Свидание со смертью

— Что вы имеете в виду?

— Посмотрите, я даже отметил это в своих записях. Пункт девятый — в шесть часов тридцать минут, когда был готов обед, сообщить об этом миссис Бойнтон послали слугу.

— Не понимаю, что вас так удивило, — сказал Рэймонд.

— Я тоже, — призналась Кэрол.

— Не понимаете, да? — переспросил Пуаро, переводя взгляд с брата на сестру. — Послали слугу — но почему слугу? Ведь обычно вы все были так предупредительны к своей матери. Разве у вас не было заведено непременно сопровождать ее на завтрак, ленч и обед? Она же была очень нездорова и слаба. Ей было трудно подниматься без посторонней помощи с кресла. Как только ей нужно было встать, кто-то из вас непременно оказывался рядом. И было бы естественным пойти к пещере кому-то из вас, ведь еще нужно было помочь ей дойти до большой палатки. Но ни один из вас не вызвался это сделать. Вы сидели, точно парализованные, тайком следя друг за другом и, вероятно, поражались собственной столь единодушной бесчувственности.

— Ваши домыслы просто нелепы, мосье Пуаро! — с жаром воскликнула Надин. — Мы все страшно устали в тот вечер. Да, конечно, следовало бы за ней сходить, не спорю, но именно в тот вечер так уж получилось, что никто за ней не пошел.

— Именно в тот самый вечер! Какое совпадение. Вы, мадам, обычно проявляли к ней больше заботливости, чем остальные. С вашей стороны это было как бы само собой разумеющимся, но и вы не вызвались сходить за ней. Почему? Я спрашиваю себя — почему? И у меня есть ответ. Потому что вы прекрасно знали: она мертва. Нет-нет, прошу вас, не перебивайте меня, мадам. — Он предупреждающе поднял ладонь. — Выслушайте Эркюля Пуаро! Есть свидетели вашего разговора со свекровью. Они видели, как вы с ней говорили, но они не могли ничего услышать! Леди Уэстхолм и мисс Пирс находились слишком далеко, чтобы что-то расслышать. Да, они подтверждают, что вы как будто действительно беседовали с вашей свекровью, но считать это полноценным свидетельством все же нельзя. Ну а раз так, то я позволю себе изложить одну коротенькую версию. Вы умны, мадам. Если бы вы решили — ну, скажем так: ликвидировать вашу свекровь — вы бы со свойственными вам неторопливостью и спокойствием сначала обдумали каждую мелочь. Когда доктор Жерар утром отправился на экскурсию, вы вполне могли проникнуть в его палатку. Вы почти не сомневались, что найдете в его аптечке что-нибудь подходящее. Тем более что хорошо разбираетесь в лекарствах — вы ведь медсестра. Вы выбираете дигитоксин, поскольку миссис Бойнтон принимает аналогичное лекарство. Заодно вы прихватываете и шприц доктора, поскольку ваш собственный куда-то запропастился. Вы надеетесь, что успеете положить его на место до того, как мосье Жерар заметит пропажу.

Прежде чем приступить к осуществлению своего плана, вы предпринимаете последнюю попытку побудить мужа к решительным действиям: говорите ему, что намерены выйти замуж за Коупа. И хотя ваш супруг безумно огорчен, эффекта, на который вы рассчитывали, вам добиться не удается. Таким образом вам остается только одно: решиться на крайнюю меру. Вы возвращаетесь в лагерь и, встретив по дороге леди Уэстхолм и мисс Пирс, даже находите в себе силы завести с ними приятный разговор. В лагере вы сразу поднимаетесь к свекрови. Шприц, наполненный дигитоксином, у вас наготове. Надо только схватить ее за руку и впрыснуть смертоносное лекарство, что опытной медсестре сделать совсем несложно. Вы действуете так стремительно, что миссис Бойнтон даже не успевает понять, что случилось. А издалека всем кажется, что вы с ней просто о чем-то беседуете. Затем, чтобы все выглядело как можно достоверней, вы выносите свой стул и садитесь рядом, как бы продолжая разговор. Смерть, вероятно, наступила почти мгновенно. И вы беседуете с мертвой женщиной, но кто об этом может догадаться? Потом вы относите свой стул и спускаетесь в большую палатку. Ваш супруг уже там, листает журналы. Ну и вы, естественно, больше уже никуда оттуда не выходите. Смерть миссис Бойнтон — вы уверены в этом — объяснят болезнью сердца. (Дела сердечные и в самом деле сыграли тут большую роль.) И лишь одна-единственная мелочь не дает вам покоя. Вам не удалось положить шприц на место, так как заболевший доктор все время находится в своей палатке и — хотя вам это еще неизвестно — уже заметил отсутствие шприца. В безупречно исполненном преступлении это единственный, но роковой для вас промах, мадам.

