Заклятие даоса

Время, словно стрела, летит, солнце с луною мелькают, будто челнок; щелкнешь пальцами — пролетели многие годы. Прошло пятнадцать лет, и Аньчжу исполнилось восемнадцать. Почтенный Чжан, посоветовавшись с женой, решил, что наступила пора рассказать юноше о его родителях и посоветовать ему отвезти их прах в родные места для погребения на родовом кладбище. Как-то во время Праздника Чистых и Светлых Дней, когда совершается поминовение усопших, все трое отправились на кладбище. Аньчжу, остановившись возле могилы родителей, вдруг спросил:

— Батюшка! Почему вы всегда заставляете меня совершать перед этой могилой поклон? Раньше я не спрашивал, а теперь решил узнать: какие родственники здесь похоронены?

— Сынок! Я давно собирался тебе рассказать, да все боялся, что ты, узнав о своих настоящих родителях, охладеешь к нам, забудешь, что мы тебя растили… Так вот слушай! На самом деле твоя фамилия не Чжан и ты не из наших мест. Твоя настоящая фамилия Лю. Ты — сын Лю Тяньжуя из Восточной столицы. Он проживал там возле Западной Заставы в Слободе Справедливого Установления. У тебя есть дядя Лю Тяньсян, который и сейчас живет в тех местах. Случилось как-то, что год выпал голодный, и власти решили сократить в тех местах число едоков. И тогда твои родители приехали с тобой в наши места на прокорм. К несчастью, они неожиданно умерли, и я похоронил их здесь. Твой отец перед кончиной передал мне одну бумагу — договор о вашей земле и доме. Он велел мне, когда ты вырастешь, рассказать тебе обо всем, а ты чтобы показал бумагу родственникам. Еще он наказал захоронить прах его и матушки твоей на родовом кладбище. Сейчас ты все знаешь!.. Я надеюсь, ты не бросишь нас, стариков, не забудешь, что мы растили тебя целых пятнадцать лет.

Аньчжу, горько заплакав, упал подле могилы. Почтенный Чжан с женой бросились его поднимать.

— Сейчас, когда я узнал о своих настоящих родителях, мне нельзя дольше здесь оставаться!.. — воскликнул юноша и сделал низкий поклон. — Батюшка! Матушка! Мне надо без промедления ехать на родину. Дайте мне эту бумагу! Я поеду в Восточную столицу и захороню прах родителей, а потом снова вернусь сюда и буду ухаживать за вами. Будет ли на то ваша родительская воля? Ответствуйте, прошу!

— Разве можно мешать исполнению сыновнего долга? — воскликнул Чжан. — Одного лишь хочу: поскорей возвращайся, не заставляй нас, стариков, расстраиваться и волноваться!

Вернувшись с кладбища, Аньчжу сложил свои вещи, а на следующий день пришел к приемным родителям проститься. Почтенный Чжан передал ему бумагу и велел слуге принести прах.

— Постарайся не задерживаться! Не забывай нас! — напутствовал он юношу.

— Могу ли я забыть вашу доброту! Как только исполню похоронный обряд, сразу же вернусь обратно, чтобы ухаживать за вами.

Смахнув набежавшие слезы, они простились, и Аньчжу уехал. В пути он старался нигде не задерживаться, поэтому добрался до Восточной столицы довольно быстро. Найдя слободу Идинфан, что у Западной Заставы, он спросил, где живет семья Лю. Ему показали. У ворот дома он заметил женщину и, поздоровавшись с ней, сказал:

— Позвольте вас обеспокоить, сударыня! Где живет Лю Тяньсян? Я Лю Аньчжу, сын Лю Тяньжуя, приехал выразить свое почтение родственникам.

Женщина переменилась в лице.

— А где сейчас второй брат с женой? — спросила она. — Если ты Аньчжу, у тебя должна быть бумага. Без нее никто не поверит постороннему человеку.

— Мои родители пятнадцать лет назад умерли в Лучжоу. Но, к счастью, у меня есть приемные родители, которые все это время воспитывали меня. А бумага при мне.

— А я — жена старшего Лю, — сказала женщина. — Если у тебя есть бумага, значит, все в порядке. Только ты сначала все же ее покажи! Сам ты пока постой здесь, я ее сличу со своей, а потом пущу тебя в дом.

— Так вы моя тетушка! Простите меня за невежливость! — вскрикнул юноша. Поспешно открыв корзину с вещами, он достал бумагу и, держа ее обеими руками, почтительно протянул женщине. Тетка ушла с бумагой в дом, а юноша остался ждать у ворот. Женщина больше не появилась.

