Заклятие даоса

Военачальники судили да рядили, что делать дальше, но было ясно одно — мятежника они прозевали и скрыть это было уже невозможно. Надо было срочно искать оправдание перед начальством. Узнав о новости, правитель области пришел в большое волнение. И не удивительно, ведь этот Baн Гэ все время ускользал от него, будто дух. Правитель обратился за помощью к Тайному Совету, испросив разрешения объявить награду за поимку преступника. Повсюду развесили портрет Ван Гэ с подробным описанием его внешности. В бумаге говорилось, что за поимку мятежника объявляется награда в десять тысяч связок монет и обещается повышение на три ранга. Если же схватят жену или кого из родни, тому назначается награда в три тысячи связок и повышение на один ранг.

А теперь нам пора вернуться к Ван Гэ, который с семьей и челядью на двух больших судах плыл в это время к озеру Тайху. Он хорошо знал, что солдаты преследуют его по пятам и могут вот-вот схватить. Поняв, что на Тайху ему от них не уйти, он затопил лодки, а семью отдал на попечение знакомых рыбаков, щедро им заплатив за хлопоты и пообещав, что через год он вернется. Сыну своему Шисюну и слуге Лю Цину он наказал идти с повинной в управу Увэйского округа к чиновнику, ведающему сбором налогов, и к начальнику уезда. Он велел им честно покаяться в своих прегрешениях и рассказать, что отец не помышлял о мятеже, а стал жертвой злого навета уездного Хэ. А в настоящее время отец-де скрывается в столице и ждет удобного случая объясниться, а потому слать за ним войска не надо. Ван Гэ сказал сыну, что действовать следует быстро, чтобы сохранить семью. Шисюн, выполняя волю отца, сделал все, как тот ему повелел. Начальник Увэйского округа, тщательно допросив явившегося с повинной Шисюна, отправил его под конвоем в Линьань, а сам, распорядившись о продолжении поисков Ван Гэ, отправил доклад в Тайный Совет.

Между тем Ван Гэ простился со своими ближними и, сменив платье, направился в Линьань. Несколько дней он прожил в городском предместье, ожидая вестей от сына, но так и не дождался. Ван вспомнил о старом приятеле Бай Чжэне, который служил в северном посаде чиновником по приему жалоб. Поздней ночью он отправился к северной заставе, где стоял дом Бая, и постучал в дверь. Бай Чжэн, напуганный визитом нежданного гостя, сначала не хотел его пускать.

— Брат! Не бойся! — сказал ему Ван. — Я не собираюсь тебя вовлекать в неприятности.

— Зачем ты сюда пришел, почтенный Ван? Ты же знаешь, что тебя всюду ищут!

— Решил явиться с повинной!

У Бай Чжэна отлегло от сердца.

Рассказав хозяину о своих обидах, Ван попросил помочь ему связаться с властями и поклялся, что готов дать любые показания.

— По крайней мере умру спокойно! — закончил он свой рассказ.

Гость остался ночевать, а на следующее утро Бай Чжэн отправился в Тайный Совет. Вана немедленно заключили в тюрьму при следственном приказе, и тюремные экзекуторы тотчас приступили к пыткам, чтобы узнать от него, где скрывается семья и кто его верные сподвижники.

— Жена и дети погибли во время пожара, — отвечал Ван на допросе. — В живых остался лишь сын Шисюн, который ушел в чужие края, и о нем я ничего не слышал. А воинами моими были окрестные крестьяне, но они все разбежались, имена их я запамятовал!

Экзекуторы много раз его жестоко пытали, но Ван ничего нового не сказал.

Надо сказать, что Бай Чжэн, сообщая о Ван Гэ, совсем не помышлял ни о наградах, ни о повышении в звании. Ему было жаль Ван Гэ, и, когда тот попал в тюрьму, Бай всячески старался ему помочь, зная тюремные нравы и порядки. Между тем линьаньские власти повсюду оповестили, что мятежник Ван сам явился с повинной. Узнали об этой новости и братья Дун. Они дали в областном ямыне взятку, и тюремщики сделали заключенному послабление, что позволило ему написать челобитную высшим властям. В ней он сообщал:

«Челобитная от вассала Ван Гэ, писанная в такую-то луну, такого-то года. В прошлом я возглавлял войска из верных и преданных людей двух Хуай, с коими намеревался, разгромив врага, освободить Центральную Равнину. Я желал лишь одного — умереть за Отчизну! Других помыслов я не имел. Однако ж нашелся злодей, который с темной целью оклеветал меня. Хотел бы я встретиться с ним, дабы при взаимном допросе разоблачить лжеца. Может быть, я и умру, но умру с пользой!»

