. Для этого у них имелись машины. Не такие, разумеется, совершенные, как «рождественские елки», но все же облегчавшие жизнь и позволявшие предаваться интеллектуальным изыскам. Среди персонажей встречались и художники, и философы, и учителя, и, насколько я понял, инженеры.
Не могу сказать, что я проследил все детали драмы. Много осталось непонятным, но ведь и у Шекспира понимаешь далеко не все. Однако основное содержание я уловил. Как жаль, что мне не довелось познакомиться с этим шедевром лет пятнадцать назад. Какую можно было бы написать диссертацию — может быть, кому-то даже захотелось бы ее прочитать.
Пока я просматривал запись, Пиррахис ушла куда-то по своим делам и вернулась как раз к тому времени, когда история закончилась. Вернулась не одна. С ней был Мррантохроу. Он приветствовал меня, как старого знакомого, а Пиррахис спросила:
— Это то, что вы хотели? Я вздохнул.
— Не совсем. Меня больше интересуют такие области, как вооружение, техника, медицина.
— Только не вооружение, — запротестовал Мррантохроу. — У меня нет никакого опыта обращения с ним. Для этого есть воины и боевые машины.
— Ладно. — Я повернулся к экрану. — Вы можете сказать, от чего работает эта штука?
Он подергал бороду.
— Вы имеете в виду источник энергии? Там, в основании, есть небольшой узел, обеспечивающий энергоснабжение. — Мррантохроу произнес какое-то слово, но оно ничего для меня не значило.
— Что-то вроде батарейки? — предположил я и пояснил, что это устройство для хранения и передачи энергии. — Оно заряжается от другого источника.
Мррантохроу покачал своей большой головой.
— Никогда не видел, чтобы так заряжали энергией. В таких вопросах я разбираюсь плохо. Меня научили быть механиком и только. В каждой машине энергия поступает… — он запнулся, подыскивая слово, которое было бы мне понятно, и нашел его, — от аккумулятора, но что он аккумулирует и из чего, я не знаю. Возможно, вам скажет об этом Джабертаприч, но Другие не видели смысла посвящать меня в такие подробности. Когда я разбирал и собирал для хоршей машину, перемещающую материю в пространстве, то знал последовательность и порядок соединения отдельных частей, но не понимал, как она работает.
Меня словно обдало горячей волной. Я уставился на друга Пиррахис.
— Вы работали с телепортатором?
— Не один, конечно.
— И он в рабочем состоянии?
— Конечно. Хорши постоянно пользуются им. Для изготовления, например, копий или для обнаружения каналов связи Других.
В горле у меня пересохло.
— Чисто теоретический вопрос, — сказал я, не желая отпугивать его до времени. — Мог бы, например, я вернуться на свою планету?
Он, похоже, удивился. И Пиррахис тоже. Но она быстро пришла в себя и посмотрела на меня с уже другим чувством.
— О, Даннерман…
В голосе Мррантохроу послышалось то же сочувствие.
— Мне очень жаль, но это невозможно.
Я не собирался отступать и чувствовал, как отчаянно колотится сердце.
— Почему невозможно? Хорши ничего не узнают! Просто отправьте меня незаметно и…
Мой новый знакомый покачал головой с большим и плоским, как луна, лицом.
— Я не могу сделать это без их согласия, Даннерман, — мягко сказал он. — Но причина даже не в этом. Это просто неосуществимо. В том месте, куда вас отправляют, должен быть приемник, а приемник на «Старлабе» уничтожен.
Часть пятая
ЗАБРОШЕННЫЙ
Глава 21
То был отрезок времени, о котором я предпочел бы забыть. Прошло еще несколько дней, но они тянулись невыносимо долго. Пиррахис не отходила от меня, стараясь как-то подбодрить. Она предлагала мне какие-то развлечения, обещала, что вот-вот появится Берт с хорошими новостями, готовила вкусную еду — в общем, делала все возможное, чтобы подбодрить, но ничего не получалось. Я старался привыкнуть к тому, что обречен до конца жизни оставаться на этой планете, тогда как мой мир летит ко всем чертям, а я… я ничего не могу с этим поделать.
