Страница 7 из 10
Чушь, — одернула я себя, — во что превратится твоя хваленая газета, если ты спустишь все на тормозах, если активной жизненной позиции предпочтешь сугубо административную работу? И главное, во что превратишься ты сама? Сможешь ли ты себя уважать?»
Припарковав машину, я поднялась в редакцию, не переставая корить себя и песочить. Черт, такое самокопание тоже имеет свои минусы: вместо того чтобы быстро реагировать на ситуацию и моментально принимать решения, приходится отчитываться перед собой и с утра до вечера разбирать мотивы своих поступков.
Кряжимский встретил меня кислой миной.
— Что такое, Сергей Иванович? — спросила его я, когда мы вошли в мой кабинет.
— Пока ничего узнать не удалось, — горестно покачал он головой.
Убитый вид Кряжимского действовал на меня раздражающим образом.
— К чему такая печаль! — поддела я его. — Раскисать нам некогда, мне тоже повезло лишь отчасти. Давайте лучше перекусим.
Я подмигнула немного растерявшемуся заму и вызвала Марину. — Мариночка, организуй нам замор червячка, — намеренно беззаботно и весело, чтобы ободрить Кряжимского, сказала я секретарше.
Марина понимающе посмотрела на меня, потом на Сергея Ивановича, кивнула и исчезла за дверью. С моими гастрономическими пристрастиями она была более или менее знакома, и я была уверена, что она не подведет.
— Ты сказала, что тебе все же повезло, — вернулся Кряжимский к прерванному разговору.
— Собой я, конечно, не особенно довольна, а что касается дела… Мне удалось выяснить следующее: Замуруева спонсировал Ложкин, Замуруев был женат на его сестре и погуливал от нее. Но знал ли об этом Ложкин, да и сама его сестренка?.. В любом случае это не мешало бы узнать. Не исключено, что смерть Замуруева — дело рук Ложкина. Мотива два: финансовые проблемы, разборки то есть, и месть за поруганное имя сестры.
— Фамилия знакомая… — задумчиво произнес Кряжимский.
— Еще бы! Ложкин ведет автомобильный бизнес. Слышали о такой компании: «Сервис-авто»?
— Не один раз. — Сергей Иванович потер подбородок. — И что же ты намерена делать?
Кряжимский поднял на меня пытливый взгляд.
— Встретиться с сестрой Ложкина, а если понадобится, то и с ним самим.
Кряжимский даже присвистнул.
— Что такое, Сергей Иванович, вы чем-то удивлены? — спросила я, глядя в его расширенные от испуга глаза.
— Не нужно быть провидцем, чтобы понять, что Ложкин — мафиози. Весь автомобильный бизнес контролируется подобными экземплярами, и твое намерение встретиться с ним выглядит по меньшей мере наивно…
— Вы заметили, что в этой стране наивными называют всех, кто хочет хоть что-то сделать для ее блага? — язвительно сказала я, вспомнив разговор со Станиславом.
— Я не хотел обидеть тебя, Оля. Кому как не мне знать, что ты за человек и из каких передряг нам приходилось иной раз выбираться…
— И успешно, Сергей Иванович, выбираться, — подчеркнула я, — так что прочь скепсис и подавленность!
В этот момент дверь распахнулась и на пороге возникла Марина. Ее щеки полыхали пурпурным румянцем, глаза блестели.
— Что, на улице по-прежнему холод? — игриво спросила я.
— Ага. — Марина подошла к столу и стала выгружать гастрономические трофеи. — Пришлось до супермаркета прогуляться.
— Свежий воздух тебе на пользу, — повеселел Кряжимский.
Он с видимым удовлетворением разглядывал яркие этикетки.
— Сервелат московский, здесь «Данон», — Марина выгрузила упаковку йогуртов, — сыр, салат крабовый… Так, что еще? — Марина убрала с лица темную прядь.
— А как насчет ста граммов? — пошутил Кряжимский.
— А вот этого нам не надо, — смеясь, сказала я, — рановато еще, дел по горло!
— Кофе будет готов через несколько минут. — Выслушав благодарственные слова, Марина захлопнула дверь.
— Ой, тут и пирожные, ну прямо пир на весь мир! — облизнулся Кряжимский.
— Угощайтесь, — пригласила я Сергея Ивановича к трапезе, открывая пластиковую коробочку, где аппетитно розовело крабовое мясо.
