Тайное послание библии.

Переживание единства человеческого рода было особенно необходимо именно в этот момент перелома (“осевое время”, по Ясперсу). К этому времени уже почти стерлась память об изначальной общности, связанной с царствованием первоадамитов и миссионерской проповедью потомков Ноя. Духовный мир иранских арьев оказался в значительной мере чужд главным религиозным и культурным ценностям ближневосточного очага древних цивилизаций: шумерской, египетской и семитской. С помощью нового акта Божественного Откровения, осуществленного Всевышним через пророков и законоучителей – составителей библейских книг, раскол, угрожавший гибелью адамитской традиции, был предотвращен: Бог Израиля открылся как Бог всего человечества. Пророк Малахия, деятельность которого датируется рубежом 5-4 вв. до н. э., провозглашает: “От востока солнца до запада велико будет имя Мое между народами, и на всяком месте будут приносить фимиам имени Моему, чистую жертву; велико будет имя Мое между народами, говорит Господь Саваоф… Я Царь великий, и имя Мое страшно у народов…” (Мал. 1:11, 14). Обращаясь к враждующим между собой сынам Израиля, пророк говорит слова, которые могут быть отнесены ко всем сынам Адама: “Не один ли у нас Отец? Не один ли Бог сотворил нас?” (Мал. 2:20). Опираясь на это Откровение, еврей Савл, ставший апостолом Павлом, “фарисей, сын фарисея” (Деян. 23:6) и в то же время “Римский гражданин” (Деян. 22:26-29), смог полтысячелетия спустя провозгласить в афинском ареопаге: “От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию, дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас. Ибо Им мы живем и движемся и существум, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: мы Его и род” (Деян. 17:26).

3. Династия Адама.

Наряду с пророческими откровениями “осевого времени”, опорой для богословской концепции единства человечества служила генеалогия авраамова рода, восходящая к всеобщему праотцу Адаму. Это было живое предание, которое передавалось из уст в уста – от отца к сыну, от деда к внуку, от старейшего главы рода к самому младшему из наследников. Есть все основания ожидать, что эта часть предания отличалась наибольшей точностью и конкретностью: она содержит имена первенцев, длительность их жизни, время рождения преемника, важнейшие мировые события, которые были связаны с именем того или иного патриарха. Число звеньев непосредственной передачи предания от старейшего к младшему оказывается, в силу долголетия первоадамитов, очень невелико. Так, Иакова, отца 12 израильских колен, отделяет от Адама всего семь звеньев: Адам - Маалеил - Ной - Арфаксад - Евер - Серух - Авраам - Исаак - Иаков. При этом от момента сотворения Адама до смерти Иакова проходит согласно Септуагинте (в основном мы будем исходить из этой версии) почти 4000 лет – более половины всей человеческой истории. Благодаря этому те элементы предания, которые считались жизненно важными, могли передаваться почти без искажений.

Чем же были заполнены те 2000 лет, которые прошли от сотворения Адама до потопа?

Если верить, что все человечество произошло от Адама в физическом смысле, то следовало бы ожидать, что главным делом в эту эпоху было интенсивное размножение, а затем освоение новых земель и новых способов хозяйствования для прокормления многочисленного потомства. Но библейское предание говорит другое: средний возраст, в котором патриархи от Адама до Ламеха (отца Ноя) рождали первенцев, составлял около 200 лет, а Ной родит своих трех сыновей в возрасте около 500 лет! Хотя сказано, что кроме первенцев они рождали “еще сыновей и дочерей”, но предание ясно дает понять, что рождение детей в роду Адама было событием исключительно редким и значительным.

4. Принцип усыновления.

Живя в окружении преадамитских охотничьих и раннеземледельческих племен, Адам и его потомки не ставили себе цели создания собственного многочисленного народа. Перед ними стояла другая задача: путем особой жреческой инициации и духовного воспитания сделать эти окружающие племена своими детьми – приемными, но полноправными членами своего рода. Возможным отголоском этой практики является образ ста сыновей великой матери в нартском эпосе кавказских народов. Лишь один из них, Сасрыква, действительно рожден свой матерью; точнее говоря, рожден чудесным образом от “камня”, но с ее непосредственным участием. Остальные же 99 – приемные сыновья; согласно древнему кавказскому обычаю, для усыновления и тем самым братания, нужно было поцеловать грудь новой матери. Во всем этом можно видеть отзвук более древнего патриархального таинства, в котором приемные дети усыновлялись новому отцу или отцу и матери одновременно.

