Страница 73 из 80
— Из ваших рук я не приму даже родниковой воды.
И смягчила категоричность тона легкой игривой усмешкой. Погрозила пальцем, будто собираясь наказать малыша.
— Отчего же вы так суровы ко мне, прекраснейшая? — недоумение, не слишком искреннее.
— Я не сурова, милорд, я разумна. И осторожна.
Однако в свете последнего происшествия с башней это утверждение не выглядело правдой. Развалины напоминали о пережитой опасности, и о том, что все происходящее — одна большая игра на выбывание, в которой будет только один победитель…
Воспоминание, наконец, пробилось из глубины сознания и развернулось во всю ширь. Все, что беспокоило подспудно, исподтишка подтачивало уверенность, смущало, странным образом ассоциируясь с герцогом Айворы, выплеснулось, схлестнулось с реальностью и завертелось перед глазами яркими смазанными пятнами.
— Золотой дождь…
Стою, уперев руки в бока и слегка запрокинув голову, на самом краю сцены.
Огонь десятков свечей разгоняет мрак, за спиной — натянутый на рамы холст, расписанный под пещеру, жаровня, от которой вверх вьется тонкий ароматный дымок, и голос кружащейся вокруг нее ведьмы:
— Возьму пять частей серебристой золы, три капли ледянки и света речного, пыльцы сих прекрасных белых узорных цветов я добавлю семь сотен песчинок… Огонь прогорит, вскипит дикий пар, и чернью котельной выступит яд. На главы врагов отольется горящей слезой, мой дождь золотой!
— И месть, да месть, — подхватываю я, позволяя голосу взвиться под самый купол, — исполненной горя души! Она — свершится? В мученьях умрут, страдая от боли, лишенные власти отродья равнинной чумы?
— О, да, — хрипло каркнула ведьма в ответ, — не один не увидит рассвета…
Торжествующий полубезумный смех вырывается из горла. Сейчас я — зримое воплощение рыжей горской княжны…
— Золотой дождь, о дождь золотой, ты прольешься отчаянья волной… — задумчиво процитировала слова из старой пьесы, подходя ближе. Протянула руку, словно для поцелуя. Отметила, как вздрогнул лорд Варис, мимолетно погладив кольца. Провела кончиком пальца по обшлагу, расшитому плотной нитью, и успокаивающе качнула головой.
— Но все же, замечу, что одно ваше обещание мне по душе. А вы, герцог что-то о нем забыли.
— Какое?
— Прогулка в Арсенал.
— О, так вы… согласны? — недоверие и облегчение.
— Разумеется. Предупредите милорда сенешаля, через некоторое, весьма короткое время, ему придется отложить дела…
Мы же союзники? О, да. Положила руку на предложенный согласно этикету локоть.
— Почему бы не пойти сейчас?
— Увы, — притворно вздохнула, — сначала надо разобраться с одним делом. Договором, если точнее.
Обещания надо выполнять, или убивать того, кому обещал.
— Мы подождем, — склонил голову герцог, понимающе улыбаясь, — но я разочарован, ваше высочество.
— Ну, лорд Варис, не стоит… Всякое происшествие имеет две стороны, и в каждой неприятности можно найти выгоду.
— Но кто выгадал в этом случае? — герцог, развернувшись, провел рукой по развалинам., намекая на огромные расходы.
Я поясню…
— Выгадали, для начала, вы. Мой голос. Затем, я. Близкое знакомство с недоступными ранее возможностями в тех или иных искусствах и их пристальное изучение всегда приносит пользу. — Если не убивает. — Выиграл дорогой кузен Рикланд. Маленькое соглашение о сотрудничестве.
— Ну что же…
Здесь все воспринимают мелкие предательства как должное и неизбежное. Герцог не оказался исключением. Если что-то может принести пользу, то надо это с делать, пусть даже если это окажется подлость…
— Мы будем ждать вас. С нетерпением. Но все же, расскажите, где вам довелось побывать?
И какую информацию получить?
— Вы слышали что-нибудь о подземельях?
Подхватила привычным движением подол платья, спускаясь по лестнице. Шаг за шагом, замирая на полмига, полслова. Одна ступенька — одна фраза, обтекаемая, многогранная. Полная ускользающего смысла. Я рассказала все и не сказала при этом ничего. Так просто и так сложно. Обещала и обманывала, успокаивала и предостерегала от излишней активности.
