Страница 9 из 17
Он вытянул перед собой руку и глянул на часы.
— Пятнадцать минут десятого, — покачал головой майор. — Что-то я припозднился… Давайте скорее отсюда! Дел полным-полно!
Дверь за непрошеными гостями затворилась. Соня вернулась к Светлинскому.
— Ну как вам Цереберов? — усмехнулся Владимир.
— Мразь! — только и нашлась Софья.
— Угу. Чрезвычайно въедливый тип!
— Это еще мягко сказано!
— Вы сегодня намерены продолжать расследование?
— Еще как намерена! Я уж постараюсь поставить этого хомяка на место! Обломается ему его звездочка!
Владимир слабо улыбнулся.
— Послушайте, эта Надежда Любовьевна Верящая… По-вашему, какой наилучший способ можно выбрать, чтобы подступиться к ней? На какие кнопки ее психики можно нажать, чтобы она начала выдавать информацию, способную навести меня на размышления?
— Даже не знаю. Надя — человек бывалый… Ее мало чем проймешь… — почему-то Владимир при этих словах чрезвычайно смутился.
— Это как понять — бывалый?
— Неважно, я просто не то слово подобрал… Знаю! Знаю!
Соня вскинула брови.
— Суеверная она до ужаса! А точнее, верующая! В церковь постоянно ходит грехи отмаливать. Больше всего на свете боится угодить после смерти в ад.
— Это какие ж у нее грехи? — удивилась Соня. — Чтобы вот так сразу — раз — и в ад!
Светлинский отчего-то снова смутился.
— Да так… Мелкие всякие там прегрешения…
— Э-э-э… Вы что-то темните! Ну-ка, выкладывайте начистоту. За мелкие прегрешения сразу в ад не отправляют!
— Это как сказать… А если они имеют свойство накапливаться? Там ведь ангелы вроде как на весах все взвешивают.
— Не темните! Какой смертный грех у нее за душой?
— Понимаете, красивая она очень. Влюбляются мужики в нее, а она надежду им дает. Имя у нее такое. Надежда! Не может она страдающему по ней сердцу отказать! А полюбить никого тоже не может. Меня вот только полюбила…
— Стоп-стоп-стоп! А мужики эти, которым она надежды направо и налево раздает, они как, состоятельные люди?
— Видите ли, Надя привыкла вращаться в кругах бизнесменов и политиков. А сама она бизнес иметь не хотела бы. И в политику ни за что на свете не полезла бы…
— Еще бы! — хмыкнула Соня. — Зачем собственный бизнес, когда кругом полно потенциальных богатых любовников?
— Вы все не так понимаете…
— Скажите честно, она дорогая проститутка?
— Что вы, что вы!
— Значит, очень дорогая и чрезвычайно привередливая.
— Надежда просто не любит человека сразу лишать надежды. Ведь речь идет не только и не столько о похотливом животном чувстве, сколько о духовной, высшей любви.
— Тем хуже. Торгует любовью. А прелюбодейство — один из смертных грехов. Вот она и бегает постоянно в церковь, кается. На этом можно неплохо сыграть.
— Конечно, но только…
— Что еще?
— Пожалуйста, не называйте ей мое имя. А то у меня есть подозрение, что Надежда до сих пор меня любит, а мне не хотелось бы оказаться неблагодарной свиньей…
— У вас подозрение или надежда?
— Не понял?
— У вас подозрение или вы все еще тешите себя надеждами на искреннюю любовь со стороны Верящей?
— Вы поступаете нечестно!
— Просто мне кажется, эта дама на самом деле никого не убивала, а тем более ради вас. Вы можете смело отбросить это предположение.
— Но она могла сделать это и ради корысти…
— Вы думаете — как вам ни обидно это будет слышать, — у нее не было кавалеров побогаче и повлиятельнее вас?
— Да, но я еще и красивый!
— Думаю, для таких, как она, красота ничего не значит. По крайней мере, судя по вашим словам, ее у Верящей в избытке.
— Все равно стоит проверить, — упрямо гнул свою линию Светлинский.
— Ладно. Разберемся. Предоставьте это мне. А я бы вам сейчас посоветовала больше думать не о прекрасной Надежде.
— А о ком же?
— О Цереберове!!!
