Страница 156 из 160
Между тем, маршал Пан-ти, расположившись в Кульдже в качестве главного наместника, поспешил объявить о распаде единства джунгарского народа и назначил различных ханов для каждого из племён Чорос, Дорбот, Хошот и Хоит. Амурсана, который надеялся, по меньшей мере, на часть наследства Даваджи, проявил горькое разочарование. Пан-ти, чтобы обуздать его недовольство, заставил его уехать в Пекин. Амурсана сбежал по дороге, вернулся в Кульджу и организовал восстание против китайского господства над джунгарским народом. Пан-ти, который неблагоразумно уменьшил эффективность своих войск, оказался в окружении без всякой надежды на освобождение, и покончил с собой (конец лета и осень 1755 г.). [1433]
Энергичный маньчжурский маршал Чао Хуэй, восстановил положение. Осажденный в Урумчи в течение зимы 1756 г., он находился там до прихода подкрепления из Баркуля. Весной 1757 г. он прошел вплоть до Имиля, на равнине Тарбагатая, в то время как другие китайские колонны двигались для повторной оккупации Кульджи. Амурсана, загнанный со всех сторон, бежал в Сибирь, к Русским (лето 1757 г.). [1434]
Это было концом джунгарской независимости. Джунгария Lato sensu – округ Кобдо, Тарбагатай, провинция Или и Кульджа – была непосредственно присоединена к китайской империи. Даже население было заменено. Джунгарский народ, в особенности рода Чорос и Хоит (Дорботы менее пострадали) был почти полностью истреблен. Китайцы заселили страну переселенцами, прибывшими ото всюду: Киргиз-Казахи, Таранчи или мусульмане, прибывшие из Кашгарии, Дунгане или мусульмане, прибывшие из Кан-су, Чахары и Халха, Уряцгхайцы или Сойоты, тувинского происхождения, а также маньчжурские иммигранты, Сибо или Солоны. В 1771 г. прибыли другие переселенцы, Торгуты, которые, при хане Убача, как мы видели, покинули нижнюю Волгу, чтобы вернуться в родную страну, на берега Или. Император Цянь Лун принял Убача в Пекине, устроил ему торжественный приём, полностью снабдил этих переселенцев всем необходимым и разместил их на юге и востоке от Кульджи, в долине Юлдуза и верхнего течения Урунгу, [1435] где они способствовали заполнению пустошей, образовавшихся в результате уничтожения их братьев Чоросов и Хоитов (1771).
Неудачная судьба западных Монголов
Уничтожение Джунгарского государства завершило историю Монголов. Если мы будем придерживаться узкого значения слова, оставив в стороне древние народы, вероятно или действительно относящихся к Монгольской расе, как Жуан-жуаны и Кидане, история собственно Монголов начинается с конца XII в. с Чингиз-хана. Монголы, непосредственно прикоснувшиеся к его славе, будучи двадцать лет рядом с Чингиз-ханом, после его избрания императором для объединения мира степей, нарушивших целостность Китая и Ирана (1206-27). По прошествии ещё пятидесяти лет, оставшиеся части Ирана и Китая были завоёваны, и монгольская империя превратилась – исключая Индию, отгородившуюся горными хребтами, – в империю азиатского континента. Это господство разрушилось, однако почти также быстро, как и создавалось. В 1360 г. Монголы потеряли Китай и Иран, практически также и Трансоксиану. Им удалось сохранить в Азии лишь Монголию и Моголистан. Это последнее название обозначает северную часть китайского Туркестана.
Однако, завоевания и Чингизханидская империя включают в себя лишь восточных Монголов, т.е. проживавших в районах Онона, Керулена и Орхона. Западные же Монголы, то есть Ойраты или Калмыки, ассоциированные в эпоху чингизханидов в качестве примкнувших, играли второстепенную роль.
Между тем, последовавшее несоизмеримое унижение, беспрецедентная потеря лица, которое выразилось для потомства Чингиз-хана изгнанием из Китая, вынудило западных Монголов выхватить из слабеющих рук восточных племён империю степей, и, как Чингиз-хан, возобновить завоевание Китая. Отметим, что они не достигли полного успеха, потому что, хотя в 1449 г. они и пленили императора Китая, но так как они не смогли захватить Пекин, это оказалось успехом без будущего, и менее чем через полвека, эта первая ойратская империя была разрушена достаточно курьёзно возрожденными чингизханидами из восточной Монголии во главе с Дайан-ханом и его внуком Ал-тан-ханом. Возрождение, по тому времени, достаточно впечатляющее. Китайцы даже подумали, что времена Чингиз-хана вернулись. Однако, Дайан не был Потрясателем Мира, А Алтан не был Хубилаем. Амплитуда этого чингизханидского возрождения не пересекала границ Кобдо на северо-западе, Великой Стены – на юго-востоке. Затем этот последний толчок стал склоняться к духовному спаду, направленному на всеобщий переход Монголов в буддизм Желтой Тибетской Церкви, и монгольское пробуждение забылось сном в шепоте ламаистских молитв. Маньчжурский Китай не имел никакой сложности с покорением этих воинов, замаринованных в набожности.
