Страница 124 из 132
Пауль Эзерих
Снова прошло 10 лет. В 1898 году подобное известие пришло из маленького немецкого городка Нёйруппин. Автором известия был Пауль Езерих, опытный судебный медик из Берлина. Его пригласили в суд Нёйруппина как эксперта.
В суде ему дали пулю, извлеченную из тела убитого, и револьвер обвиняемого. Езерих был очень изобретателен. Он выстрелил из револьвера обвиняемого, а затем сфотографировал обе пули (пробную пулю и пулю, извлеченную из тела пострадавшего) под микроскопом. Если обе пули выстрелены из одного револьвера, то, видимо, обе они должны иметь одинаковые следы от канала ствола. При сравнении фотографии Езерих отчетливо увидел следы нарезов ствола и промежутков между ними. Они показались ему «неестественными» по причине его небольшого опыта. Но «неестественность» отразилась на обоих пулях. Это и явилось решающим при осуждении обвиняемого. Круг интересов Езериха был слишком широк, чтобы он мог посвятить много времени науке об огнестрельном оружии; она занимала лишь незначительную часть его работы.
Ганс Гросс
«Настольная книга для следователя» Ганса Гросса, изданная в 1893 году
Все, что незадолго до начала нового столетия было известно о научных методах обследования огнестрельного оружия, опубликовано в первых изданиях известной «Настольной книги для следователя» Ганса Гросса. Огнестрельному оружию в ней посвящен целый раздел. Гросс рекомендовал следователям приобретать необходимые знания в области огнестрельного оружия. Кто владеет такими знаниями, может больше сделать, чем любой «так называемый эксперт по стрельбе», считал он. Гросс высмеивал некоторые высказывания, которые фиксировались в судебных актах: «Ружье передано эксперту, чтобы тот его разрядил. Эксперт констатировал, что ружье заряжено довольно большим количеством дроби». Однако сам Гросс ограничился лишь более или менее точным описанием известных ему типов оружия, возможностями исследования их стволов при помощи «экрана» из белой бумаги, определением направления выстрела, качества и силы действия пороха. Он подчеркивал также необходимость осторожного обращения с каждым обнаруженным оружием, чтобы не уничтожить имеющиеся на нем следы.
События снова переносят нас за океан, в Массачусетс, где Оливер Уэнделл Холмс, один из выдающихся представителей американской юстиции, в 1902 году судил обвиняемого по фамилии Бест. Оливер Уэнделл Холмс не был в стороне от научных новшеств в криминалистике. Он также приглашал в качестве экспертов оружейников, «умеющих пользоваться микроскопом». Снова речь шла о пуле, сразившей пострадавшего, и нужно было установить, выстрелена ли она из оружия обвиняемого. Эксперт сделал то же самое, что в свое время сделал Езерих: произвел выстрел из пистолета Беста. Он выстрелил в корзину с хлопком и вытащил пулю неповрежденной. Затем он сравнил ее на глазах присяжных с помощью увеличительного стекла и микроскопа с пулей убийцы и пришел к выводу, что она могла быть выстрелена из пистолета Беста.
«Мы не знаем другого пути, — обратился Холмс к присяжным, — которым юстиция с большей очевидностью могла бы определить, какой след на пуле оставляет канал ствола оружия».
Но и здесь мы имеем дело с беспомощной попыткой ответить на нерешенный вопрос, что же действительно характеризует канал ствола оружия. Слишком мал был еще опыт и слишком велико недоверие суда и полиции.
Как-то само собой получилось, что судебные медики Европы, которые уже давно занимались изучением особенностей канала ствола огнестрельного оружия, направления полета пули и расстояния, с которого произведен выстрел, обратились к решению этого вопроса. В первую очередь это относилось к тем, кто стремился расширить предмет судебной медицины и чистой патологии. Этой проблемой занимался также Рихард Кокель, руководитель института судебной медицины при Лейпцигском университете и упорный борец за «универсальное направление» в судебной медицине. Он требовал снимать слепки с «пули преступника» и «пробной пули», используя пластинки из воска и цинковые белила. Восковые пластинки подогревали теплой водой, а пулю перед снятием слепка клали на лед. На восковых пластинках получались негативы всей поверхности пули. Такие отпечатки казались Кокелю более надежными, чем фотографии, нередко искаженные из-за круглой формы пули. Действительно ли на восковых пластинках отражались все мельчайшие особенности поверхности пули? Не оставались ли мелкие, тонкие отличительные признаки незаметными?