Челобитная Вана дошла до самого императора, который повелел начальнику области Цзюцзян доставить в столицу братьев Чэн и учинить им допрос в следственном приказе. К этому времени в столицу пришла бумага от увэйских властей, а вслед за ней появился и Ван Шисюн, встреча которого с отцом была исполнена скорби и печали.

Наступил день суда, и в ямыне царило большое оживление. Для Ван Гэ явилось полной неожиданностью то, что против него выступают братья Чэн. Только сейчас он узнал, как возникло судебное дело, и новость его потрясла. Судья приступил к допросу истцов, но братья не смогли привести ни одного убедительного доказательства, кроме письма, которое в свое время Ван написал Хун Гуну.

Ван Гэ объяснил:

— В письме я действительно писал, что собираюсь выполнить уговор до осенних холодов. Только я собирался всего-навсего купить плавни в уезде Тайху. Это я и имел в виду.

— А где доказательства? — спросил судья. — Ведь Хун Гун исчез.

— Я слышал, что он сейчас как будто живет в Сюаньчэне. Можно за ним послать, и все прояснится, — ответил Ван.

Понимая, что иначе дело не решить, судья направил бумагу в область Нинго, а до получения ответа всех четверых заключил под стражу. Через несколько дней доставили под конвоем Хун Гуна в столицу. Лю Цину (а он до сих пор находился на свободе) удалось подкупить стражников, и те заранее во всех подробностях объяснили Хуну об обвинениях, которые выдвинули братья против Вана. Хун сразу понял, что обвинения не страшные, поэтому шел в суд смело. В ответе судье он рассказал, как он в свое время написал братьям рекомендательное письмо, в котором приглашал Вана в гости, чтобы тот сам мог посмотреть заозерные плавни. Хун объяснил подоплеку всей истории и причину недовольства братьев — им, как видно, мало заплатили в поместье Вана. Хун не преминул напомнить случай с шелком, что он хотел подарить братьям, но они отказались. Выплыл еще случай с ответным письмом Ван Гэ: братья спрятали его у себя и не передали Хуну. Затаив злобу, они в конце концов осуществили свой черный замысел — оклеветали ни в чем не повинного человека. Записав показания Хуна, судья велел привести из темницы Вана с сыном и братьев Чэн.

Когда Хун повторил свои показания, братья ничего не могли сказать в оправдание. Ван Гэ, давая свой ответ, сообщил о чиновнике Хэ Нэне из уезда, который, остановив свой отряд на полдороге, послал начальству клеветническую бумагу, где писал, что Ван будто бы оказал ему сопротивление. Понятно, что правитель области сильно разгневался. Судья задавал новые и новые вопросы, но все показания сходились. Судья, стремясь поскорее закончить дело, вынес такой приговор:

«В результате расследования установлено, что обвиняемый Ван Гэ, известный всем как отважный воин, совершать мятеж не собирался. Суть дела состоит в том, что братья Чэн, движимые злобой и завистью, исказили содержание письма. Из-за лживого донесения временного начальника уезда Хэ были подняты государевы войска, в чем, как выяснено ныне, Ван Гэ был совсем неповинен.

Тем не менее обвиняемый Ван, отказавшись сдаться и объяснить причины волнений, собрал вокруг себя шайку разбойного люда, убил чиновника Го Цзэ, а с ним несколько государевых солдат. Сей тяжкий проступок искупить невозможно. Впоследствии Ван Гэ решил прийти с повинной, а это свидетельствует о том, что он не хотел оказывать сопротивление. Надобно сказать, что в мятежных действиях участие принимал не один Ван Гэ, но много людей, которые разбежались, а имен их подсудимый не помнит. В одном из докладов уезда названо имя Лю Цина, коего мы распорядились искать и наказать, ибо преступник не должен ускользнуть из сети правосудия.

Мы затрудняемся утверждать, знал ли сын Вана о делах своего родителя. Из показаний, данных им в Увэйском уезде, следует, что Шисюн не помогал мятежникам, а посему, приняв его челобитную к сведению, возможно смягчить ему наказание. Постановляем бить Шисюна батогами и сослать на поселение за две тысячи ли. Ван Гэ, согласно закону, предать казни через четвертование, а голову выставить напоказ толпе. Исполнить незамедлительно!