Снова, первостепенная роль перешла к западным Монголам, оставшимся более воинственными в суровых долинах Большого Алтая. Так, с начала XVII в. мощное экспансионистское движение овладело ими. Торгуты, возродив пути продвижения Бату и Золотой Орды, расположились на нижней Волге, около Астрахани, на юге России. Хошоты расположились на Куку-норе и преобладали в Тибете, вплоть до Лхасы. Чоросы, или собственно Джунгары установили границы от входящей в Московию Сибири и Бухарского ханства с одной стороны, до Китая – с другой, от Кобдо до Ташкента, от Кобдо до Керулена. Их "столицы" – Кобдо и Кульджа, претендовали называться заменителем Каракорума, так как они в одно время разграбили чингиз-ханидские святыни. Посредством политики первого Галдана, затем посредством армий Цеван Рабдана и Церен Дондуба, они господствовали в Лхасе; духовная мощь ламаистской церкви была в их благоволении, как Кашгар и Яркенд, где мусульманские "клерикалы" – ходжи составляли лишь основу их власти. В течение более века, они были настоящими хозяевами Верхней Азии. Их правители, хонтайджи Баа-тур, Галдан, Цеван Рабдан, Галдан Церен, предстают перед нами как политики, преисполненные амбиций, с широким кругозором и стратегическим видением ситуации, стойкие воины, способные проявлять удивительную мобильность, вездесущность их лучников, и наличие оружия, которое обеспечивало победу Чингиз-хану. Им еще недоставало успеха. Что отсутствовало для этого? Явиться на несколько лет раньше, до того как маньчжурское господство предоставит старому Китаю новый каркас. Китай поздней Мин впал в такой упадок, что всякий: Монгол, Японец, или Маньчжур, мог захватить его. Но как только маньчжурская династия разместилась на троне Сыновей Неба, Китай на полтора века вступил в новую жизнь. Первые маньчжурские императоры, умные, активные, еще свободные от тысячелетних привилегий, предприняли серьезные усилия для модернизации страны; в частности, специально для них отцы-иезуиты изготовили артиллерийские орудия. Галдан и Цеван Рабдан, эти подмастерья Чингиз-хана, задержавшись во времени Людовика XIV, столкнулись с этими Маньчжурскими пушками в восточной Гоби, как и с Московскими ружьями на Енисее. XIII век столкнулся с XVIII веком. Силы не были равными. Последняя монгольская империя впала в пропасть, так как она была историческим анахронизмом.
Присоединение Кашгарии к Маньчжурской империи
Очевидно, что Кашгария, столицей которой был Яркенд, представляла собой до 1755 г. своеобразное религиозное мусульманское Государство, находящееся между властью семейства ходжей – каратаглыков и под исключительно эффективным протекторатом джунгарских ханов. После смерти каратаглыка Даниал-ходжи, джунгар-ский хан Галдан Церен (1727-1745) разделил государство покойного между его четырьмя сыновьями: Джахану достался Яркенд, Юсуфу-Кашгар, Айюбу-Аксу, Абдалле-Хотан. В период гражданской войны между джунгарскими претендентами, Юсуф, ревностный мусульманин, использовал обстоятельства, чтобы освободить Кашгарию от сюзеренитета этих "безбожников" (1753-1754). В 1755 г. Амурсана, когда он был еще в союзнических отношениях с маршалом Пан-ти, выдвинул идею подавления восстания Каратаглыков, направив против них другое семейство Ходжей, а именно, Актаглыков, их наследственных врагов. Актаглыки с 1720 г. удерживались Джунгарами в полуневоле в Кульдже. Лидер актаглыков Бурхан ад-Дин, называемый Большой Ходжа, и его брат – Ходжа Джан, именуемый Малый Ходжа, восприняли это предложение с готовностью. С небольшой армией, предоставленной ему Амурсаной и Китайцами, Бурхан-ад-Дин отвоевал у Каратаглыков сначала Уч-Турфан, затем Кашгар, и, наконец, Яркенд, то есть всю Кашгарию.
[1433] Самоубийство Пан-ти, 29 день 8 лунного месяца 1755 г. (4 октября) по Тонг хуа лу, перев. Куранта, стр. 105-106.
[1434] Сведения Тонг хуа лу, относящиеся к этой схватке, которая приняла форму партизанской и антипартизанской войны, сопровождавшейся безжалостными китайскими репрессиями (Курант, 106-114).
[1435] Тонг хуа лу, перев. Куранта, 137. См. Альберт Геррманн, Атлас Китая, этнографическая карта п. 67.