— И когда ты планируешь навестить сестру Ложкина? — невнятно, с набитым ртом, поинтересовался Кряжимский.
— После того как вы узнаете, где сия гражданка проживает. В адресный стол обращаться не надо — всем известно, какие у вас, Сергей Иванович, обширные знакомства и связи… — Я бросила на Кряжимского взгляд заговорщицы.
Он чуть не поперхнулся.
— Узнать-то я могу, только вот… — Он замешкался.
— Не волнуйтесь вы так! Будем держать связь по мобильным, все будет нормально.
— Я вот думаю, а что, если Замуруеву отомстил кто-нибудь из его конкурентов?.. — Кряжимский уставился на меня.
— Вы хотите сказать, модельеров? — уточнила я.
Кряжимский кивнул.
— Вполне возможно. Но, как вы сами понимаете, в ходе любого расследования приходится рассматривать и вести несколько версий. Отработаем пока версию с Ложкиным, потом, в случае если он окажется непричастным к гибели Замуруева, займемся кем-нибудь другим.
Я приступила к сыру. Марина внесла поднос с кофейными чашками.
— Спасибо, — поблагодарила я ее. — Сергей Иванович, — обратилась я к Кряжимскому, — сегодня я уже на работе не появлюсь, так что звоните и… чуть не забыла, кроме адреса сестры Ложкина, мне нужно знать, где проживает и сей автомобильный босс.
Ложкина Ирина Викторовна жила в трехэтажном особняке за Сенным рынком. Я неплохо знала этот район, и найти краснокирпичное, довольно безвкусно оформленное строение мне не составило большого труда. Отделенный от остального мира высокой стеной дом скорее напоминал неприступную крепость.
Еще бы ров прорыли, как в средневековье, неодобрительно подумала я, привставая на цыпочки. Мне удалось разглядеть лишь верхний этаж и крышу. Псевдоготические башенки, призванные придать этому каменному чудовищу художественную неоднозначность, вызвали у меня ироническую усмешку. Заимствованные из неопознанного архитектурного стиля и перенесенные на неблагодатную почву новоявленных местных латифундистов, они были здесь сбоку припека и выглядели прямо-таки уморительно.
Рядом со стальной дверью я заметила звонок. Нажав на него без всяких колебаний, я услышала искаженный домофоном женский голос:
— Кто?
— Бойкова Ольга, — представилась я, не особенно, впрочем, рассчитывая, что мое имя произведет хоть какое-то впечатление на хозяйку, — мне нужно срочно с вами поговорить.
— У меня нет времени, — жестко произнес голос.
— Мне нужно поговорить о вашем муже, — твердо сказала я, — о Замуруеве Алексее.
— Если вам известно, что с ним случилось, то ваша настойчивость тем более непонятна, — отчеканил голос.
Мне казалось, что я разговариваю со средневековым рыцарем: голос был железным и глухим одновременно, точно шел из-под забрала.
— Как раз об этом я и хотела с вами побеседовать, — стараясь побороть отчаяние, громко произнесла я.
Повисла грозная пауза. Я не могла не отдать должное своей интуиции — через минуту дверь открылась и охранник, здоровый парень в камуфляже, появился на пороге.
— Че названиваешь? — хмуро спросил он. — Непонятно, что ли, не до тебя сейчас, иди своей дорогой.
— Мне нужно срочно поговорить с твоей хозяйкой, — сделала я последнюю жалкую попытку пробиться в особняк, — не смог бы ты передать ей записку?
Решение пришло ко мне спонтанно. Парень неуверенно пожал плечами.
— Валяй, — с вальяжной снисходительностью произнес он, привалившись к металлическому косяку.
Я достала из сумки ручку и, вырвав лист из блокнота, черкнула: «Я — главный редактор „Свидетеля“. Если вы упустите возможность поговорить со мной, не исключено, что это плохо отразится на вашем брате. У меня есть сведения, что милиция подозревает именно его».
Я не обольщалась надеждой, что эта записка окажется решающим аргументом в мою пользу, но чем черт не шутит?
Лениво взяв записку, парень скрылся. Металлическая дверь с гулким грохотом закрылась. Я осталась стоять на месте, лихорадочно соображая, с чего начать разговор с женой Замуруева. Вскоре до меня донеслись тяжелые шаги. Дверь открылась, и все тот же неторопливый охранник бросил мне: