Страница 71 из 132
Новое признание Тецнера, бесспорно, было лучше им продумано. Оно объясняло некоторые противоречия его первого показания и снимало с него ответственность за преднамеренное убийство. Наезд на пешехода и умышленное убийство — не одно и то же.
Несколько растерявшись, не поставив Кокеля в известность, прокуратура Лейпцига обратилась к директору института судебной медицины Эрлангена Гансу Молитору, которого попросили дать заключение по всему этому делу. Не ознакомившись с делом лично, не обследовав дыхательные органы и не исследовав кровь из сердца потерпевшего, Молитор дал заключение, что, скорее всего, первое показание Тещнера соответствует действительности.
Услышав об этом, Кокель пришел в ярость. Три года спустя он писал: «Против такого заключения нельзя не бороться, так как суждение по такому сложному делу должно базироваться на тщательнейшем изучении всех обстоятельств дела, всех имеющихся частей трупа, на использовании всех достижений в области медицины и на обследовании места происшествия, как это и делают современные немецкие судебные медики…»
Машина, в которой было совершено преступление, и обвиняемые супруги Тецнер
17 марта 1931 года в Регенсбурге начался процесс против Эриха и Эммы Тецнер. «Обвиняемый, — настаивал Кокель, — сжег убитого им сначала человека, удалив конечности и часть головы. Вероятно, этот человек погиб при обстоятельствах, которые еще тяжелее обвиняют Тецнера, чем сожжение человека заживо». Через несколько дней суд приговорил Тецнера за убийство к смертной казни. 2 июля, после отклонения прошения о помиловании, он дал более правдивые показания. Тецнер посадил в свою машину этого парня еще в Рейхенбахе. Недалеко от Нюрнберга парень пожаловался, что мерзнет, Тецнер дал ему одеяло и, когда тот укрывался, задушил его. В этом признании тоже была еще не вся правда. Но Тецнер кончил словами: «Профессор Кокель абсолютно прав. Так я думал на протяжении всего судебного процесса».
19 января 1934 года Кокель скончался от рака легких. В это время судебная медицина еще напряженнее, чем когда-либо, работала над созданием надежных способов определения, попал ли сгоревший человек в огонь живым или уже мертвым. При этом выяснилось, что наличие окиси углерода в крови пострадавшего не означало, что он попал в огонь живым. Окись углерода проникала в кровеносные сосуды через кожу. Только наличие окиси углерода в крови сердца имело силу доказательства. Кроме того, благодаря работам австрийца Брайтенекера в 1936–1937 годах был улучшен метод определения окиси углерода в крови путем спектрофотометрии и создана возможность различения несчастного случая от убийства. В 1941–1943 годах швед Вольф и американец Геттлер разработали очень чувствительные химические методы. Методом Вольфа можно было определить наличие окиси углерода даже в засохшей капле крови. Затем новые познания принесли с собой бомбардировки второй мировой войны. Выяснилось, что копоть даже у мертвых проникала глубоко в бронхи, но никогда не достигала их кончиков — альвеол. Если в альвеолах находили копоть, то, значит, человек дышал, то есть попал в огонь живым. С годами судебная медицина путем наблюдении установила, какие виды повреждений приводили к смерти и могли быть обнаружены даже после сожжения трупа.
Не прекращались исследования вопроса, насколько жировая эмболия может служить признаком примененного насилия до наступления смерти. Все новые и новые эксперименты ставили ученые, чтобы научиться отличать истинную эмболию от проникновения жира в кровеносные сосуды под влиянием высоких температур. Верным доказательством примененного до наступления смерти насилия служила закупорка мельчайших кровеносных сосудов легких мозговой субстанцией или клетками печени.
Через тридцать лет после смерти Кокеля судебная медицина все еще искала методы различения прижизненных и посмертных повреждении. Теперь изучалось состояние эластичных нитей, то есть той части связок, которые придают этой ткани эластичность. Эластичные ткани разрушаются сильней, если человек дышит, прежде чем умереть в огне.
Новые пути открывались перед судебной медициной и рождались новые сомнения. Очень легко допустить ошибку, избежать которой можно только путем точности, осторожности и учета результатов всех медицинских и других исследований.
