Страница 99 из 105
Анализ духовного наследия преподобного Сергия позволяет утверждать, что он был носителем одного из важнейших откровений апокалиптической эпохи. Суть откровения в том, что Михаил, высший из ангелов, должен обрести человеческую природу и, став человеком, восполнить соборный человеческий образ Святой Троицы. Составитель первого жития Сергия Радонежского сообщает, что архангел Михаил неоднократно сослужил Сергию во время литургии: об этом рассказывал сам преподобный, а также два радонежских монаха, которые удостоились стать свидетелями такого служения. Видимо, от самого Михаила Сергий и получил это откровение.
Вспомним, что эпоха Сергия в одном отношении была очень сходна с нашей: второго пришествия Иисуса ожидали в 7000 г. “от сотворения Адама”, т. е. в 1492 г. от Р. Х. Подобное ожидание было столь же массовым лишь один раз в истории, в IX веке, перед началом второго тысячелетия от рождения Иисуса Христа. Начиная с XIII века апокалиптической теме на Руси было посвящено множество апокрифов, которые воспринимались как самые серьезные и подлинные богословские и пророческие тексты. Именно в этой апокрифической литературе выразилась глубокая и утонченная русская богословская мысль, на мнимое “отсутствие” которой постоянно сетуют историки. Во многих апокрифах выступает Михаил: то в роли ангела-покровителя всемирного православного царства, то в качестве царя на константинопольском престоле. Из библейских книг наиболее читаемой была книга Даниила: откровение о борьбе с антихристом, которую возглавит “великий князь Михаил” (Дан. 10:13, 21; 12:1). Имя Михаила названо в послании апостола Иуды, в котором приведены пророчества Еноха о суде над ангелами; Михаил здесь спорит с диаволом “о Моисеевом теле” (Иуд. гл. 9). Однако, наиболее впечатляющим было упоминание имени Михаила в Откровении Иоанна, в эпизоде битвы с драконом-сатаной и рождения “младенца мужеского пола”, будущего “пастыря народов” (Откр. гл. 12), о чем мы говорили выше.
Апокалиптический настрой Сергия и его учеников был, в отличие от сегодняшнего, радостным и творческим. Ведь суть откровения (греч. “апокалипсис”) не в кратковременном всемирном владычестве зла, как бы оно ни было ужасно, но в последующей светлой эпохе, которая предсказана Иоанном: “Блажен и свят имеющий участие в воскресении первом: над ними смерть вторая не имеет власти, но они будут священниками Бога и Христа и будут царствовать с Ним тысячу лет” (Откр. 20:4-6). Сергий и его единомышленники, активно готовясь к наступлению этой эпохи, стремились к распространению Православного Царства на все человечество. Естественно, что с этим царством были связаны самые светлые надежды. Духовным содержанием царства должен был стать набиравший силу в византийском содружестве народов гуманизм паламитского типа (см. И. Экономцев. Православие, Византия, Россия. М. 1992).
Очевидно, именно жреческую элиту, священников грядущего Мессианского Царства взращивало великое Сергиево братство, охватившее своим влиянием всю православную Русь того времени. Дерзновенные творческие начинания этого братства на века опередили свою эпоху. Уже в первой половине XVI в. традиция преп. Сергия была подрублена под корень, хотя убить всенародную любовь к Сергию не удалось, как не удалось искоренить уникальный в церковной истории культ Святой Троицы. Но также, как потемневший слой олифы на века сокрыл от глаз верующих первозданную красоту Рублевской иконы, так остается скрытым подлинное содержание деяний и учения преп. Сергия. И также, как была очищена от наслоений икона Св. Троицы, так дело преп. Сергия еще предстанет перед изумленными взорами потомков во всей своей творческой новизне и свежести. Постараемся и мы внести свой посильный вклад в дело расчистки древнего и святого лика.
Стремясь объединить в составе великого византийского содружества Литовскую и Ордынскую Русь, борясь против местничества русских князей, преп. Сергий вкладывал в это дело не только политический, но и глубоко религиозный смысл. Получив откровение зримого образа Св. Троицы, он смог провозгласить свой знаменитый призыв: “взирая на единство Св. Троицы, побеждать ненавистное разделение мира сего”. Пророческие созерцания были сохранены для потомства с помощью иконного “богословия в красках”. Центральное место здесь занимают две знаменитые иконы: “Архангел Михаил с деяниями”, написанная неизвестным автором по видению княгини Евдокии, вдовы Дмитрия и духовной дочери Сергия, и рядом с ней – рублевская “Троица”, написанная по заказу Никона Радонежского “в честь и похвалу преп. Сергия”.
