Аромат риска

— Все, достаточно на сегодня, — заявил он, — мистеру Бруксу нужен отдых.

— Конечно-конечно. — Джинни поднялась и вслед за Фрэнком направилась к выходу, но у двери вдруг остановилась.

— Может, вы еще что-то вспомнили? — спросила она в надежде расшевелить память Брукса. — Вас вчера накачали лекарствами, и вы вполне могли что-то позабыть и никому не говорили, что собираетесь работать в День труда?

— Зачем — я и так каждый день в «Руссо», включая праздники и выходные. На этот раз я хотел уйти в пять — открытый чемпионат США, вы же понимаете… — Карсон закашлялся. — Никого не видел… Помню мало… Дилан ушел за папками… Я подошел к окну. Вдруг какой-то хлопок, боль и этот запах… — Он снова закашлялся.

— Господа детективы, — строго произнес Рэдисон, — на сегодня допрос окончен.

Джинни кивнула:

— Уже уходим. Берегите себя, мистер Брукс, мы еще навестим вас.

— Погодите. — Карсон медленно повернул голову: было видно, что каждое движение причиняет ему боль. — Сильно не налегайте на моих подчиненных. Даже если среди них затесался убийца, чему я не верю… остальные ни в чем не повинны. Не забывайте об этом.

Выйдя из палаты вслед за Фрэнком, Джинни заметила офицера по фамилии Лопен.

— Привет, Стик, здорово, Стоун. Как успехи?

— Пока ничего нового. — Джинни вздохнула.

— Жаль.

— А нам-то как жаль! — отозвался Фрэнк, появляясь в дверях.

Подойдя к лифту, Джинни нажала на кнопку, после чего обернулась к напарнику:

— Давай порасспросим народ из «Руссо», может, что и разнюхаем…

Фрэнк кивнул.

— Предлагаю удрать с черного хода, иначе на нас налетят полчища репортеров.

Они вышли из больницы и направились к автостоянке, где Джинни просмотрела сообщения голосовой почты, а затем обернулась к коллеге:

— Несколько минут назад звонил Дилан Ньюпорт: его самолет прибудет в аэропорт Ла-Гуардиа около полудня. Хочешь — верь, хочешь — нет, но он везет с собой Сабрину Рэдклиф.

11.15

Манчестерский аэропорт

Реактивный самолет взмыл ввысь, рассекая воздух, и постепенно набрал тридцать тысяч футов. Все это время Сабрина смотрела в окно на пролетавшие мимо облака и гадала, что ее ждет в конце пути.

— С тех пор как мы выехали из ЦКМЛ, вы и десятка слов не произнесли, — заметил сидевший рядом Дилан.

— А о чем я должна говорить? — Сабрина обернулась,

— Вчера я потряс вас своим сообщением, и, должно быть, у вас накопился миллион вопросов. Ну так спрашивайте.

«Спрашивайте»… Сабрина вздохнула, она чувствовала себя абсолютно не в своей тарелке.

— Не знаю, с чего начать, — честно призналась она. — Я пока не осознала до конца, что случилось. К тому же это очень личная тема, поэтому не очень-то тянет обсуждать ее с вами. Понимаю, Карсон Брукс вас знает, но я-то нет! Я вообще не знаю ни вас, ни его… — Она со значением посмотрела на Дилана. — Вы же знаете всю мою подноготную. Понимаю, зачем вы раскопали эти сведения, и нисколько вас не виню, но я довольно закрытый человек и привыкла держать все при себе.

— Да, я уже понял и уважаю это качество. Хотите — верьте, хотите — нет, но в этом мы с вами схожи. — Дилан побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. — Но если подумать, я ничего о вас не знаю, кроме биографических данных.

— Неплохая попытка узнать побольше, но у сыщиков это получается лучше, чем у юристов.

Дилан ухмыльнулся:

— Я не хочу ничего выведывать. Из вашей личной жизни мне известен лишь тот факт, что вас зачали путем искусственного оплодотворения с помощью донорской спермы, вот и все. Большинство людей появляются на свет иначе. Вы, случаем, не смотрите «Вечернюю развлекательную программу»?

Сабрина фыркнула, представив, как Дилан Ньюпорт, приникнув к экрану, следит за скандалами в мире звезд.

— Нет, а что?

