Страница 23 из 60
А вот почему. Гражданская война 1918 г. в Финляндии — продолжение того, что началось еще осенью 1917 г., когда Финляндия была еще российской. И российский Балтийский флот до февраля 1918 г. базировался частично в Гельсингфорсе (Хельсинки). И расправы руководимых Раскольниковым и Дыбенко матросов над офицерами (и не только над ними) Финляндия хорошо запомнила. И не строила иллюзий, что ждет финнов, захвати их Сталин. Виктор Суворов утверждает, что товарища Дыбенко Финляндия помнит и сейчас (осенью 1997 г. — Д. В.) — сам, мол, ездил, проверял (Очищение. С. 76–77).
Глава 21
Из коммунистов в фашисты. И обратно?
Коричневый цвет — лишь оттенок красного. Или наоборот.
Итак, в Финляндии и Прибалтике Сталину армию пополнять было нечем. А как на территориях потенциальных противников?
Андрей Буровский много пишет о некрасивом, так скажем, поведении значительной части генералов Красной Армии в немецком плену. Всего было захвачено немцами в плен 79 генералов, из них 63 — до декабря 1941 г. Так вот, из этого числа 23 были казнены после войны сталинским судом за сотрудничество с врагом, а 10 получили приличные сроки. Таким образом, репрессиям подверглось более 40 % бывших пленных генералов (я так полагаю, Буровский говорит не обо всех репрессированных генералах, поскольку за сам факт нахождения в плену посажены были все или почти все, но о репрессированных за дело. — Д. В.) «Цена «красным соколам» хорошо видна из этих цифр», — резюмирует он (Великая Гражданская война. С. 287).
Но разве немецкие генералы в советском плену вели себя лучше? Виктор Суворов удивляется тому, что в Нюрнберге повесили «штабных крыс» Кейтеля и Йодля, но не повесили реальных планировщиков плана «Барбаросса» — того же плененного в Сталинграде Паулюса, равно как исполнителей — Манштейна или Гудериана. Объяснение дается такое: Кейтель и Йодль отказались признать нападение Германии на СССР неспровоцированным и упорно стояли на том, что война была превентивной, тогда как остальные перечисленные согласились говорить то, что было угодно СССР. Суворов описывает, как после дачи «правильных» показаний Роман Андреевич Руденко кормит в своем кабинете Паулюса обедом: жри, сука, заслужил! А остальным генералам очень понравилось писать мемуары, в которых русские изображены слабыми, глупыми, к войне неготовыми, чего и хотел Сталин (Самоубийство. С. 296).
Причин такому поведению несколько. Начнем с того, что немецкие военные, в то время принадлежавшие в основном к дворянству, с самого начала невзлюбили нацистский режим, управляемый «выскочками» — Гитлером и компанией; не случайно тот же Кейтель, один из немногих немецких военных, ставший убежденным нацистом, получил от генералов кличку «Лакейтель».
Многие немецкие военные поначалу пошли на союз с нацистами, видя в них меньшее зло по сравнению с Веймарской республикой, руководителей которой они считали виновными в катастрофе 1918 г. Тут надо вспомнить, что в момент капитуляции Германии в Первой мировой войне 11 ноября 1918 г. военные действия еще шли не на германской, а на французской и бельгийской территориях, а благодаря военной цензуре население Германии до последнего момента не знало о катастрофическом положении армии и экономики. Поэтому многие (и особенно военные) поверили легенде о том, что Германия не проиграла войну, а ей нанесли «удар ножом в спину». Короче, военные разочаровались в республике и пошли к Гитлеру.
Но вскоре Гитлер их разочаровал еще больше. И стало расти число тех, кто высшим проявлением патриотизма по отношению к Германии стал считать измену нацистскому режиму. В первой книге я писал о тех, кто, желая Гитлеру поражения, одновременно не хотел и победы Сталина. Но немало было и таких, для которых девизом было «Хоть с чертом, но против Гитлера!»
Короче говоря, если «из коммуниста хороший нацист получается за две недели» (и именно это произошло со многими советскими генералами и солдатами в условиях разгрома 1941 г.), то почему не допустить обратную трансформацию, пойди война по сценарию Сталина?
