Страница 5 из 8
Наталья Максимовна непонимающе уставилась на свое дитя:
– А что – надо?
– Не надо, что ты! – замахала руками Лянка. – Но ты же… ты же даже на вечеринки меня с девчонками не отпускаешь, а тут… Что-нибудь случилось?
Наталья Максимовна горестно сложила брови домиком, подтянула к себе упирающегося Диогена, чмокнула его куда-то в область хвоста и печально заговорила:
– Отпускаю не отпускаю… что это изменит? Я все равно не смогу заменить тебе полноценную семью… – И она с чувством прижала к себе птицу. Попугай трепыхался, клевался и возмущенно орал, но печальной хозяйке было не до его недовольства. Она все так же смотрела куда-то в угол гардины и задумчиво рассуждала: – Я подумала… ты у меня уже подросла… тебе уже скоро… Ляна, я все время забываю – тебе двадцать пять или двадцать восемь?
– Мамочка, мне двадцать семь, – нежно тронула мать за руку Лянка.
– С ума сойти! Куда тебя несет-то?! – ворчливо буркнула Наталья Максимовна и снова вернулась в образ. – Вот тебе уже и двадцать пять… минуло. А ты все время сидишь возле моей юбки и не выходишь никуда… – Здесь маменька опять забыла про печальную маску и выразила неудовольствие: – Лянка, я не понимаю! И чего ты замуж-то не идешь? У меня, между прочим, в восемнадцать лет уже была ты! Ты ж останешься в старых девах!
– Ма-а-ам, я не останусь… в девах, – прижалась к ее руке щекой Лянка.
– Ну как же не останешься? – опять возмутилась маменька. – Вон ты как… прилипла ко мне! Ясно же – скучаешь по человеческому теплу, причем мужскому! – Здесь опять наступило время драмы. – Ах, это беспощадное время! Оно сожрало у меня молодость… и у тебя скоро сожрет. А ты так никуда и не выходишь. Нет, ты все делала правильно! Ты купила себе квартиру, но… у тебя даже не хватает решимости начать самостоятельную жизнь! А ведь ты уже большая! Я… знаешь, деточка, я вдруг подумала – сначала ты просто будешь грустной и больной, потом ты начнешь на меня злиться за то, что я не дала тебе создать семью! И ты возненавидишь меня! Нет! Мое родительское сердце этого не вынесет! И потом… что бы сказал Юрий?! Он бы не одобрил мое воспитание… и поэтому… ты должна переехать к себе! Ты должна вить себе нору, то есть гнездо… заводить потомство… я готова! Да, я никому уже не нужна, но… что же делать? Я постараюсь смириться со своим одиночеством, с тем, что жизнь уже прошла… Нашью себе модных платьев и буду предаваться грусти! Дома! Одна… Нет, с Диогеном… Диоген! Да прекрати же ты трепыхаться! Я расписываю Лянке наше безрадостное существование! Можешь ты хоть на минутку повесить на клюв унылое выражение?
Диоген наконец вырвался, взлетел на люстру и уже оттуда принялся костерить обеих хозяек:
– Бабы! Макаки!!! Кошмар!!! Кошмар!!! Макаки!!!
– И вот это я буду слушать в гордом одиночестве! – горько всхлипнула Наталья Максимовна, потом махнула рукой и принялась доедать кабачки.
Лянка смотрела на ее ухоженные волосы, на аккуратный макияж, и ком подступал к горлу. Да, мамочка все еще пытается удержать время, но… разве это кому-нибудь удалось? Для кого она будет жарить эти свои… мерзкие кабачки? Для кого она станет краситься? О ком будет думать, сидя в парикмахерской? Как бы она ни утешала мать, а время-то ее и в самом деле ушло. Сорок пять лет! Что бы там ни говорили, что жизнь после сорока только начинается, Лянка-то понимала – начинается, да! Новая жизнь пожилой дамы. Без любви. Без восхищения. Без страсти. Жизнь, когда тебя ждет только… Диоген!..
– Мамочка! – с пылом бросилась дочь на грудь матери. – А давай… давай я вообще не буду переезжать! Я не буду вить себе нору, и потомство – ну зачем оно мне, когда у нас есть Диоген?! Нам будет хорошо всем втроем, а?
