Заклятие даоса

Лекари, поблагодарив Ли Цина за наставления, уходили. И никто из них не знал, что у старика есть небольшая книжка, которую ему подарили бессмертные. А старик не собирался раскрывать свою тайну. Вот уж действительно:

С тех пор как Ли Цин начал свое врачевание в пятый год Вечного Благоденствия правления танского государя Гаоцзуна, незаметно пролетел год. После этого пробежали еще пять лет эры Правления Радости, три года эры Драконова Начинания, два года Добродетели Единорога, два года эры Знака Триграмм, два года эры Главных Установлений, четыре года эры Ровного Благополучия, два года эры Высшего Начала, три года эры Образцового Феникса, один год Спокойного Выявления, один год эры Вечного Торжества, один год Начала Сияния — всего двадцать семь лет. Наступил первый год эры Вечной Доброты[75]. В этот год императорский двор направил во все провинции бумагу о том, что в связи с предстоящим путешествием государя на гору Тайшань[76] властям предлагается возродить церемонию подношения духам, которую когда-то совершил ханьский государь Уди[77].

Вы, конечно, захотите узнать, что это за церемония? Сейчас объясню. Как известно, в Поднебесной есть пять знаменитых гор, или Пять Хребтов, но среди них гора Тайшань обладает наибольшей чудодейственной силой. Говорят, что она соединяется с Небом, и потому здесь берут начало тучи и дождь. Издревле повелось, что высоконравственные люди, почитающие Дао-Путь, желая установить в Поднебесной великий мир или, как говорится, сделать ветры спокойными, а дожди послушными, отправлялись на самую вершину для жертвоприношений в честь духа гор. Они вопрошали Небо и Землю и слагали хвалебный стих о достойных деяниях, слова которого вырезались на особой стеле. Поскольку иероглифы потом заполнялись золотой краской, стих назывался Золотым Посланием. Каменную стелу окружал павильон из белого нефрита, он назывался Нефритовым Футляром. Императорский двор проводил эту церемонию весьма торжественно и пышно. Все знали, что слова торжественного стиха Владыке небес должны быть исполнены искренности и правды, иначе может ненароком подуть страшный ветер и разразиться буря. Ясно, что в этом случае церемонию уже не закончишь. Сей обычай возник вовсе не в годы правления ханьского Уди, он был известен еще до Великого Юя[78] и существовал, таким образом, уже семьдесят девять поколений. Впоследствии Цинь Шихуан и ханьский Уди, которых, к слову сказать, трудно назвать высоконравственными правителями, очень любили разглагольствовать о «Великом мире» и устраивать пышные церемонии, часто заканчивавшиеся, однако, неудачно. Например, при Цинь Шихуане разразился ливень, и государь был вынужден прятаться под сосною. Ханьский Уди даже спустился с горы, причем многие его слуги при спуске получили увечья. Вот почему после Уди никто больше не отваживался проводить церемонию поклонения духам. И только танский Гаоцзун рискнул справить ее в третий раз.

Дорога на Тайшань проходила через Цинчжоу, поэтому местные власти, получив высокую грамоту, немедленно повелели выделить от каждого двора работников для ремонта улиц и дорог, чтобы достойно встретить императора. Поскольку лавка Ли Цина выходила на улицу, дом старика также включили в список семей, которым полагалось нести службу. Надо сказать, что, с тех пор как старый Ли начал врачевать, все детские лекари города, повергнутые в большое смущение, закрыли свои заведения. Если бы старика Ли Цина взяли на строительство дороги, то, случись кому заболеть, лекаря не найти. Тогда жители города, выбрав из своей среды самых бойких на язык ходоков, отправили их в ямынь просить освободить Ли Цина от повинности.

— Ли Цину сейчас девяносто семь лет, почти сто. У него нет сил работать, — сказали ходоки. — Позвольте нам собрать деньги и нанять какого-нибудь крепкого парня, который за него отработает. А лекарь пускай остается в своей аптеке и продолжает лечить детей.

Так доложили ходоки. Ведь некоторые из них помнили, что много лет назад, когда Ли Цин открыл свое дело, он сказал, будто ему семьдесят лет. Никто из жителей не подозревал, что сейчас Ли Цину вовсе не девяносто семь лет, а все сто шестьдесят восемь. По существовавшим в те времена законам тех, кому исполнилось семьдесят лет, следовало считать стариками, а поэтому освобождать от всяких работ и повинностей. Помня эту статью, жители хотели оставить Ли Цина в аптеке, а вместо него послать кого-то другого. Однако не знали они, что их окружной начальник родом из Линнани[79], где, как известно, не верят во врачебное искусство, но весьма почитают ворожбу. Начальник округа ответил так:

