Где ты теперь?

Грегг Эндрюс, собравшись уходить, с напряжением сказал:

— Пожалуй, я пойду домой. Утром мне предстоит оперировать, так что нужно хотя бы немного поспать.

Барротт подождал, пока тот ушел, затем поднялся и потянулся.

— Я бы сам не прочь немного поспать, но пойду в «Вудшед».

— Думаешь, Демарко появится там сегодня вечером? — спросил Ахерн.

— Полагаю, что да. Он знает, что в баре будет полно наших людей. И он достаточно сообразителен, чтобы предвидеть большой наплыв публики. Многие придут просто из любопытства, и, разумеется, туда слетятся так называемые знаменитости второго сорта, чтобы лишний раз засветиться перед телекамерами. Можешь мне поверить. Там будет полно чудиков.

— Согласен.— Ахерн поднялся, — Не знаю, ты в курсе последних сведений или нет, но мы отслеживаем мобильник Лизи. Так вот, тот, у кого он в руках, весь день передвигался по Манхэттену. Демарко вернулся из Южной Каролины сегодня утром, ближе к полудню, так что если это сделал он, то у него в Нью-Йорке есть сообщник.

— Было бы славно, если бы оказалось, что девушка просто на что-то рассердилась и теперь бегает по Манхэттену, — прокомментировал Барротт, потянувшись за пиджаком, — Но думаю, все не так безобидно. Тот, кто ее похитил, успел избавиться от тела. Он достаточно умен, чтобы догадаться, где мы начнем поиски, если телефон включен.

— И он достаточно умен, чтобы понимать, что, передвигаясь по городу с ее телефоном, он создает видимость, будто она все еще жива.— Ахерн задумался, — Мы проверили Демарко так тщательно, что теперь знаем даже, когда он потерял молочные зубы. Ничего в его прошлом не указывает на то, что он способен совершить такое.

— Наши парни отыскали что-нибудь в делах трех других исчезнувших девушек?

— Ничего такого, что мы не исследовали бы до конца. Сейчас мы проверяем чеки кредиток, которыми пользовались в понедельник вечером, чтобы выяснить, не будет ли совпадений с именами людей, которые фигурируют как завсегдатаи баров в тех делах.

— Угу. Ладно, увидимся позже, Ларри.

Ахерн внимательнее присмотрелся к Барротту.

— Признайся, Рой, ты взял на заметку еще кого-то кроме Демарко?

— Пока не уверен. Нужно сначала подумать, — туманно ответил Барротт, но Ахерн видел, что не ошибся.

20

Джеки Рейнолдс стала моей ближайшей подругой еще в первом классе школы, когда нам было по шесть лет. Таких умных, как она, я редко встречала. А еще она отличная спортсменка, ее удару в гольфе может позавидовать любой профессионал. В сентябре, после окончания Колумбийского университета, мы вместе перевелись в Дьюк. Пока я изучала юриспруденцию, она работала над докторской диссертацией по психологии.

В ней с первого взгляда безошибочно угадывается спортсменка: высокая, с тренированным телом, с длинными каштановыми волосами, которые чаще всего она перехватывает на затылке резиночкой. Самая ее яркая черта — удивительные карие глаза. Они буквально источают тепло и сочувствие, мгновенно вызывая в людях желание исповедаться. Я всегда ей говорю, что она должна делать скидки своим пациентам.

— Тебе не приходится вытаскивать из них признания, Джеки. Стоит им переступить порог твоего кабинета, как они тут же выкладывают все, что у них на душе.

Мы с ней много болтаем по телефону и встречаемся не реже раза в месяц. Раньше встречались чаще, но теперь Джеки завязала довольно серьезные отношения с парнем, к которому бегает на свидания последний год. Тед Сойер — лейтенант пожарного департамента и вообще птица высокого полета. Он намерен стать в будущем руководителем пожарной службы Нью-Йорка, а затем баллотироваться в мэры, и я готова побиться об заклад на последний доллар, что ему удастся и то и другое.

Джеки всегда волновало, насколько маленький интерес я проявляю к свиданиям. Она правильно объяснила недостаток моего интереса тем фактом, что я эмоционально опустошена. Сегодня вечером, если об этом зайдет разговор, я намеревалась успокоить ее, что отныне начну активно избавляться от своей инертности.