И распрощалась, позволяя герцогу удалиться в полной уверенности, будто я принадлежу ему.
— Ждите меня, милорд, ждите… — многообещающе прошелестела ему вослед. И развернулась, пристально всматриваясь в лица слуг.
Не пора ли перекусить?
Позволив этой мысли отразиться в хищных, широких движениях, заставила людей расступиться.
Темная комната, по углам прячутся обрывки пыльных чар. За дверью слышатся голоса, это слуги откачивают бывшего владельца апартаментов, мелкого лорда без права голоса. Широкое окно занавешено темными портьерами, по краю которых тянется неразборчивый узор, сумрак разгоняют несколько жалких мерцающих огоньков. Трепещущий белый свет оживляет тени. На широкой кровати, утопая в мягкой перине, лежит Грей. Его грудь медленно вздымается, иногда по коже пробегает легкая дрожь. Я расслабленно сижу в кресле и внимательно наблюдаю за изменениями.
Душа вернулась в исцеленное тело и теперь ей надо прочно занять прежнее место. Восстановить связи, настроить струны, связи. Я знаю, как это выглядит изнутри. А снаружи? Как проделывают настройку в реальности? Только целитель в курсе, но его мы звать не будем.
Интуиция, помноженная на разум, просто вопит о том, что этого делать не стоит. Почему? Что в нем было такого, что я не заметила при встрече? И ведь это что-то отложилось где-то в глубине сознания, выжидая подходящего моменты, чтобы всплыть.
Но что? Возможно, то, что нормальный, следующий долгу и призванию маг-целитель должен присутствовать там, где его услуги нужнее всего. В преддверии Зеркального зала, в лазарете, в казармах стражей? И где находятся его покои?
Вообще же нормальным людям, особенно чувствительным к шепоту забвения, не место в Замке Королей.
Нормальным? Стоп, вот оно. Кто сказал, что рангер — нормален? Возможно ли… что он уже сошел с ума?
Почему нет? Впрочем, это всего лишь умозрительные построения. Бездоказательные. Для начала надо его найти. Но времени, чтобы рыскать по всему замку в поисках рангера, нет. Спросить? Почему-то нет во мне уверенности в том, что этот маг окажется хотя бы в одном из названных мест.
Зато следует как можно быстрее помочь Грею. Но как? Он, несомненно, сможет настроить нити на прежние тона, правильно связывая и восстанавливая разорванное. Потому что таково естественное положение вещей. С магией рангера это произошло бы легко и быстро, без его помощи займет еще не менее суток.
Надо ли торопиться? Да…
Что можно сделать?
Я прикрыла глаза, сцепила руки в замок, загоняя глубоко внутрь холодящий душу голод.
Это — тоже проблема. Вечный голод, сильный, неконтролируемый. Сколько силы не скорми рваным клочьям ауры верей-аали, им всегда будет мало. Жизнь постоянно просачивалась, не в силах задержаться хотя бы на мгновение, и память наследия не хотела исчезать, продолжая тянуть энергию при каждом удобном случае. Хорошо, что я не завишу от этой магии. Хотя и постепенно перестаю понимать, что разделяет меня и наследие принцессы.
Но…
Как помочь Грею воссоединить разорванное?
Что я могу сделать вообще? С бессознательным телом? Подарить наслаждение, причинить боль…
Боль?
Боль, такую, которая позволит вспомнить, соединяющую, восстанавливающую. Бегущую по связующим нитям и нервам к душе и обратно.
Да.
Я резко поднялась, подошла ближе, опустилась на колени перед ложем, позволяя подолу замести пыль. Положила руки на ткань совсем рядом с Греем, на расстоянии тепла.
Решайся! Да!
Боль. В каждой клеточке тела.
Встала. Хрустнула пальцами.
Боль…
Да-ааа…
На выдохе, выталкивая посторонние мысли, позволила ожить еще одному воспоминанию.
Лента струится между пальцев. Тонкий шелк ласкает кожу, касается напряженной спины, фиксирует запястья. Улыбка стилетом разрезает тишину, пальцы пляшут, стремительно меняя положение.