Страница 9 из 96
Итак, 12 августа она все еще не могла уехать, потому что из Франции не было никаких вестей. 15-го прошел слух, что герцог Савойский отказывается предоставить свой город Ниццу в качестве места встречи между папой и Франциском I. Новость подтвердилась: герцог действовал под [41] давлением Карла V. Тогда было решено перенести место встречи и церемонию либо в Тулон, либо в Марсель.
Эти досадные помехи не помешали герцогу Олбани приехать во Флоренцию в сопровождении семидесяти дворян, которые должны были стать почетной свитой Екатерины. 28 августа Франциск I приказал передать своей будущей невестке через графа де Тоннерра великолепные драгоценности в качестве поздравления с благополучным прибытием.
Приданое невесты стало предметом тщательных переговоров между двумя дворами. Брачный контракт уточнял денежное участие Рима и Франции.
Климент VII давал за «герцогиней Урбинской» объявленное для всех приданое в 100000 золотых экю, к которым он добавил 30000 экю, чтобы компенсировать отказ Екатерины от родового имущества Медичи. Вся сумма должна была выплачиваться в несколько приемов: 50000 экю будут немедленно выплачены в Марселе или Лионе, а остаток – двумя равными частями раз в полгода.
Король же обеспечивал герцогу Орлеанскому ежегодный доход в 50000 турских ливров и признавал как наследство, оставленное Екатерине мужем, ежегодную ренту в 10000 ливров и замок Жиен.
В одной из статей контракта перечислялось содержимое роскошного гардероба-приданого невесты: тонкие вышитые изделия, драгоценные ткани, надкроватные занавески из золотой ткани, а главное, множество драгоценностей. Чтобы его собрать, герцог Алессандро заставил Флоренцию дать займ в 35000 экю на ремонт крепостных укреплений. К этим богатствам, естественно, добавилось личное имущество Екатерины.
Драгоценности и драгоценные камни, подаренные новобрачной Климентом VII, были настоящим произведением искусства и стоили состояние. Мы знаем, что было в списке сокровищ, подписанном Франциском I, когда посланец папы Фелиппе Строцци вручил их королю. Они были оценены в 27900 золотых экю. Самыми прекрасными были золотой пояс, украшенный восемью рубинами фиолетового оттенка и бриллиантами, стоимостью в 9000 экю; большой [42] ограненный бриллиант стоимостью в 6500 экю, вправленный в золотое кольцо, покрытое эмалью бежевого, черного и белого цветов; убор, так называемый «изумрудный лист», поддерживаемый тремя кольцами, покрытыми эмалью «в форме бриллиантового острия» со свисающей грушевидной жемчужиной.
Так, благодаря Екатерине, драгоценности Французской короны увеличивались в количестве и улучшились в качестве. Среди них были самые красивые и самые крупные жемчужины, каких никто до тех пор не видел. Позже Екатерина подарила их королеве Марии Стюарт, супруге своего старшего сына, и та увезла их с собой в Шотландию; затем их конфисковала Елизавета Английская, которая, казнив королеву Шотландии, бесстыдно надевала ее драгоценности.
Долгое время считалось, что три самых знаменитых драгоценности Короны были привезены во Францию Екатериной: Неаполитанское яйцо – рубин фиолетового оттенка с большой грушевидной жемчужиной, Миланский шип – бриллиант с шестью верхушками и Генуэзская таблица – «продолговатый рогатый бриллиант». Эти три драгоценности упоминаются в каталогах королевской казны, первая – до 1551 года, а две другие – до 1570 года. По своей сборке они не совсем соответствуют драгоценностям новобрачной, но вполне вероятно, что со временем поменяли расположение камней. В этом случае название камней было напоминанием об обещании, данном папой королю – помочь ему в возвращении итальянских владений, что было оговорено в секретных статьях брачного договора.
Среди других сокровищ, привезенных во Францию, находился шедевр Валерио Белли Виченцино – самого знаменитого огранщика драгоценных камней современности: футляр из горного хрусталя для евхаристических запасов, который был изготовлен по заказу папы за 2000 золотых экю и на котором были изображены двадцать одна сцена из жизни Христа – от Поклонения Волхвов до Вознесения. Появление литургического предмета среди подарков может удивить, но не нужно забывать, что драгоценности и ценные [43] предметы, помимо их художественной ценности, служили источником денег и могли стать залогом.
