Неуместное влечение

— Ты, как всегда, грациозна, Кейт.

Она смотрела в его голубые глаза и чувствовала, как поддается его чарам. Разговоры затихли, а музыка превратилась просто в ритмичные звуки, в такт биению ее сердца. Этан обнял ее за талию, приподнял на цыпочки и прижал к себе, заставляя вздрогнуть. Он взял Кейт за другую руку, мягко и медленно обнял. Это казалось таким правильным — быть в его объятиях. Она закрыла глаза, позволяя эмоциям и воспоминаниям завладеть собой.

Когда песня закончилась, Кейт открыла глаза и встретилась с его взглядом. Не важно, хотел он ее или нет, но Кейт увидела ненависть, которую он пытался скрыть. Она увидела ее, потому что когда-то любила его. Потому что когда-то она знала его лучше, чем себя, и он ничего не мог скрыть от нее. Сейчас, несмотря на прошедшие годы, несмотря на шарм и самообладание, она видела сдерживаемую злость. Она видела ее в напряженных мышцах, в том, как сильно он сжимал руку на ее спине и вокруг запястья.

«О, Этан, — подумала она с сожалением. — Я сделала это ради тебя. Только ради тебя».

С трудом заставив себя успокоиться, она освободилась из его объятий:

— Спасибо за танец.

— Мне было приятно.

Она сделала шаг назад:

— Мне кажется, что больница захочет назвать свое отделение в твою честь.

Он проигнорировал попытку отдалиться, снова беря ее за руку и ведя в сторону, когда оркестр начал следующую песню.

— Я купил его не для них, — сказал он, когда они отошли от танцующих пар.

Она аккуратно освободилась от его руки, подбирая слова.

— Тем не менее я надеюсь, что ты получишь удовольствие от твоей новой собственности.

— Да, конечно, — проговорил он, бросая на нее проницательный взгляд.

Она сделала еще один шаг и широко улыбнулась:

— Танец был прекрасен, Этан, но я должна идти. Я пренебрегаю своими обязанностями хозяйки.

— Я уверен, они поймут, почему ты отвлеклась.

— Да. Но я не могу допустить, чтобы кто-то взял не то или забыл оставить чек на нужную сумму.

— Пусть твоя ассистентка позаботится об этом. — Он смотрел ей в глаза, не позволяя солгать. — Ты ведь за это ей платишь.

Кейт покраснела, отчаянно желая уйти.

— Ей понадобится моя помощь.

Она шагнула назад и столкнулась с танцующей парой. Пробормотав извинения, она снова повернулась к Этану:

— Я не могу выразить, как благодарна тебе. Правда. Мы все ценим твою щедрость, и я завтра же отправлю твоим юристам документы на остров.

— Нет, — перебил он, — я хочу все документы сегодня.

— Что?

— Я думаю, что двадцать пять миллионов, которые я предложил за этот лот, могут стать поводом для особого отношения. Ты так не считаешь?

— Но у меня нет их здесь. Я храню их дома, в сейфе.

— Тогда мы отправимся туда, когда ты закончишь здесь. — Он посмотрел на часы. — Думаю, все закончится через несколько часов, да?

Она не могла везти его в свой дом на Лонг-Айленде. Она не могла вынести этого. Кейт в отчаянии огляделась в поисках своей ассистентки.

— Я отправлю за ними Жанин. Она вернется до конца вечера, и тебе не придется никуда ехать.

— Нет.

Он подошел ближе. Его тепло обжигало ее кожу, словно она оказалась слишком близко к огню. Он наклонился, и она почувствовала его дыхание на своем ухе:

— Мы поедем туда вместе, когда закончим здесь.

Она испугалась.

— Нет, Этан… Я не могу. Пожалуйста, не проси.

Рука, держащая ее за предплечье, помешала ей убежать. Он притянул ее ближе:

— Это не был вопрос, Кейт. Ты хочешь мои двадцать пять миллионов, и мы поедем за документами вместе. Сегодня вечером. Поняла?

Пойманная в ловушку, Кейт подняла глаза и прошептала:

— Почему ты это делаешь?

Его губы растянулись в улыбке, и глаза торжествующе заблестели.

— Потому что я могу.

Освобождаясь от его руки, Кейт дернулась назад:

— Нет. Ты делаешь это потому, что ненавидишь меня.