Дома Соня тщательно продумала план действий и сама поразилась своей изобретательности. Она позвонила одной из своих бывших коллег по театру, Татьяне, и попросила подругу о помощи. Требовался очень экзотический театральный костюм. Договорились, что Соня зайдет в театр после обеда.
Софья Невзорова мечтала оказаться в уютной гримерной, где на нее разом навалится куча будоражащих душу воспоминаний. Однако пришлось довольствоваться захламленным подвалом.
Таня подвела подругу к большому картонному ящику, откуда тотчас выбежала большая жирная крыса. Соня угрюмо уставилась на дырку, проделанную крысой в одном из углов коробки.
— Вот здесь у нас лежит последний оставшийся в относительной сохранности костюм небесного ангела, — представила реквизит Таня. — Светочка Зараева играла в нем, когда у нас ставили «Божественную комедию» Данте.
— Он, наверное, очень пыльный, — заметила Соня.
— Есть немного. Но ведь ты можешь и постирать!
Татьяна принялась вынимать по частям на свет божий (или в полумрак подвальный, что гораздо точнее) содержимое коробки. Заклубилась пыль. Софья принялась отчаянно чихать. К ней присоединилась Таня.
Пышное платьице. Пушистые крылышки. Чепчик.
— Ну как? Нравится? — радостно вопросила Танька.
Соня поморщила нос.
— По-моему, в этом я буду похожа не на ангела, а на черта. На Мефистофеля!
— Это почему же?
— Да оно же все черное от пыли!
— Но постирать-то недолго!
— А это что за дырка на макушке чепчика?
— А это крыса, наверное, постаралась.
— Бр-р-р!!! Какой ужас!
— Да какая разница? Кто там на макушку твою смотреть будет?
— И крылышки несколько облезлые, — Соня брезгливо приподняла одно крыло.
— А ты их шампунем! «Пантином» с кондиционером! Они сразу станут мягкими и объемными. Давай-ка примерим!
— А может, не стоит? — с сомнением спросила Соня.
— Это как же не стоит? Конечно, стоит! Кто, кроме меня, сможет дать тебе рациональный совет, пойдет тебе это одеяние или не пойдет. Дома будут только льстить.
— Ну, не факт, — попробовала возразить Соня. — Моя мама обладает очень даже тонким вкусом.
Но Таня ее не слушала. Она взбивала платье, так, как обычно встряхивают половики. И пыли, кстати, было не меньше. Не успела Соня опомниться, а подруга уже напяливала на нее платье. Софье показалось, что ее схватили разбойники с большой дороги и пытаются запихать в грязный мешок. При помощи английских булавок Таня повесила Соне на спину крылышки, нацепила на голову будущего ангела чепчик.
— На ноги ничего нет, — сказала Таня. — Но могу дать добрый совет. Если не захочется ходить босиком, можешь приобрести на любом рынке белые тапочки. Я думаю, они не будут слишком дисгармонировать с твоим костюмом.
— Какой кошмар! — только и смогла выдохнуть Софья.
— А теперь можно пройти наверх, посмотреться в зеркало.
Соня громко чихнула.
— А я не буду выглядеть слишком эпатажно?
— По-моему, в самый раз!
По дороге в Танину гримерную Софья ловила на себе изумленные взгляды. Почему-то проходившие мимо люди шарахались от нее, после чего неизбежно раздавались смешки.
В гримерной Соня приблизилась к зеркалу и не узнала себя. Лицо ее было перепачкано пылью. Если бы она увидела кого-нибудь в таком наряде здесь, в театре, то, может, и подумала бы о «Божественной комедии» Данте, но неизбежно бы решила, что актер собирается сыграть черта. А еще она подумала бы, что актер забыл приладить к костюму рожки и хвост.
— Клок волос из-под чепчика торчит, — заметила Софья. — Как-то неестественно смотрится.
— А ты заплату не забудь дома поставить. Да! Еще момент! Сейчас я принесу тебе белокурый парик с локонами. Настоящий ангел должен выглядеть именно так! Уж поверь мне!
«Интересно, откуда она с такой точностью знает, как должен выглядеть настоящий ангел?» — подумала Соня.
Тем временем Таня уже надевала на голову Софьи парик.
Почему-то наивная Сонечка полагала, что это будет что-то в духе Мэрилин Монро. Но этот кошмар почему-то больше напомнил ей фильм «Лев ушел из дома».