На мгновенье наступила мертвая тишина… И тут вскочил Леннокс.

— Нет! — крикнул он. — Это бессовестная, наглая ложь. Надин ничего этого не делала, да и не могла бы.., сделать. Потому что к тому времени мать.., была уже мертва.

— О! — Пуаро учтиво к нему повернулся. — Так это все же вы убили ее, мосье Бойнтон?

Снова воцарилось гробовое молчание… Леннокс тяжело опустился в кресло и дрожащими руками закрыл лицо.

— Да.., это так.., я убил ее.

— Вы взяли дигитоксин из палатки доктора Жерара?

— Да.

— Когда же это было?

— Как.., как вы уже сказали… Утром.

— А шприц?

— Шприц? Да, и шприц.

— Почему вы убили ее?

— Как вы можете об этом спрашивать?

— И тем не менее, я спрашиваю вас, мосье Бойнтон!

— Вы же знаете.., жена решила меня бросить.., уйти к Коупу…

— Но вы ведь узнали об этом только днем!

Леннокс ошеломленно взглянул на него.

— Ну да. Когда мы пошли на прогулку.

— Однако же вы говорите, что взяли шприц и дигитоксин еще утром — то есть до того, как узнали это?

— Какого черта вы изводите меня всеми этими вопросами? — Он провел трясущейся рукой по лбу. — Какая вам, собственно, разница?

— Очень большая. И советую вам, мистер Леннокс Бойнтон, сказать мне правду.

— Правду? — изумленно переспросил Леннокс.

— Да, именно правду.

— Что ж, клянусь Богом, я скажу вам правду, — внезапно быстро заговорил Леннокс. Только не знаю, поверите ли вы мне. — Он тяжело вздохнул. — После нашего разговора с Надин я был совершенно раздавлен. Мне до этого и в голову не приходило, что она может бросить меня и уйти к другому. Я чуть не сошел с ума. Я чувствовал себя так, словно был пьян или только что поднялся на ноги после тяжелой болезни.

— Да-да, — кивнул Пуаро, — леди Уэстхолм описала мне вашу нетвердую походку, когда вы, возвращаясь с прогулки, прошли мимо. Именно поэтому я понял, что ваша супруга говорит не правду, утверждая, будто рассказала вам о своем решении после того, как вы оба возвратились в лагерь. Продолжайте, мистер Бойнтон.

— Я был вне себя и ничего вокруг не видел… Но когда я был уже возле самого лагеря, в голове у меня вдруг все прояснилось. Я внезапно осознал, что сам во всем виноват! Вел себя как какой-то слизняк! Мне давно уже надо было бежать, бежать от мачехи, оставить этот постылый дом! А потом я подумал: может, еще не поздно сделать это сейчас? Вон она сидит, старая ведьма, вон она — словно какой-то мерзкий идол среди этих зловещих красных скал. И я пошел прямо к ней, хотел выложить ей все начистоту. Выложить все, что о ней думаю, и сказать, что ухожу. У меня даже мелькнула безумная мысль: немедленно покинуть вместе с Надин лагерь и добраться за ночь, скажем, до Маана.

— О, Леннокс.., дорогой мой… — Эти слова прозвучали словно тихий долгий вздох.

— А потом, о Боже!.. Я еле устоял на ногах. Она была мертва. Сидела, как всегда, но — мертвая! Я не знал, что делать… Я был просто ошеломлен… Все, что я собирался выплеснуть, все это осталось внутри, стало твердым, как свинец… Нет.., не то. Как камень — вот что я почувствовал — я превратился в камень. Я что-то машинально делал — поднял ее часики (они лежали у нее на коленях) и надел ей на руку — на страшную мертвую руку… — Он вздрогнул. — Боже! Это был кошмар. Я поплелся вниз, вошел в большую палатку. Наверно, надо было кого-нибудь позвать на помощь, но я не смог. Сидел, листал какой-то журнал и.., ждал. Вы, вероятно, мне не верите… Как можно этому поверить? И почему я никого не позвал? Не рассказал даже Надин? Сам не знаю.

Тут раздалось легкое покашливание доктора Жерара.