– Да ты что?! – испуганно замахала руками Наталья Максимовна. – Как это не переезжать? Я ж тебе говорю – я уже смирилась! Я буду сидеть и грустить одна, и ничего страшного! Я ж к тебе буду в гости приходить! И ты к нам! Между прочим, я видела в мебельном замечательную прихожку! Как раз тебе подойдет. Такая легкая, зеркало на полстены! И к ней идет освещение – такие бра под старину, они еще в зеркале отражаются. Изумительно! Стоит, правда, недешево, но если у тебя не хватит, я добавлю!
– Мамочка, у меня есть деньги, – снова прижалась к ней Лянка.
– Даже не отказывайся! Я теперь живу только твоими интересами, и мне доставляет это маленькую, тихую радость… – снова закручинилась Наталья Максимовна. – Ты ж понимаешь, у меня нет своей личной жизни… не было, не было и опять не стало… Да и откуда ей взяться?
– Мамочка! Ну почему ты так говоришь?! – принялась успокаивать мать Ляна. – Ну ведь ты знаешь, сколько женщин в твоем возрасте еще находят свое счастье! И даже старше тебя! Выходят замуж! Встречают мужчину своей жизни! И становятся счастливыми! И у тебя все впереди!
– Ляночка! – вытаращилась на дочь Наталья Максимовна. – Ты подумай, о чем ты говоришь?! Кого я могу встретить сейчас?! Когда мне уже… я и сама не помню, сколько лет! Дряхлого старика? Унылого неудачника? Одинокого пенсионера?
– Ну нет же! Еще столько прекрасных мужчин твоего возраста у нас в городе есть!
– Все прекрасные мужчины моего возраста уже давно прибраны к рукам! – с досадой отвернулась к окну мать. – Они оттого и прекрасные, что о них эти самые руки заботятся! Они все уже безнадежно женаты!
– Ну… и ладно! – пошла Лянка на крайние меры. – И пусть женатый! Тебе что – обязательно надо фату и в загс? Да женатый еще и лучше! Никаких претензий. Никаких обязательств! Ты – всегда только праздник и муки его души! И никаких тебе грязных носков и неглаженых рубашек! И ворчанья никакого! Ты всегда желанна и любима!
Наталья Максимовна осторожно посмотрела на дочь:
– Ты… ты сдурела совсем?.. То есть я хотела спросить… ты и правда так думаешь?
– Ну а как же?! – уж в чем в чем, а в этом Лянка была уверена на сто процентов! – Ты себе можешь представить, чтобы любовник пришел к своей любимой и начал ворчать, что она щи пересолила? Или чтобы он пришел и завалился смотреть футбол? А больной любовник к прекрасной любимой потащится? Или, может быть, он приволочет к ней свои нестираные носки? Мама! Женатый мужчина – это находка для свободных женщин! И опять же – тебе не надо его никуда прописывать! Никакой дележки, никаких «А сколько ты получила в этом месяце?», а уж тем более «Ты тратишь на себя уйму денег!». Ну?!
Наталья Максимовна задумалась.
– Конечно… некоторый резон в твоих словах есть, но… – все еще не спешила соглашаться она. – Но… а как же мораль?! А его несчастная жена? Как я буду смотреть ей в глаза?
– Вот уж это совсем лишне! – возмутилась Лянка. – Кто тебя заставляет ей в глаза пялиться? И потом, мама! От хорошей жены муж не уйдет налево! Семья – это постоянный труд! И женщина об этом не должна забывать! А то ведь что делается? В невестах она ходит королевой, а как только получает печать в паспорте – все! Корона сменяется на бигуди, мантия на байковый халат, а хрустальные башмачки на стоптанные тапки! Да мы, любовницы, мы же делаем благое дело! Мы заставляем жен все время быть в тонусе! Не даем им расслабляться! Я бы даже сказала, не даем им стареть раньше времени! Мы берем на себя… огромную ответственность за сохранение семьи, за процветание жен! За чистоту семейных отношений! И… и да, порой жертвуем своей личной жизнью. А что делать? Если не мы, то кто?
Наталья Максимовна слушала дочь, раскрыв рот и вытаращив глаза, а по окончании Лянкиной пылкой речи чуть было не захлопала в ладоши. Но удержалась и только спросила:
– Так ты… как я понимаю, уже того… уже пожертвовала своей личной жизнью, да?
– Да! – решила расставить все точки над i Лянка. – Мой Даня… он, как тебе сказать… состоит в законном браке. И я… я просто устала уже воспитывать его жену! Ну надо же до такой степени себя не любить, чтобы не видеть, что ее муж ей изменяет! Ведь это ж какое невнимание к супругу!
– Жуткое наплевательское отношение к несчастному мужу! – согласилась мать. – Он практически брошен!