Спящее убийство

Эрскин немного помолчал, прежде чем продолжить:

— Мы остановились в «Ройал Кларенс». Наш приезд в Диллмут оказался ошибкой, так как, увидев Хелен, я обрек себя на адские муки… Она казалась счастливой, и я не знал, любила ли она меня по-прежнему… Может быть, нет… Может быть, она поборола в себе это чувство. Но моя жена стала что-то подозревать. Она чрезвычайно ревнива, всегда была такой. Вот и все, — резко заключил он. — Мы уехали из Диллмута…

— Семнадцатого августа, — добавила Гвенда.

— Семнадцатого? Возможно. Теперь я уже точно не помню.

— Это было в субботу.

— Да, вы правы. Я помню, как Джанет говорила мне, что в этот день на дорогах будет много машин, но я не думаю, что…

— Попытайтесь, пожалуйста, вспомнить, когда вы в последний раз видели мою мачеху… Хелен.

Он устало улыбнулся.

— Мне не нужно прилагать к этому большие усилия. В последний раз я встретился с ней накануне нашего отъезда на пляже. После ужина я пошел прогуляться по берегу моря, там я и увидел ее. Поблизости никого не оказалось, и я проводил ее до дома. Мы шли через сад…

— В котором часу это было?

— Я точно не помню… Наверное, около девяти вечера.

— И вы с ней простились?

— И мы с ней простились. — Он опять невесело засмеялся. — О, мы простились совсем не так, как вы думаете. Все произошло очень внезапно и быстро. Хелен просто сказала мне: «А теперь, я прошу вас, уходите. Уходите немедленно. Мне лучше не…» Она замолчала, а я… я ушел.

— К себе в отель?

— В общем-то да. Но сначала я долго бродил за городом.

— По истечении стольких лет трудно говорить что-то конкретное о датах, — вздохнула Гвенда, — но я думаю, именно в тот вечер Хелен ушла из дома. Ушла — и больше не вернулась.

— Понимаю. А так как я на следующий день уехал из Диллмута, все решили, что она сбежала со мной. Какого же прекрасного мнения люди о себе подобных…

— Как бы то ни было, мне нужно знать, уехала ли она с вами, — упрямо сказала Гвенда.

— Господи, конечно же, нет! Мы никогда не обсуждали этот вариант.

— Почему же она, по-вашему, ушла?

Эрскин нахмурил брови. Гвенда почувствовала, что в нем начинает пробуждаться интерес.

— Да, здесь действительно есть о чем задуматься. Она не оставила никакой записки?

Гвенда задумалась над этим вопросом, затем ответила то, что, как ей казалось, соответствовало истине:

— Насколько мне известно, никакой записки она не оставляла. Считаете ли вы, что она ушла с кем-то другим?

— Нет, разумеется, нет.

— Вы, похоже, абсолютно в этом уверены.

— Я действительно в этом уверен.

— Тогда почему же она ушла?

— Если она ушла вот так, неожиданно, я могу вообразить себе только одну причину: она убежала от меня.

— От вас?

— Да. Она могла опасаться, что я буду пытаться вновь увидеть ее, что я начну ее преследовать… Она, несомненно, поняла, что я по-прежнему от нее без ума… Да, так, наверное, и случилось.

— Ваше предположение не объясняет, почему она больше никогда не вернулась, — возразила Гвенда. — Скажите мне, Хелен вам когда-нибудь говорила о моем отце? Например, что она о нем беспокоится или… что она боится его? Или что-либо еще?

— Боится его? С какой стати? А, понимаю. Вы думаете, он мог ревновать ее. У него был ревнивый характер?

— Я не знаю. Он умер, когда я была совсем маленькая

— Да, верно. Мне он всегда казался совершенно нормальным и милым человеком. Он любил ее, гордился ею — вот и все. Нет, это я ревновал ее к нему.

— Значит, они производили впечатление обыкновенной счастливой пары?

— Да. Мне было одновременно и радостно, и больно видеть это… Нет, Хелен никогда не говорила со мной о нем. Как я уже вам сказал, мы почти никогда не оставались одни, и откровениями мы не обменивались. Но теперь, когда вы задали этот вопрос, я вспоминаю, что нашел ее встревоженной…

— Встревоженной?

— Да. Я тогда решил, что ее беспокоит присутствие моей жены. — Он на мгновение задумался. — Но теперь я понимаю, что у нее была более серьезная причина. — Он пристально взглянул на собеседницу. — Боялась ли она своего мужа? Ревновал ли он ее к знакомым ей мужчинам?