— Хотя Ли Цину девяносто лет, он крепок и здоров и еще может потрудиться. Если он способен держать в руках лекарства, почему бы ему не поработать на дороге? Вспомните Цзян Тайгуна[80]. Ему исполнилось восемьдесят два года, когда он вызвался помочь Чжоускому государю Увану и даже повел войска в бой. Потом он, как простолюдин, трудился до самой своей кончины. Разве он отлынивал от работы? Вы толкуете, что Ли Цин очень хороший лекарь. Но неужели в таком большом городе, как Цинчжоу, всего один детский врач? Я как-то уже выяснял, что он действительно открыл свое заведение двадцать семь лет назад. Однако до него тоже лечили детей, и вовсе не все дети умирали. Так почему же в городе остался лишь он один? Почему только он, Ли Цин, лечит всех?

Ходоки вновь и вновь упрашивали окружного начальника, но тот оставался непреклонным. Что делать? Куда идти жаловаться? Ходоки возвратились в лавку Ли Цина и принялись совещаться. Кто-то предложил собрать деньги и сходить в ямынь еще раз — вновь просить начальство заменить лекаря. Однако Ли их остановил.

— Спасибо, почтенные, за ваше доброе ко мне расположение, — сказал он. — Только я, никчемный старик, думаю, что лучше вам туда не ходить. Окружной начальник не станет заниматься пустяками — он обеспокоен приездом государя. Дело это весьма необычное, и он должен проявить твердость. Подумайте сами. Случись у него какая промашка — с него голову снимут. В общем, я пойду на работы сам. К тому же с постороннего человека ведь ничего не спросишь. Если что произойдет, его и не сыщешь. Наверное, наш начальник думает примерно так же, а потому и слушать вас больше не станет… К тому же мне известно, что государев приказ все равно не исполнится. Вспомните! Церемонию на горе хотели свершить еще во второй год эры Добродетель Единорога, а в следующий раз — в первый год эры Спокойного Выявления. Если не сумели провести дважды, значит, церемонии не будет и в третий раз. Вот увидите, дней через пять все прояснится. Поэтому успокойтесь и делайте, что вам приказано.

— Как же так? — удивились соседи, а между собой заметили: — Мы собственными глазами видели, что в ямыне готовят особое предписание, делят дороги на отрезки, составляют список рабочих. Все торопятся, как на пожаре… Один наш старик как замороженный. Интересно, что он будет делать, если приказ не отменят? Уж мы, кажется, нашли хороший выход: собрать деньги и еще попробовать уломать начальство. Так нет, теперь старик отказывается, сам хочет работать. Видно, мало ему того, что получает в своей лавке, нужен еще и казенный харч!

Кто-то хихикнул. Все разошлись.

Между тем император Гаоцзун, приняв решение свершить на горе Тайшань ритуал поклонения духам, повелел сановникам из Ведомства Церемоний определить порядок предстоящего торжества. Двор ждал благоприятного дня, чтобы можно было отправиться в путь. И надо же так случиться, что императора неожиданно разбил паралич, да так, что он не мог даже ногой двинуть. Разве здесь до церемонии? Не прошло трех дней, как цинчжоуский ямынь разослал на места уведомление о том, что государев приказ откладывается. Жители Цинчжоу сразу же вспомнили слова почтенного Ли и, подивившись его умению предвидеть грядущее, прониклись к нему еще большим уважением.

75

Первый год эры Вечной Доброты (Юнчунь) — 682 г. Эра Юнчунь — годы правления императора Гаоцзуна (682—683).

76

Гора Тайшань в провинции Шаньдун славилась как одна из священных гор Китая. На ее склонах располагалось множество храмов и кумирен, где свершались торжественные ритуалы.

77

Император Уди (Воинственный) находился на престоле с 140 по 87 г. до н. э. С его именем связаны мероприятия, направленные на укрепление государственности.

78

Великий Юй — мифический государь древности, усмиривший потоп, который бушевал в то время в стране.

79

Линнань (букв. «к югу от хребта») — район в Южном Китае, одно из названий провинции Гуандун.

80

Цзян Тайгун (букв. Великий гун Цзян; гун — здесь титул), или Цзян Цзыя — имя министра при дворе чжоуских Вэньвана и Увана (примерно XII в. до н. э.). Оракул предсказал Вэньвану, что он найдет мудреца, который станет его советником. Однажды государь увидел на берегу реки старого рыбака. Это и был Цзян Цзыя, которому в ту пору было свыше восьмидесяти лет. Государь пригласил его ко двору и сделал своим советником.

Цзян Цзыя — популярный персонаж многих средневековых романов, например известного фантастического романа «Возведение в ранг духов» («Фэншэнь яньи»).