Глава 2

Этан смотрел на женщину, которая практически уничтожила его десять лет назад: ее щеки раскраснелись, и походка была нетвердой, хотя она пыталась взять себя в руки. Он заставил ее нервничать и почувствовал удовлетворение. Она не могла противостоять ему, что бы ни говорила, и он собирался воспользоваться этим. К концу недели она будет в его постели, и он насладится каждым мгновением своего триумфа над ней.

— Ненавижу тебя? — спросил он. — Как кто-то может ненавидеть тебя?

— Прекрати! — прошипела она. — Я знаю, что сделала с тобой.

— Кейт. — Он подождал, пока она посмотрела ему в глаза, и продолжил самым спокойным голосом: — Это было десять лет назад. Я пережил. Некоторые даже говорят, что я расцвел. — Он насмешливо улыбнулся и наклонился вперед. — Я хочу оставить прошлое в прошлом. А ты нет?

Она поражалась контрасту между внешней красотой и внутренней жестокостью.

— Я не верю тебе, — выдохнула она, краснея. — Я тоже была там, помнишь?

Он мрачно улыбнулся и поднял пальцы к ее щеке.

— Я был ребенком, Кейт. Наивным, заблуждающимся ребенком.

Ее изумрудные глаза были затуманены.

— Это не так. Ты был…

— Не важно, — перебил он. — Все кончено.

— Но тогда почему ты здесь? — настаивала она. — Ты мог бы купить любой остров, флиртовать с любой…

Он прижал два пальца к ее розовым губам, и внизу ее живота разлился жар.

— Несмотря на то, что ты могла подумать, это никак не связано с тобой или нашим прошлым. Я купил остров в качестве подарка отцу. Чтобы хоть как-то отплатить ему за все то, что он делал для меня многие годы.

Кейт смущенно покраснела, прикусила нижнюю губу и опустила глаза:

— Ладно. Хорошо. Я рада, что он достанется ему. Как он? Я имею в виду, твой отец.

— Как всегда, — ответил он. — Немного постарел, разумеется, но все еще очень жизнерадостен.

Уголки ее рта приподнялись в подобии улыбки.

— Мне всегда нравилось в нем это. В нем никогда не было ничего неискреннего.

— И до сих пор нет, — согласился Этан. — Папа мало разговаривает, но, когда он это делает, он говорит тебе правду, какая она есть.

Казалось, что эти слова помогли Кейт расслабиться, потому что ее лицо смягчилось.

— Я до сих пор помню, как он меня ругал. Можно было подумать, что я его дочь.

— Он очень серьезно относился к своим обязанностям.

— Да. Но он отвечал за лошадей и сад, а не за меня.

— Ну, кто-то должен был позаботиться о твоей безопасности. Мы все знали, что ты веревки вьешь из бедной миссис Бартоломью.

— Что ты имеешь в виду под «бедной» миссис Бартоломью? Она обожала меня.

— Скорее нещадно баловала тебя.

Она улыбнулась:

— Я не была избалованной.

Этан пожал плечами:

— Тогда тебе все потакали.

Кейт вздернула подбородок, как делала это в детстве:

— Я предпочитаю говорить, что меня любили.

— О да, Кейт. Ты все об этом знаешь, да? В любом случае она не могла с тобой справиться.

— Твой отец неплохо справлялся с ее обязанностями.

— Разве можно его в этом винить? — спросил Этан, пожав плечами. — Он чуть не заработал сердечный приступ, когда ты свалилась с лошади в первый день.

Она наигранно возмутилась:

— Я не свалилась.

— Нет? — спросил он, приподнимая бровь. — А как ты можешь назвать это? Ты чуть не сломала шею, слетев с кобылы.

— Я не знаю. Резкое спешивание, может быть?

Она выглядела такой же озорной, как и в девять лет, когда состояла только из острых коленей, блестящих глаз и взъерошенных волос. Борясь с улыбкой, он пытался заменить воспоминания о девочке, которая украла его сердце, воспоминаниями о женщине, которая потом выбросила его. Почему он вспоминал ее простодушные улыбки, ее неподдельную радость и легкость дружбы, несмотря на огромную разницу в социальном положении?

— Твой отец все еще работает с лошадьми? — спросила она, возвращая его в настоящее.

— Я не смог убедить его выйти на пенсию.