— У вас не сложилось такого впечатления.

— Ревность — очень странное чувство. В некоторых случаях она так умело спрятана, что никто о ней и не подозревает. — Он чуть заметно вздрогнул. — Но она может обернуться и чем-то страшным, очень страшным…

— Мне бы хотелось выяснить еще одну деталь…

Гвенда внезапно умолкла.

По аллее, ведущей к дому, проехал автомобиль.

— А, моя жена вернулась из города с покупками, — сказал майор Эрскин.

Прошло всего несколько секунд, но он был уже другим человеком. Его голос звучал теперь официально, лицо утратило всякое выражение, и лишь легкое дрожание рук выдавало овладевшее им волнение.

Миссис Эрскин быстрыми шагами обогнула угол дома.

Ее муж встал и пошел ей навстречу.

— Миссис Рид обронила вчера в саду свое кольцо, — объяснил он.

— Неужели? — холодно бросила его жена.

— Добрый день, — сказала Гвенда. — К счастью, я нашла его.

— Вам повезло.

— Да, иначе я была бы просто в отчаянии. Что ж, мне пора.

Миссис Эрскин не ответила.

— Я провожу вас до машины, — предложил майор. Он пошел за Гвендой вдоль террасы, но за его спиной тут же раздался сухой голос жены:

— Ричард, миссис Рид извинит тебя. Ты должен срочно позвонить по телефону…

— О, разумеется, — поспешно ответила Гвенда. — Пожалуйста, не утруждайте себя.

Она быстро дошла до конца террасы, повернула за угол и направилась к подъездной аллее.

Дойдя до нее, она остановилась. Миссис Эрскин поставила свою машину таким образом, что Гвенда практически не могла выехать. После короткого колебания она медленно вернулась к террасе.

У застекленных дверей в гостиную она резко остановилась. До нее отчетливо доносился низкий голос миссис Эрскин:

— Меня совершенно не интересуют твои объяснения. Это было подстроено, вы вчера обо всем с ней договорились. Ты условился с этой особой встретиться здесь, когда я уеду в Дэйс. Ты не меняешься… любая смазливая девчонка… Но я больше подобного не потерплю, слышишь? Не потерплю!

В ответ раздался спокойный, почти безнадежный голос майора Эрскина:

— Иногда мне кажется, Джанет, действительно кажется, что ты сумасшедшая.

— Нет, это ты сумасшедший. Ты! Ты не можешь не бегать за каждой юбкой!

— Ты же знаешь, что это не правда, Джанет.

— Нет, правда! Уже тогда, в том городе, откуда приехала эта девица, в Диллмуте… Ты что же, посмеешь утверждать, что не был влюблен в эту желтоволосую особу, жену Халлидея?

— Ты никак не можешь забыть о прошлом? Зачем ты все время к этому возвращаешься? Ты только взвинчиваешь себя и…

— Во всем виноват ты! Ты разбиваешь мне сердце!.. У меня больше нет сил терпеть это, слышишь? Нет сил! Тайком назначать свидания! Смеяться надо мной у меня за спиной! Ты не любишь меня… Ты никогда меня не любил! Я покончу с собой! Я брошусь вниз с обрыва!.. О, как бы я хотела умереть!..

— Джанет, Джанет… Ради Бога…

Низкий голос миссис Эрскин сорвался, и она отчаянно зарыдала.

Гвенда на цыпочках обогнула дом. Немного подумав, она позвонила в парадную дверь.

— Не может ли кто-нибудь переставить машину, иначе я не могу выехать.

Прислуга ушла в дом. Вскоре из бывших конюшен, превращенных в гараж, появился человек. Он поздоровался с Гвендой, подняв руку к фуражке, сел в «остин» и въехал во двор. Гвенда села в свою машину и поехала в отель, где ее ждал Джайлз.

— Как долго тебя не было! Ты что-нибудь узнала?

— Да. Теперь я знаю все. Это довольно трогательная история. Он был страшно влюблен в Хелен.

Она рассказала мужу о своем разговоре с майором и о других утренних событиях.

— Ты знаешь, я думаю, что миссис Эрскин действительно ненормальная, — заключила Гвенда. — Она производит впечатление сумасшедшей. Теперь я понимаю, что имел в виду ее муж, говоря о ревности. Испытывать подобные чувства, должно быть, ужасно. Итак, мы выяснили, что Хелен ушла не к Эрскину и что он ничего не знает о ее дальнейшей судьбе. Когда он расстался с ней в тот вечер, она была жива.