Наверное, я очень огорчал Пиррахис. Она заслуживала лучшего. Ей приходилось быть и горничной, и служанкой, и поваром, и прачкой, и неизменным спутником и собеседником. Жизнь с ней походила на пребывание в пятизвездочном отеле, где исполняют любую прихоть клиента. Если у нее и была собственная жизнь, она не позволяла ей мешать ухаживать за мной. Она стирала и латала мою изношенную одежду, выносила горшок, кормила так, как меня не кормили никогда в жизни, находя все новые способы улучшить скудный рацион «Старлаба», добавляя к нему свежие овощи, супы, салаты, маленькие пирожные, политые чем-то, имеющим вкус фруктового меда. Она даже приносила молоко. Конечно, оно было не от коровы, потому что этих животных я на планете не видел, но имело сладковатый привкус и цвет жженого сахара. Отвечая на мой вопрос, Пиррахис сказала, что молоко берет у женщин одной из захваченных в плен групп.
Я не сразу нашелся, как отреагировать на такое сообщение.
— А разве они не возражают, когда вы забираете их молоко?
Она укоризненно покачала головой.
— Какая глупость, Даннерман. Никто ничего не забирает. Обычный бартер. Они дают нам то, чего нет у нас, и получают что-то взамен. Эти женщины с удовольствием делятся тем, чего у них в избытке.
Я посмотрел на жидкость в чашечке, но вкус оказался приятный, и пока я пил, Пиррахис попробовала подобраться ко мне с другой стороны.
— Я рада, что вы ими заинтересовались. Хотите узнать побольше об этих женщинах?
Я немного подумал, потом пожал плечами.
— Почему бы и нет? Раз уж мне предстоит провести здесь остаток жизни, то, может быть, стоит выяснить, что это будет за жизнь?
Пиррахис расцвела.
— Это хорошо, Даннерман. Я подумала, что вы будете не против, и кое-что приготовила. Подождите немного. — Она исчезла, а когда вернулась, то принесла из своей комнаты уже знакомый мне шлем.
Я ожидал совсем не этого и запротестовал:
— Все, что происходит дома, я уже видел и больше не хочу.
— Ох, Даннерман. — Пиррахис тяжело вздохнула. — Неужели вы думаете, что Другие имплантировали «жучки» только в ваших соотечественников? Такие передатчики есть у представителей многих разумных существ, которых вы никогда не видели, которых не можете и представить себе. Некоторые из них оказались на этой планете. Я не смогла найти всех, кого хотела показать вам, — извиняющимся тоном добавила она, — но из восьми имеющихся групп отобрала по одному представителю. Потом, если захотите, покажу других.
Пиррахис выжидающе смотрела на меня. Поколебавшись, я взял предложенный мне шлем. Любопытство победило. Я усмехнулся и осторожно надел устройство. До меня еще донесся голос Пиррахис, дававшей последние наставления.
— Когда захотите перейти к другому субъекту, просто скажите «следующий», и я сменю запись.
Я больше не был самим собой. Я больше не был среди хоршей или Доков.
Меня окружала абсолютная тьма. Я ничего не видел, ничего не слышал, ничего не чувствовал, кроме того, что где-то рядом, не более чем в двух метрах от меня, находилось существо, похожее на лягушку с пастью аллигатора. Кожа была ворсистой, как кожура персика, и примерно того же цвета. На костистой руке оно носило нечто вроде часов, бледно мерцающих в темноте, а на другой — три золотых браслета. На существе была одежда — туника из светящегося шелковистого материала. С обеих сторон продолговатой головы торчали по два уха, а сверху ее украшал пучок ярко-розовых перьев, искусственного, как мне показалось, происхождения. По крайней мере они не вырастали из черепа.