Надо вам сказать, что дочь госпожи Ян к этому времени уже вышла замуж и мать, надеясь передать ей состояние семьи, очень боялась возвращения Лю Тяньжуя. Нынче неожиданно оказалось, что Второй Лю и его жена давно в могиле. Правда, остался племянник, но ведь здесь его никто не знает — даже сам дядя не помнит, так много лет прошло с тех пор. На этом ловко можно было сыграть. Надежно спрятав бумагу под кофтой, тетка решила, что, если племянник поднимет шум, она его мигом утихомирит, так как бумага находится в ее руках. Да, не повезло бедному Аньчжу! Если бы он встретил не тетку, а Лю Тяньсяна, все, быть может, оказалось бы иначе!

Но вернемся к Аньчжу, который устал от ожидания а изнывал от жажды. Юноша находился в полной растерянности. Что делать? Войти в дом — неудобно. Ждать у ворот? Но из дома никто не выходит. И вдруг он увидел пожилого мужчину, направлявшегося к воротам.

— Эй, парень! Ты откуда? Чего торчишь у ворот моего дома? — спросил мужчина.

— Вы, наверное, мой дядя! — обрадовался юноша. — Я — Лю Аньчжу, ваш племянник. Мои родители пятнадцать лет назад уехали со мной в Лучжоу, спасаясь от голода.

— Значит, племянник?.. А где договорная бумага?

— Ее забрала в дом тетушка!

Лю Тяньсян, широко улыбнувшись, взял новоявленного племянника за руку и повел в переднюю комнату, служившую гостиной. Аньчжу почтительно опустился перед дядей на колени.

— Сынок! К чему эти церемонии? Ты ведь устал с дороги… — сказал Лю Тяньсян, помогая племяннику встать. — А мы с женой совсем постарели, словно свечки на ветру — вот-вот погаснем… Да, пятнадцать лет пролетело, как вы уехали из родных мест. И за все это время никаких вестей… А мы с братом когда-то возлагали на тебя большие надежды. Как-никак состояние большое, а наследовать некому. Я вот от разных забот даже зрение потерял, да и на ухо стал туг. Да, большая радость, что ты вернулся, мой мальчик! Ну, а как отец, мать? Где они? Почему приехал без них?

Вытирая глаза, юноша рассказал о кончине родителей и о том, как его усыновили в семье Чжан. Лю Тяньсян, всплакнув, позвал жену:

— Жена! Гляди-ка, наш племянник вернулся!

— Какой еще племянник? — удивилась Ян.

— Ну, тот, что уехал пятнадцать лет назад, — наш Аньчжу!

— Так уж и он? Много здесь ходит всяких проходимцев! Видно, пронюхал, что у нас есть деньги, вот и назвался племянником! Ну да проверить нетрудно. Ведь в свое время была договорная бумага, составленная перед их отъездом. Если она у него, значит, это он и есть, а коли нет, мошенник он…

— Мальчик сказал, что он отдал бумагу тебе!

— Никакой бумаги я и в глаза не видала!

— Что вы такое говорите, тетушка? Ведь я ее вам отдал собственными руками! — вскричал юноша.

— Жена! Будет меня разыгрывать! Мальчик говорит, что бумага у тебя!

Женщина замотала головой и стала твердить, что никакой бумаги не было.

— Так где же она в самом деле? — спросил Лю племянника. — Говори правду!

— Дядюшка, разве могу я вас обманывать? Я действительно отдал ее тетушке! Небо мне свидетель! Почему только она отпирается?

— Ах ты, брехун! — вскричала тетка. — Бессовестный щенок! Я не видела никакой бумаги!

— Ну, хватит шуметь! — остановил ее Лю. — Дай мне на нее хотя бы взглянуть!

— Старый дурень! Ты что, рехнулся? — обрушилась на него Ян. — Сколько мы прожили вместе, а ты мне не веришь! Поверил какому-то постороннему, проходимцу! Зачем мне нужна его бумага? Я бы и окна ею не стала заклеивать! Неужели ты думаешь, что я не обрадовалась бы приезду племянника? К чему мне все это? Этот мошенник все выдумал, обмануть нас хочет, деньги выманить!

— Дядюшка! — вскричал Аньчжу. — Мне не нужно никаких денег! Дайте только захоронить прах родителей на родовом кладбище, и я уеду в Лучжоу. Там мой дом, там — очаг!