Намекает Виктор Суворов и на возможность использования испанцев: по крайней мере в одном, а то и в нескольких воздушно-десантных корпусов было, например, немало испанцев (Последняя республика. С. 337–338).
Испания в Первой мировой войне не участвовала. В 1923–1930 гг. страна испытала на себе авторитарную (не тоталитарную!) диктатуру Примо де Ривера, в апреле 1931 г. произошла республиканская революция. Однако по-настоящему потрясения начались, когда в феврале 1936 г. в результате выборов победил блок левых партий, так называемый Народный фронт.
17 июля 1936 г. группа генералов во главе с Мола, которого после гибели сменил Франко, подняла мятеж против Республики. Франко поддержали Германия, Италия и Португалия, отправившие на помощь ему соответственно 50, 150 и 20 тыс. солдат; кроме того, на стороне франкистов воевало 90 тыс. солдат из Испанского Марокко (Военно-исторический журнал. 1986. № 7. С. 85) и 80 % собственно испанской армии (120 тыс. чел.) (Испания 1918–1972. М., 1975. С. 210), тогда как республиканцам помогал СССР. Фактическим руководителем Испании стал «генеральный консул в Барселоне» В. Антонов-Овсеенко, главным военным советником — Я. К. Берзин, начальник 4-го управления Генерального Штаба РККА. Всего в Испании проходили службу 2065 командиров РККА разных рангов (Военноисторический журнал. 1971. № 7. С. 77), включая таких перспективных, как Р. Я. Малиновский, К. А. Мерецков, Г. И. Кулик, Н. Г. Кузнецов, H.H. Воронов, М. И. Неделин, П. В. Рычагов, Д. Г. Павлов и другие, а кроме того, разведчики, диверсанты и т. д. — всего до 3000 человек. Кроме того, СССР направил в Испанию 648 самолетов, 407 танков и бронемашин, 1186 орудий (История Второй мировой войны. М., 1974. Т. 2. С. 54–55). Германия направила больше — 1650, 1150 и 2700 соответственно (Военно-исторический журнал. 1986. № 7. С. 86), но нельзя забывать, что побережье Испании было блокировано итало-германским флотом, а кроме того, СССР находился на другом конце Европы.
Как известно, кто платит, тот и заказывает музыку. Помощь СССР привела к резкому росту влияния коммунистов в руководстве Республики. И началась работа вполне большевистскими методами. Так, была ликвидирована марксистская партия Каталонии ПОУМ, не принимавшая коммунистических методов, по обвинениям в «троцкизме», хотя испанские троцкисты в нее не входили. Пока 29-я республиканская дивизия, укомплектованная поумовцами, воевала против франкистов, в тылу было ликвидировано беззащитное руководство партии. При этом полпред СССР в Испании Розенберг прямо давал руководящие указания коммунистам — членам правительства, кого и как ликвидировать (Конквест Р. Большой террор. С. 810).
Операция была проведена 3–15 мая 1937 г. Сначала начальник каталонской полиции коммунист Родригес Сала захватил Барселонскую телефонную станцию, после чего были стянуты верные коммунистам полицейские части из Валенсии и других городов, которые и подавили ПОУМ. Но глава испанского правительства социалист Ларго Кабальеро отказался дать согласие на физическую ликвидацию ПОУМ, и тогда Сталин приказал испанским коммунистам устранить его самого. И поставить более лояльного Хуана Негрина. Этот приказ был выполнен (Hernandez J. Yo fui un ministro de Stalin. Mexico City, 1953). Автор цитируемой книги — сам коммунист, который, однако, оказался достаточно умным, чтобы после поражения республиканцев бежать не в СССР, а в Мексику, где с 1939 по 1976 г. функционировало испанское республиканское правительство в изгнании.
А вот лидер испанских коммунистов Хосе Диас бежал в Москву, где вскоре погиб при странных обстоятельствах — не то выбросился, не то был выброшен из окна; вероятно, это было связано с тем, что он, как и большинство испанских коммунистов, возмутился расправой с ПОУМ; после его гибели КПИ возглавила «верная сталинистка» Долорес Ибаррури (Ibid.) Так или иначе, 16 июня 1937 г. был арестован и лидер ПОУМ Андрес Нин и вскоре умер под пытками.