Автостоп

— Давай зайдем.

Ну конечно же, этот приставала! Прилип — не оторвешь! Видимо, Манюэль незаметно шел за ним следом и теперь, указывая ему на приоткрытую дверь, словно приглашая, говорил:

— Давай зайдем! А?

Люк повернулся к нему спиной и снова стал бродить от лавки к лавке. В старом городе, на улице Бас-Шато, он увидел наконец объявление: «Требуется продавец…» Это был магазин электротоваров, и в объявлении значилось имя хозяина. Люк решительно вошел. Маленький лысый человек стоял посреди стиральных машин.

— Месье Клерон?

Человечек вышел из-за прилавка.

— Чем могу служить, мой юный друг?

— Я по поводу объявления… Ищу работу, и вот, когда я прочел ваше объявление… мне очень захотелось стать продавцом…

— Из ваших слов ясно, как дважды два, что вы новичок в этой профессии, — ехидно заметил месье Клерон. — А чем вы, собственно говоря, занимаетесь?

— Автостопом, месье… То есть…

Но было уже поздно. Человечек повелительным жестом указал ему на дверь.

— Убирайтесь вон! И учтите, что Ансельм Клерон терпеть не может бродяг. Вы занимаетесь автостопом и у вас хватает наглости?! Вон, вон!

Люк снова очутился на тротуаре, он был совершенно растерян. Конечно, он не должен был говорить об этом несчастном автостопе и надо было скрыть, что он никогда ничего не продавал. Короче, он наделал массу глупостей. «В следующий раз я буду поумнее, — утешил он себя. — Ну, двинемся дальше…»

Он вышел на главную площадь, а потом снова очутился на улице де Буань. Перед гостиницей остановился автобус, и из него вывалилась толпа туристов, обвешанных фотоаппаратами, а их багаж поставили прямо на мостовую. Какая-то плотная женщина средних лет, путая французские и немецкие слова, требовала у портье, чтобы он немедленно отнес в номер два ее огромных чемодана.

— Понятно, понятно, — отвечал портье. — Но у нас здесь случилось маленькое происшествие. Коридорный сломал ногу. Да к тому же и лифт не работает, так что, право, не знаю… А вот и мадам Флёр, — добавил он. — Обратитесь к ней.

К ним подошла импозантная женщина, одетая в черное. Немка подбежала к ней и повторила свои требования, другие туристы тоже стали громко выражать недовольство.

— Займитесь багажом, Альбер! — приказала мадам Флёр, обращаясь к портье.

Альбер выпрямился во весь свой рост.

— Это не входит в мои обязанности, мадам, — ответил он возмущенно. — Пусть этим займутся Антуанетта или Ивонна.

— Антуанетта на кухне, а Ивонна убирает комнаты. Сейчас не время спорить, Альбер, вы же видите, в каком мы затруднительном положении.

Но портье не сдавался. Тогда Люк подошел к мадам Флёр.

— Может быть, я смогу заменить вам коридорного? — спросил он.

Мадам Флёр растерянно поглядела на него, а Люк тут весьма кстати вспомнил про спектакли кукольного театра.

— Я уже рассаживал зрителей в театре, — поспешил он добавить. — Конечно, это не одно и то же, но все-таки…

— Давайте попробуем. У меня нет выхода, тем более что с Альбером стало невозможно разговаривать.

Люк схватил чемоданы и в сопровождении немки вошел в гостиницу. Свой рюкзак он поставил в холле в уголок.

— Комната тридцать четвертая, на третьем этаже, — объявила мадам Флёр и снова села за конторку.

Люк с трудом поднялся на третий этаж. Туристка шла за ним следом, обливаясь потом, задыхаясь и ворча. От лестничной площадки расходились два длинных, плохо освещенных коридора.

— Schlechtes Hotel! — негодовала немка. — Плохая гостиница!.. Wo ist das zimmer? Где комната?

— Номер тридцать четыре, мадам, — ответил Люк. — Подождите… Это, наверно, сюда, направо.

И он двинулся в первый коридор. Но нет, в эту сторону комнаты начинались с 40-го номера. Значит, второй коридор… Да. Явно здесь: 28… 32… 34… Он открыл дверь, поставив чемоданы на пол, и остановился, застыв на месте при виде толстой женщины в трусиках, которая натягивала на себя желтые брюки. Женщина завопила:

— Disgusting!.. Безобразие!.. Get out, уходите!

— Извините меня, sorry, sorry, — бормотал Люк. — I… I… я speak English… я думал…

— Shut up, замолчите! Disgusting!