22. Комплексный метод работы — пример широкого использования достижений естественных наук и техники
В последующее десятилетие судебная медицина все чаще избирала «энциклопедический» метод работы, за который ратовали такие специалисты, как Кокель. Но, наверно, все же было мало примеров такого широкого использования достижений естественных наук и техники, такого тесного сотрудничества патологов, медиков, естествоиспытателей и техников-специалистов, каким является дело о детоубийстве в шотландском городе Абердине.
Ареной этой драмы явился трехэтажный доходный дом на Урквард-роуд. Неприветливый, бесцветный, мещанский быт, накладывающий свой отпечаток на мировоззрение людей.
По обе стороны лестницы располагались квартиры, каждая из которых состояла из кухни и спальни. Туалет находился в парадном подъезде. Во дворе тесно прижались друг к другу серое здание прачечной и сараи, где жильцы держали уголь.
В полдень 20 апреля 1934 года из этого дома исчез ребенок, восьмилетняя Елена Пристли, дочь Джона и Агнессы Пристли. Эта семья жила в квартире, расположенной на втором этаже дома, справа от лестницы. В 12.15 Елена вернулась из школы, расположенной недалеко от дома. Около часа дня она обедала вместе со своей матерью. В 13.30 она отправилась в булочную на углу Урквард-роуд и Хантер-Плейс за хлебом. Весь путь занимал несколько минут. Когда в 13.50 Елена все еще не возвратилась, а время послеобеденных занятий в школе уже наступило, Агнесса Пристли заволновалась и поторопилась в булочную. Оказалось, что Елена купила хлеб, получила кассовый чек и ушла. В надежде, что девочка пошла в школу, мать бросилась туда. Но Елену там никто не видел. Сообщив о случившемся мужу и нескольким своим знакомым, Агнесса Пристли пошла в полицию.
В пять часов вечера сообщение о пропаже ребенка поступило к инспектору уголовной полиции Тэйлору. Он составил описание внешности Елены. На ней были саржевая юбочка, голубой шерстяной свитер, шапочка цвета морской волны, черные чулки, комбинашка и темно-синие штанишки. При первой попытке найти ребенка Тэйлор наткнулся на школьного товарища Елены, Рихарда Заттона, который рассказал, что видел в полдень Елену с каким-то бродягой. Из-за этого все поиски вначале пошли по ложному пути, пока Рихард не признался, что все это его выдумки. Во всяком случае, Тэйлор не спускал глаз с дома на Урквард-роуд. Несколько констеблей обыскали прачечную и сараи с углем. Родители Пристли объезжали на полицейской машине район в поисках дочери. Иногда их сменяли соседи. Ночь на 21 апреля была холодной и дождливой. Поиски, однако, не прекращались. Время от времени один из соседей возвращался домой, чтобы согреться чаем. При этом некоторые из них посещали также туалет на первом этаже. В 4.30, когда уже стало светать, вернулся Уильям Топп, живущий на первом этаже слева. А полчаса спустя другой сосед Пристли, по имени Портер, вернувшись с поисков девочки, увидел в углу лестничной клетки мешок. Он подошел к мешку, ощупал его и закричал на весь дом. В мешке лежала мертвая Елена Пристли.
Не прошло и 25 минут, как в дом прибыли инспектор Тэйлор, суперинтендент Гордон, констебли Коле и Уистлэнд, а также доктор Роберт Ричардс. Ричардс занимал пост полицейского врача в Абердине и читал в университете лекции по судебной медицине. Тесная лестничная клетка была полна народу. Констеблям пришлось растолкать присутствующих, чтобы Ричардс мог открыть мешок. Что Ричардсу сразу бросилось в глаза, так это то, что мешок был абсолютно сухой. Учитывая дождливую погоду, нельзя было предположить, чтобы его принесли с улицы. После того как мешок сфотографировали, Ричардс вынул маленький трупик. Елена лежала на правом боку. Уже после беглого осмотра Ричардс понял, что произошло что-то ужасное. Он шепнул Гордону: «Ребенок изнасилован». На комбинашке было не только много крови, но и какие-то желтые пятна, происхождение которых сразу определить было трудно. Тело остыло и окоченело. Трупные пятна находились на внешней стороне левого и внутренней стороне правого бедра. Елена, значит, сначала лежала на левом боку и лишь потом в другом положении. В правой руке она зажала обрывок кассового чека, полученного ею в булочной. В зубах Елены застряли частицы угольного шлака. Шлак обнаружили также в ее волосах. К губам прилипли остатки рвоты, смешанные с угольным пеплом.