— Да так, ничего. Я тоже не смотрю. Обычно по вечерам я сижу в офисе с грудой папок и закусываю рисом и жареной свининой. Зато моя секретарша Нина не пропускает ни одного выпуска; вы бы слышали, какие истории она потом рассказывает! В этой передаче обсуждают самые интимные моменты из жизни звезд, и ее смотрит миллионная аудитория. Вот уж действительно «вторжение в личную жизнь».

Когда к ним подошла стюардесса и спросила, что они хотят выпить, Дилан взял себе черный кофе и обернулся к Сабрине.

— Клюквенный сок, — коротко бросила она, и стюардесса протянула ей пластиковый стаканчик с соком.

— Вот видите, к чему я клоню? — Дилан прищурился, — Я даже не знаю, какие вы предпочитаете напитки.

— Понятно. — Сабрине нравился этот ни к чему не обязывающий треп. Разве у нее нет права слегка развеяться?

Ее волнение понемногу начало проходить.

— Так и быть, я просвещу вас в этом плане, — смилостивилась она. — Обычно я пью сок или воду. Кофе без кофеина мне не нравится, поэтому его я пью с утра, иначе, если выпью днем, у меня крышу сносит.

— В таком случае меня можно признать невменяемым: я пью крепкий черный кофе в любое время суток. — Словно в подтверждение своих слов Дилан тут же пригубил принесенный ему ароматный напиток. — Итак, соки и воду. А как насчет вина и коктейлей, вы их употребляете?

— Да, мне нравится мерло. Впрочем, я пью его весьма умеренно, иначе у меня начинается мигрень.

— Вот как? — Дилан поставил чашку. — Раз уж разговор зашел о нюансах, позвольте задать вопрос касательно вашей карьеры. Вы чуть не стали партнером крупной компании, но все же не пошли коротким путем к успеху, а создали собственную фирму? Почему?

— Вам это правда интересно или вы нарочно выбираете такие темы? Хотите, чтобы я утратила бдительность и позволила вам уговорить меня не только встретиться с Карсоном Бруксом, но и помочь ему?

— И то и другое.

Сабрину обескуражила подобная искренность. Значит, Ньюпорт не намерен скрывать свои замыслы. Что ж, так даже проще: сейчас она была не в силах заметить притворство и разгадать скрытые мотивы. Его вопрос ее нисколько не задел: из смены карьеры она никогда секрета не делала.

— Я ушла но многим причинам. Во-первых, мне хотелось открыть собственное дело, и я наивно полагала, что лучше проявлю себя в бизнесе без всякой там корпоративной политики. Я не очень хорошо веду игру, особенно когда приходится подстраиваться под клиента. Еще я мечтала составить идеальный обучающий курс с элементами игры. В итоге открыть собственное дело меня сподвигли завышенная самооценка и недостижимые идеалы. К тому же я мечтала вырваться из Бостона: мне вреден городской воздух.

Дилан удивленно вскинул брови:

— Аллергия?

— Отнюдь, просто у меня очень чувствительный нос, и в городах я всегда неважно себя чувствую. В Лос-Анджелесе мне становится не по себе из-за выхлопов автомобилей, и с Денвером та же история. Нью-Йорк тоже не подарочек, но там хоть полегче, чем в Бостоне. Один сотрудник ЦКМЛ когда-то изучал метеорологию, и он выдвинул версию, что встречные наземные ветра дольше удерживают затхлый воздух над городом. А может, это потому, что Бостон старше Нью-Йорка и в нем много памятников архитектуры. Они очень красивые, но от плесени меня тошнит. — Сабрина пожала плечами. — Не могу объяснить почему, но какие-то запахи сильно на меня действуют, а какие-то — нет.

— Ничего удивительного, — заметил Дилан. — У вас очень развито обоняние, поэтому вы острее воспринимаете запахи. Даже среднестатистический человек различает тысячи запахов. Наши носы содержат чувствительные нейроны, реагирующие на разные запахи, но каким образом это происходит, мне, как человеку, далекому от науки, понять не дано. Зато это вызывает ответную реакцию. Обостренное обоняние — это дар и проклятие. Кто знает, почему мы на дух не переносим некоторые запахи? Это одна из загадок жизни.

Сабрина медленно отставила стаканчик.

— Вы прямо как по писаному говорите. Откуда вы столько знаете?

— Меня всему научил Карсон. Разумеется, он объяснял это умным языком и приводил химические формулы, а мне оставалось только кивать. Думаю, у него это наследственное.