Страница 25 из 52
— Мадемуазель Брюн, — медленно повторил Энтони. — Сколько времени она живет у вас?
— Два месяца. Она приехала сюда, когда мы были в Шотландии.
— Ага! — сказал Энтони. — Я чую неладное.
— А я бы хотела почуять запах еды, — призналась Бандл. — Вы не знаете, мистер Кейд, должна ли я пригласить человека из Скотланд-Ярда позавтракать с нами? Вы многое повидали и, может быть, знаете толк в таких вещах. У нас в доме никогда раньше не случалось убийств. Правда, это бодрит? Мне очень жаль, что утром вас подвергли допросу. Я бы хотела встретиться с убийцей и посмотреть, так ли он очарователен, как о том толкуют воскресные газеты. Боже! Что это?
«Что» относилось к такси, направлявшемуся к дому. Его пассажирами были высокий лысый мужчина с черной бородой и второй — пониже и помоложе, с черными усами. Энтони узнал первого, и возглас удивления сорвался с его губ.
— Если не ошибаюсь, это мой старый друг, барон Лоллипоп, — сказал он.
— Барон — кто?
— Я называю его Лоллипопом, для удобства. Его полное имя слишком сложно для меня.
— Сегодня утром сломался телефон, — заметила Бандл. — Итак, это барон. Надо ожидать, что после полудня он привяжется ко мне, а я и так провела все утро с Айзекстайном. Пусть Джордж занимается своей грязной работой сам, и к дьяволу всю политику. Простите меня, вас покидающую, мистер Кейд, но я должна быть с моим бедным, старым отцом.
Бандл быстро направилась к дому.
Энтони постоял пару минут, глядя ей вслед, и закурил. Вдруг он уловил крадущиеся звуки, раздававшиеся рядом с ним. Он стоял возле лодочного домика, и звуки, казалось, исходили из-за угла. Мысленно он представил себе такую картину: человек, который тщетно пытается сдержаться и не чихнуть. «Интересно, даже очень интересно, кто там? — сказал Энтони сам себе. — Стоит посмотреть». С этой мыслью он загасил сигарету, бросил ее и бесшумно забежал за угол.
Он наткнулся на мужчину, который стоял на ко тенях и пытался подняться на ноги. Он был высок, одет в светлое пальто, в очках, с черной бородкой и усами. На вид ему было между тридцатью и сорока, его внешность показалась Энтони довольно респектабельной.
— Что вы здесь делаете? — спросил Энтони. Он был почти уверен, что этот человек не является одним из гостей лорда Катерхэма.
— Прошу прощения, — сказал незнакомец с заметным акцентом и смущенно улыбнулся. — Я хотел попасть в трактир «Веселые крикетисты» и сбился с дороги. Может быть, мсье будет так добр и укажет мне правильный путь?
— Разумеется, — ответил Энтони. — Но вы же не пойдете по воде?
— М-да, — растерянно пробормотал незнакомец.
— Я говорю, — повторил Энтони, со значением глядя на него, — что вы не можете передвигаться по воде. Есть дорога через парк, но здесь — частное владение. Проход запрещен.
— Мне очень жаль, — сказал незнакомец. — Но я совсем не знаю дорогу. Я думал, что здесь я смогу кого-нибудь спросить.
Энтони воздержался от замечания, что стояние на коленях позади лодочного домика — несколько странный способ выяснения правильного пути. Он доброжелательно взял незнакомца за руку.
— Обогните озеро справа, — сказал он, — и дальше идите прямо. Когда вы дойдете до дороги, поверните налево, и она приведет вас в деревню. Так вы сказали, что остановились у «Крикетистов»?
— Да, мсье. Сегодня утром. Премного благодарен вам.
— Не стоит, — ответил Энтони. — Надеюсь, вы не схватите насморк. Напрасно вы стояли на коленях на такой влажной земле. Мне кажется, я слышал, как вы чихнули.
— Да, я чихал, но только один или два раза, — признался незнакомец.
— Вот видите, — продолжал Энтони. — А вы еще пытались сдержаться. Один выдающийся доктор говорил мне, что это крайне опасно. Не помню точно почему, — то ли потому, что в вас что-то там застаивается, то ли потому, что сжимаются артерии, то ли еще что. Во всяком случае, никогда не делайте этого. Всего хорошего.