Итак, 1 сентября 1533 года Екатерина отправилась в путь. Дав пир для самых знатных флорентийских дам, вечером она выехала на виллу Поджо в Кайано, где жила некоторое время, когда была совсем маленькой. Юную новобрачную окружали ее опекунша Мария Сальвиати, ее кузены и кузины, Екатерина Чибо, герцогиня Камерино, Паола Руччеллаи, Фелиппе Строцци. Герцог Алессандро приехал за ней в загородный дворец Медичи, чтобы проводить ее в Пистойю, где она остановилась на один день. 5-го она была в Карраре; 6-го – в Спации. Уже с 3 сентября герцог Олбани ждал ее в Порто-Венере, где на якоре стоял целый флот из восемнадцати галер, трех кораблей и шести бригантин. После недолгого путешествия, корабли пристали к берегу в Виллафранке.
В этом маленьком порту Екатерине пришлось целый месяц – до 7 октября – ожидать приезда папы. Климент VII выехал из Рима 9 сентября и доехал до Пизы, где пробыл десять дней, начиная с 22 сентября, отслужив там торжественную мессу в праздник Святого Козимо, покровителя семьи, в присутствии сопровождавших его тринадцати кардиналов. Наконец, 4 октября он приехал в Ливорно, где его встречал герцог Олбани и Клод де Тенд, адмирал Средиземноморского флота. Он и его свита погрузились на борт восемнадцати мощных галер, затянутых красной, фиолетовой и желтой камчатной тканью, малиновым атласом и пурпурным шелком. Папу охраняли восемьдесят групп копьеносцев и две пехотные роты. Среди кардиналов, епископов, прелатов и офицеров блистала великолепная свита кардинала Ипполита Медичи, пажи которого были одеты в турецкие костюмы из зеленого расшитого золотом бархата и вооружены луками и кривыми турецкими саблями. Флотилию приветствовали стоявшие на рейде генуэзские и испанские галеры Дориа и Альваро де Базана и эскадра ордена Святого Иоанна Иерусалимского. Шестьдесят кораблей сопровождали отплытие папы и приветствовали его многократными залпами. Плавание длилось недолго, и вскоре корабли[44] пришли в Виллафранке, где Климент VII встретился с Екатериной и отдыхал до 9 октября. 11 октября папа и его «племянница» после полутора дней плавания подошли к Марселю.
Едва сигналы из замка Иф и собора Нотр-Дам де Ла Гард возвестили о прибытии галер, как их тут же окружили фрегаты и бригантины с дворянами и музыкантами. Климент VII и Екатерина вступили в порт под грохот залпов из трехсот пушек и под оглушительный перезвон всех городских колоколов. Маршал де Монморанси пригласил папу перейти на борт его фрегата, украшенного камчатной тканью и препроводил его в «сад короля», недалеко от аббатства Святого Виктора, где папа должен был переночевать и где его встретили кардинал-легат Дюпра и кардиналы Бурбонский и Лотарингский в сопровождении большого числа священнослужителей.
В понедельник Франциск I в сопровождении своей жены, королевы Элеоноры, сестры Карла V, нескольких принцев королевской крови и знатных придворных вступил в город, окруженный небольшой армией: двести дворян, триста лучников и швейцарцев его личной гвардии, одетых в алый бархат. Он отправился поприветствовать папу.
Далее состоялись последние переговоры между Святым отцом и «всехристианнейшим королем» и разработка тайного договора из семи пунктов: в подлинной копии, написанной рукой Франциска I, значилось, что по истечении восемнадцати месяцев обе стороны начнут завоевание Неаполя для герцога Орлеанского и, разделив расходы поровну, герцогства Урбинского. После взятия Милана папа уступит королю Парму и Пьяченцу.
Когда закончились политические переговоры, начались свадебные торжества. 23 октября Екатерина сама вступила в город, впереди нее шли восемь пажей кардинала Медичи и вели шесть иноходцев, один из которых был совершенно белым и покрыт серебряной накидкой. Следом ехала герцогиня на лошади, покрытой золотой попоной и малиновым шелком. Ее окружали ее дамы – герцогиня Камерино и Мария Сальвиати, одетые по итальянской моде.[45]