Некоторые элементы патриархально-родовых отношений, сохранявшиеся до недавнего времени, могут отражать древний прототип отношений между допотопными патриархами и окружавшими их племенами. Таков старинный обычай молочного, искусственного родства, известный под названием “аталычество”, от тюрк. АТАЛЫК: воспитатель. По описанию Ш. Д. Инал-Ипа, сущность кавказского аталычества состоит в том, что ребенок, как правило, из привилегированного сословия, вскоре после рождения отдавался родителями на воспитание в семью из чужого рода, обыкновенно крестьянскую. Родичам детей на воспитание не отдавали, в том числе и родственникам по материнской линии. Семья охотно принимала и растила ребенка в течение нескольких лет, иногда до совершеннолетия, после чего питомец торжественно возвращался в отчий дом, а между семьями устанавливались тесные взаимоотношения, почти не уступавшие отношениям при обычном естественном родстве.

Возможно, этот обычай восходит к адамитской древности, когда патриархи отдавали своих детей на воспитание в подопечное племя, прошедшее таинство инициации, с целью закрепления взаимных родственных отношений. Кабардинский вариант нартского эпоса отмечает, что Сатаней-Гуаща была “воспитанницей” рода Кардановых или Вардановых; это позволяет нам предположить, что она была из семьи адамитских патриархов и попала на Северный Кавказ в порядке “аталычества”.

Отметим один важный момент абхазского застолья. Тамада, роль которого служит отражением роли древнего адамитского жреца, первым тостом произносит слова: АНЦЪА УЛ*ХА ЩА)! : Боже, дай нам Твое тепло (свет, вообще благодать). Вторым тостом тамада благословляет “народ” – не какой-либо отдельно взятый народ, но народ вообще, вкладывая в эти слова укоренившееся в сознание абхазов понятие, согласно которому изначально все люди (народы) равны перед Богом. Но это равенство не лишает каждого народ возможности нести свою особую неповторимую миссию, иметь свой неповторимый путь.

5. Адамитские предания.

Впоследствии этот принцип усыновления будет воспроизведен иудейством, христианством и мусульманством по отношению к Аврааму: “верующие суть сыны Авраама” (Гал. 3:7). И это не просто метафора, но действительное исполнение обетования Аврааму от Бога, Который сказал: “Я сделаю Тебя отцом множества народов; и весьма, весьма распложу тебя, и произведу от тебя народы, и цари произойдут от тебя” (Быт. 17:5-6). Именно в этом смысле и Адам является всеобщим отцом: не просто “множества” народов, как Авраам, но всех без исключения народов, живущих на земле. Такое усыновление и воспитание народов представляло собой кропотливый и долгий труд. Авторитет адамитов, конечно, был огромен. Прежде всего, в глазах окружающих племен они казались почти бессмертными: сменялись десятки поколений, а с гор спускались одни и те же Великие Жрецы, обладатели божественной мудрости и важнейших практических знаний. Память о той начальной эпохе сохранилась у всех народов земли: “Возвожу очи мои к горам, откуда придет помощь моя” (Пс. 120:1) – говорит псалмопевец Давид; предания о священных горах содержатся почти во всех мифологиях мира. На каком языке адамиты объяснялись? Предания многих народов сохранили память о том, что “боги” имели свой особый язык, свою особую пищу, свои особые жилища. Несомненно, “боги” знали языки племен (времени для изучения у них было достаточно!), а племена в той или иной степени усваивали язык “богов”, смешивая его со своим собственным. Традиция “двуязычия” (язык священный и язык народный) сохранялась и впоследствии. Роль священных языков в разные времена выполняли: шумерский, древнеегипетский, санскрит, иврит, арабский, греческий, латынь, церковнославянский. У абхазов и сейчас существует особый язык, на котором можно говорить только в горах (так как горы для абхазов – святое место); грамматический строй горного языка – такой же, как у абхазского, но корни слов – отличаются; происхождение горного языка относят к “далеким временам”. Подобная традиция двуязычия сохранилась и у других народов Кавказа. Но первым священным языком был язык адамитов, следы которого, по нашей гипотезе, должны обнаруживаться у всех народов, живущих на земле. Открытием такого языкового слоя наука обязана лингвистической интуиции Н. Я. Марра, который назвал этот слой “яфетическим”, а мы предлагаем называть “адамитским”. Биологически адамиты со временем бесследно растворились среди народов земли; мощность адамитского языкового слоя и его сохранность до нашего времени обусловлены глубиной и длительностью культурного взаимодействия с адамитами. В этом отношении выделяются аборигенные народы Кавказа, а среди них уникальная роль принадлежит носителям абхазского языка и духовности, независимо от разнообразных этнических смешений, имевших место в истории.