— Всего доброго. И еще раз спасибо, мсье, что вы указали мне правильную дорогу.
«Уже второй подозрительный иностранец, остановившийся в деревенской гостинице, — пробормотал сам себе Энтони. — И опять я не знаю, кем бы он мог быть. Выглядит как обычный французский путешественник или торговец. Вряд ли он принадлежит к Братству Багровой Руки. Может быть, он представляет какую-нибудь третью партию несчастной Герцословакии. Окно француженки-гувернантки — второе от угла. Словно из-под земли появляется неизвестный француз и пытается подслушать паз-говор, не предназначенный для его ушей. Я готов спорить на свою шляпу, что тут что-то не так».
Размышляя таким образом, Энтони направился к дому. На террасе он встретил лорда Катерхэма, который выглядел очень подавленным, и обоих новоприбывших гостей. Увидев Энтони, лорд немного оживился.
— А-а, это вы, — сказал он. — Позвольте представить вам барона э-э-э… — он не мог выговорить имени, — и капитана Андраши. — А это — мистер Кейд.
Барон с подозрением взглянул на Энтони.
— Мистер Кейд? — недоуменно переспросил он. — Я думал, что зовут вас иначе.
— Барон, прошу вас на пару слов, — сказал Энтони. — И я вам все объясню.
Барон поклонился, и они отошли.
— Я должен просить у вас прощения, — начал Энтони. — Я прибыл в Англию под чужим именем. Вам я представился как мистер Джеймс Макграт. Но вы не можете не признать, что я обманул вас весьма незначительно. Без сомнения, вы читали Шекспира. Помните его замечание о том, что были б розы, а как назвать их — неважно? Это как раз тот самый случай. Вы хотели видеть человека, который владеет мемуарами. Я и есть тот человек. Но как вам хорошо известно, у меня их больше нет. Ловкий трюк. Очень ловкий. Кто это придумал — вы или ваш принц?
— Это была самого Его Высочества идея. И другому никому он позволить сделать это не хотел.
— Неплохо у него вышло, — одобрительно сказал Энтони. — Мне и в голову не пришло, что он не англичанин.
— Воспитан он, как английский джентльмен. Это обычай герцословацкий, — пояснил барон.
— Уверяю вас, никакой профессионал не украл бы их лучше, — сказал Энтони. — Могу я спросить вас, что с ними стало?
— Как джентльмену, я отвечу.
— Вы очень добры, дорогой барон. Меня никогда так часто, как в последние сорок восемь часов, не называли джентльменом.
— Говорю вам я это, я думаю, сожжены они.
— Вы думаете? Значит, вы не уверены?
— Его Высочество держал их у себя. Прочитать он хотел и уничтожить в огне затем.
— Я понимаю, — сказал Энтони. — Это не та литература, на которую хватит и получаса.
— В бумагах моего павшего господина не оказалось их. Значит, сожжены они были.
— Гм-м, — пробурчал Энтони, — странно. — Он помолчал минуту и затем продолжал:
— Я расспрашиваю вас, барон, потому что, как вы, может быть, слышали, я сам вовлечен в преступление. И я должен снять с себя подозрения.
— Без сомнения, — подтвердил барон. — Требует того ваша честь.
— Совершенно верно. Вы хорошо разбираетесь в подобных вещах. В отличие от меня. Я смогу снять с себя подозрения только тогда, когда найду настоящего убийцу. И для этого мне нужны все факты. Для меня важно все, что имеет отношение к мемуарам. Мне кажется, преступление совершено именно из-за них. Вы согласны?
Минуту-другую барон колебался.
— Вы сами мемуары читали? — осторожно спросил он.
— Кажется, я уже ответил, — сказал Энтони улыбаясь. — Теперь, барон, вот что. Я бы хотел вас честно предупредить, что я по-прежнему намерен передать рукопись издателям в следующую среду, 15 октября.
Барон уставился на него:
— Но у вас же ее нет!
— Я же сказал, я отдам ее в среду. Сегодня пятница. В моем распоряжении есть еще пять дней, чтобы достать ее.
— А если она сожжена?
— Думаю, она не сгорела. У меня есть основания быть уверенным в этом. — Пока он говорил, они повернули за угол террасы. Массивная фигура направлялась к ним. Энтони, еще не видевший мистера Германа Айзекстайна, взглянул на него с нескрываемым интересом.