Спустя еще 10 лет в судебной баллистике появилась новая фигура. Слово взял парижский профессор судебной медицины Бальтазар. В декабре 1913 года он опубликовал статью, в которой утверждал, что курок каждого огнестрельного оружия оставляет на донышке гильзы при стрельбе своеобразный след. Остается след от ударника и затвора. Передний срез затвора задерживает патрон в задней части ствола оружия, донышко гильзы при стрельбе с большой силой прижимается к срезу затвора. Швы и другие неровности затвора, как утверждал Бальтазар, оставляют следы на гильзах. Но это еще не все. Даже зацеп выбрасывателя, который выбрасывает гильзу стреляной пули у самозарядного оружия, оставляет следы. В зависимости от вида оружия эти следы различны. Однако опыт Бальтазара был еще слишком мал, чтобы можно было сделать окончательные выводы.
Когда французский исследователь опубликовал свою статью, над Европой уже сгущались грозные тучи первой мировой войны. Голос Бальтазара (его услышали лишь во Франции и Бельгии) прозвучал как последнее выступление новаторов, серьезно пытавшихся разобраться в вопросах судебной баллистики. До этого времени они лишь коснулись поверхности проблемы, предвидя наличие закономерностей. Но на их пути было много сомнений и неуверенности. Во всяком случае, научная криминалистика обратилась к новой области исследований.
Об этом убедительно свидетельствует тот факт, что сомнительная компания профессионалов-экспертов, возникшая на благоприятной почве американского либерализма, с большим рвением бросилась разрешать проблемы баллистики. Обладая духом предпринимательства, эти люди поняли те возможности, которые несла с собой эра судебной баллистики, и действовали по принципу: «Купи себе увеличительное стекло и стань экспертом по оружию: 50 долларов в день тебе обеспечены!»
И все же интересно отметить, что именно бессовестность одного американского шарлатана подстегнула развитие судебной баллистики.
2. Авантюристы, или «эксперты по баллистике из любви к искусству»
В ночь с 21 на 22 марта 1915 года в местечке Уэст-Шелби, в штате Нью-Йорк, было совершено убийство двух человек. Уэст-Шелби (скопление нескольких довольно далеко друг от друга расположенных ферм) находилось в западной части штата. В ту ночь все местечко утопало в выпавшем с вечера снегу.
На рассвете, около 6 часов, из теплой постели вылез Чарлз Стилоу, батрак семидесятилетнего фермера Чарлза Фелпса. Слегка сполоснув лицо, он открыл дверь дома и решил пойти на скотный двор. Полусонный, он страшно испугался, споткнувшись об окровавленное тело женщины в ночной рубашке, лежавшее на пороге дома. Стилоу узнал Маргарет Уолкотт, экономку хозяина. Кровавый след вел к кухонной двери. В кухне на полу в луже крови лежал сам Чарлз Фелпс, тоже в ночной рубашке. Ящик его конторского стола был взломан, и (как потом выяснилось) все деньги украдены.
В то страшное утро Стилоу было 37 лет. Немец по происхождению, с силой быка и умственным развитием ребенка, он так и не научился ни читать, ни писать и понимал лишь простейшие английские фразы. С тех пор как Стилоу стал работать, он кочевал с одной фермы на другую, волоча за собой тещу, шурина и жену, которая во время описываемых событий ждала ребенка. На ферме Фелпса он работал уже год. Занимая дом для батраков с отоплением, получая 400 долларов в год и бесплатное сено для коровы, он считал, что достиг предела своих мечтаний.