20. Пророческие иконы.
Богословское содержание иконы “Михаил с деяниями” выражается в многочисленных и многозначительных отступлениях от канона. Так, Михаил впервые изображен не с опущенным, как обычно, но с поднятым мечом – приблизилось время апокалиптических битв. Идея “вочеловечения” Михаила выражена с помощью цветовой символики одежд и через содержание “деяний”. Самая удивительная особенность иконы, ставящая в тупик лучших специалистов по иконографии: резной по левкасу растительный орнамент средника – ничего подобного в иконах той эпохи ни до, ни после не встречается. Чем сильнее выражено отступление от канона, тем значительнее его смысловая нагрузка. Здесь речь идет о главном содержании откровения: царство Христово на земле приближается (на него и указывает орнамент средника) и Михаил будет его царем. Наконец, в левом верхнем углу, т. е. в первом клейме иконы впервые появляется образ Троицы “рублевского” типа. Как и у Рублева, отсутствие Авраама и Сарры подчеркивает переход от традиционного сюжета “Гостеприимство Авраама” – к более широкой теме образа Троицы вообще. Расположение трех фигур отличается от рублевского наклоном голов собеседников: левый (от нас) и средний смотрят на правого, как бы побуждая его к какому-то действию. Правый, очевидно изображающий Михаила, жестом головы и рук выражает согласие выполнить свою миссию.
В рублевской “Троице”, написанной, как предполагается, на 10-15 лет позже, та же идея выражена только жестами рук, тогда как наклоны голов переносят внимание на левого собеседника: здесь Михаил уже не должен быть так выделен, как в предыдущей иконе. Как мы аргументировали выше, тремя собеседниками, являющими собой образ Св. Троицы могли быть только три человека: в центре – воскресший и прославленный Адам; по правую руку (слева от нас) – человек Иисус; по левую – грядущий князь Михаил. Крылья у всех троих – не более чем общепринятый символ духовности: с крыльями изображали, например, Иоанна Крестителя или святых схимников – как знак их “ангельского жития”. Незадолго до начала работы над Троицей Рублев расписывал стены Владимирского собора: его кисти принадлежит изображение патриархов Авраама, Исаака, Иакова. В связи с этим нельзя не вспомнить, что одно из главных имен Божиих в Библии: “Бог Авраама, Исаака, Иакова” – всегда понималось христианами как символическое указание на троичность Бога. Но при всей значительности этих лиц, есть два человека, которые несомненно больше их: Иисус и Адам. Откровение, восходящее к Сергию Радонежскому, подсказывало: третий человек соизмеримого масштаба – это грядущий Михаил. Поэтому создание иконного образа Святой Троицы стало одновременно пророчеством о князе Михаиле.
Можно привести много убедительных доводов в пользу того, что именно эти три человека изображены на рублевской иконе. Так, согласно канону, самое почетное место – не центр стола, а его левый угол: именно там помещен Иисус. За спиной Иисуса изображено здание, символизирующее Церковь и содержащее анаграмму IH – Иисус Назорейский, т. е. Иисус именно как человек; за спиной Адама – обычный иконописный символ родословного древа, в данном случае, всего человеческого рода; рядом с Михаилом – скала, напоминающая о чуде архангела Михаила в Хонах: очень распространенный сюжет икон и фресок того времени. В напоминание о прегрешении Адама его нимб, несмотря на обратную перспективу, заметно меньше нимбов Иисуса и Михаила. Правильность отождествления лиц подтверждает цветовая символика одежд. Так, синий цвет, повторяющийся в одеждах всех трех собеседников, есть символ общей им всем человеческой природы; золотисто-оранжевый хитон Иисуса указывает на Его вторую, божественную природу; коричневый цвет означает землю, из которой, согласно Библии, сотворен Адам; наконец, зеленый цвет в одеждах Михаила традиционно понимается как цвет ангельский. Предложенное нами толкование вписывает великую икону Рублева в богословскую традицию его времени и делает ее смысловое содержание бесконечно важным для нас.