На Люка и немку обрушился поток гневных слов, немка тоже стала громко возмущаться, женщины в голос кричали друг на друга, но ни одна из них не понимала другую. Во время этой словесной дуэли Люк совсем растерялся, и когда англичанка в трусиках схватилась за телефон, он решил, что самым разумным будет смыться. Внизу холл был уже весь забит туристами, которые говорили все одновременно, и Альбер, изображая всем своим видом оскорбленное достоинство, вел какую-то пожилую пару в 23-й номер на первом этаже, а мадам Флёр тем временем пыталась успокоить остальных, без конца повторяя: «Соблаговолите запастись терпением!»

— А, вот и вы наконец, — сказала она, увидев Люка. — Займитесь, пожалуйста, этими двумя итальянцами. Комната 4 и 6…

— Дело в том, что… произошла ошибка… — начал было Люк.

В этот момент зазвонил телефон. Мадам Флёр сняла трубку, и Люк услышал крикливый голос: «Disgusting! I…»

Люк, схватив рюкзак, выскочил на улицу. Две попытки, две неудачи. Ему действительно не везло. Он ушел из-под аркад и после долгих блужданий попал в парк, который террасами спускался с холма. Там он сел на скамейку. Еще одна скамейка, как в Мулене, когда он встретился с Бильбилем… «Хочешь заработать десять франков?» — сказал ему тогда Питале. Не случись эта нелепая история в Экс-ле-Бене, он мог бы ездить с кукольниками из города в город, и каждый вечер получал бы свои десять франков…

— Отдыхаешь?

Люк вздрогнул. Опять Манюэль. Улыбаясь, он уселся рядом с ним.

— Уф! И заставил же ты меня побегать после кондитерской, — вздохнул он. — Я видел, как ты входил в лавку электротоваров, а потом в гостиницу. Я решительно не понимаю, что с тобой происходит. Всякий раз ты убегаешь, словно заяц. Сперва я подумал, что ты ходишь по знакомым с визитами, потом вижу: не похоже. Уж больно быстро тебя выставляют. Скажи, что ты делаешь?

Люк мрачно поглядел на него. До чего же липучий парень! Настоящий репей. Он сделал движение, чтобы встать, но Манюэль схватил его за руку и глядел на него с видом жертвы. Глаза его молили о помощи, и он судорожно открывал и закрывал рот, что его отнюдь не красило.

— Объясни мне, прошу тебя, — настаивал он, — то дело, о котором ты мне говорил, это что, своего рода работа? Если это работа, значит, у тебя нет денег. Но ведь у меня карманы набиты деньгами.

— Уж не думаешь ли ты, что я приму от тебя деньги в подарок? — возмутился Люк, покраснев.

— Хорошо, хорошо, пусть не в подарок, пусть это будет взаймы, если ты настаиваешь, ты мне их когда-нибудь отдашь. Тебе хватит ста франков, которые мне дала моя тетка? Они мне совершенно не нужны, у меня есть еще двести тридцать от папы, я же тебе говорил. А у тебя что, правда нет ни сантима?

— Ни единого, — нехотя процедил Люк. — У меня украли кошелек, когда я купался.

— Представляю, как ты злился! Значит, ты сегодня не завтракал?

— Гм…

— Ура! — воскликнул Манюэль, радостно шлепнув себя по ляжкам. — Я, правда, уже умял несколько рогаликов в той кондитерской, но теперь мы все начнем сначала. На, держи, эти деньги моей тети.

Он вынул из своего рюкзака сложенную купюру.

— Спасибо, — пробормотал Люк со смущенным видом. — Но запомни, пожалуйста, что речь идет о долге.

— Помню, помню. А теперь айда в кондитерскую!

Если Люк и не опустошил всю витрину, как мечтал утром, то все же количество булочек и сдоб, которые он поглотил, было весьма внушительно. Манюэль не сводил с него глаз, он был так счастлив, что даже не ел стоящее перед ним мороженое.

— Ну, что, теперь тебе лучше? Теперь лучше? — все повторял он.

— Еще бы! — ответил Люк, отодвигая тарелку. — Ешь-ка свое мороженое, а то оно растает. И я заплачу за него, уж это ты мне позволишь.

Счет оказался внушительным, двенадцать франков… Он никогда не вернется в Париж, если будет так бросать деньги на ветер. Да ладно, один раз еще куда ни шло. К тому же он так наелся, что завтра сможет не есть до обеда. Вот и экономия. Какой же все-таки славный этот Манюэль. Что бы он делал без него?