Мы встретились в нашем любимом ресторанчике «Il Mulino», где подают спагетти. За тарелкой лапши с соусом из моллюсков и бокалом белого вина я рассказала Джеки о звонке Мака и записке, оставленной в корзинке для пожертвований.

— «Дядя Девон, скажи Каролин, чтобы не искала меня», — повторила Джеки, — Прости, Каролин, но, если Мак действительно написал эту записку, мне кажется, он попал в беду, — тихо произнесла она, — Если бы он не испытывал стресса и просто хотел, чтобы его оставили в покое, то, на мой взгляд, он выразился бы по-другому: «Пожалуйста, не ищите меня» или просто: «Каролин, оставь меня в покое».

— Именно этого я и боюсь. Чем больше я смотрю на записку и думаю о ней, тем больше чувствую отчаяние.

Я рассказала Джеки о своем походе к детективу Барротту.

— Он разве что не указал мне на дверь, — сказала я, — И записка его не заинтересовала. Он дал мне понять, что если Мак хочет остаться один, то мне следует уважать его желания. Поэтому я начала собственное расследование и встретилась со смотрителями дома, в котором Мак снимал квартиру.

Она выслушала мой рассказ о встрече с Крамерами, перебив только раз, чтобы поинтересоваться насчет миссис Крамер.

— Так говоришь, тебе показалось, будто она нервничала во время разговора с тобой?

— Не показалось, она действительно нервничала, и все время поглядывала на мужа, словно ждала его одобрения. Ей как будто хотелось удостовериться, что она дает правильные ответы. А потом, они оба противоречили друг другу, рассказывая, когда в последний раз видели Мака и во что он был одет.

— Память, как известно, вещь ненадежная, особенно если речь идет о событиях десятилетней давности, — медленно проговорила Джеки.— На твоем месте я бы попыталась повидаться с миссис Крамер в отсутствие ее мужа.

Я взяла это себе на заметку, после чего рассказала о второй встрече с детективом Барроттом у меня в студии. Джеки даже не подозревала, что я живу по соседству с Лизи Эндрюс. Я не скрывала подозрений, вызванных его желанием поддерживать со мной контакт.

Взгляд у Джеки изменился, я прочла в нем серьезную озабоченность.

— Уверена, детектив Барротт уже пожалел, что не взял у тебя записку, — с жаром сказала она.— Вот увидишь, совсем скоро он снова объявится, чтобы забрать ее.

— К чему ты клонишь? — спросила я.

— Каролин, ты не забыла, что незадолго до исчезновения Мака в новостях рассказывали о пропавших людях? И что целая группа студентов, включая Мака, была в том самом баре в Сохо, в котором проводила время первая из исчезнувших девушек? И случилось это всего за несколько недель до того, как Мак тоже исчез.

— Я как-то об этом не подумала, — призналась я.— Но почему вдруг это стало важным сейчас?

— Потому что ты указала детективу на возможного подозреваемого. Мак не хочет, чтобы ты искала его, а это значит, как я только что предположила, что он попал в беду. Или это может означать, что он сам причина этой беды. Он позвонил вашей маме в воскресенье, а позже оставил в церкви записку. Предположим, Мак решил проверить, где ты теперь живешь, чтобы снова предостеречь. Адрес твоей студии занесен в телефонную книгу. Предположим, он проходил мимо твоего дома ранним утром во вторник и заметил Лизи Эндрюс, возвращавшуюся к себе. Бьюсь об заклад, именно так детектив Барротт и рассуждает.

— Ты с ума сошла, Джеки! — возмутилась я, но замолкла, не договорив.

Я отчаянно боялась, что она правильно проанализировала мыслительный процесс Барротта. Из-за меня мой пропавший брат мог стать подозреваемым в деле исчезновения Лизи Эндрюс и, возможно, в деле той молодой женщины, которая исчезла десять лет назад, всего за несколько недель до его ухода из дома.

Потом, придя в полное смятение, я вспомнила, что за эти десять лет, до того как Лизи Эндрюс не вернулась домой, исчезла не одна, а три молодые женщины.

Неужели Барротт смел думать, что Мак превратился в серийного убийцу?