Страница 16 из 49
— Тридцать семь или тридцать восемь. Во время войны он служил денщиком, хотя и не призывался в армию.
— И как давно он служит у майора?
— Полагаю, года полтора.
— Вы не замечали ничего необычного в его отношении к вашему мужу?
— Мы там не так часто бывали. Но нет, я ничего не замечала.
— Расскажите мне поподробнее о том вечере. В котором часу должны были приехать гости?
— Между восемью пятнадцатью и восемью тридцатью.
— Что это была за вечеринка?
— Как всегда у майора: напитки и легкая закуска, но очень хорошая. Гусиная печенка, гренки, лососина…
Иногда Чарлз любит угощать рисом, приготовленным по особому рецепту, он узнал его, когда был на Ближнем Востоке. Но это, как правило, зимой. Потом мы обычно слушаем музыку — у Чарлза большая коллекция пластинок. Мой муж и Джок — большие любители классической музыки. Еще мы всегда танцевали. Спенсы заядлые танцоры. В тог вечер было очень уютно. Дружеская вечеринка в кругу хороших друзей. Чарлз умеет принимать гостей.
— Стало быть, в тот вечер все было как обычно? Вы не заметили чего-нибудь такого, что бросилось бы вам в глаза? Чего-нибудь необычного?
— Необычного? — Она на минуту задумалась, нахмурив лоб. — Как только вы спросили, я подумала… Нет, не помню. Но что-то было. — Она снова тряхнула головой. — Нет.
Лично я ничего необычного в тот вечер не заметила. Нам было хорошо, все веселились и радовались жизни. — Она зябко поежилась. — Подумать только, что все это время…
Пуаро предостерегающе поднял руку.
— Постарайтесь не думать об этом… А то дело, по которому ваш муж был вызван в Шотландию.., что вы о нем знаете?
— Знаю только, что возникли какие-то сложности по поводу продажи земельного участка, которым владел мой муж. Сделка состоялась, но потом, кажется, возникли какие-то обстоятельства.
— Вспомните точно, что сказал вам муж в тот вечер.
— Он вошел в комнату. В руках у него была телеграмма. Насколько мне помнится, он сказал: «Придется сегодня же выехать в Эдинбург. Ужасно обидно. Но завтра утром необходимо повидаться с Джонсоном… А я-то был уверен, что все пройдет без сучка без задоринки…» А затем спросил: «Хочешь, я позвоню Джоку, чтобы заехал за тобой?» — но я отказалась: «Глупости, я поеду на такси».
Тогда он сказал, что Джок или Спенсы после ужина проводят меня. Я спросила, не собрать ли чемодан, но он сказал, что возьмет только самое необходимое и перекусит в клубе. Он ушел и.., больше я его не видела.
Когда она произнесла последние слова, голос ее слегка дрогнул.
Пуаро пристально посмотрел на нее.
— Он показывал телеграмму?
— Нет.
— Жаль.
— Почему жаль?
Он оставил ее вопрос без ответа, а затем бодрым голосом промолвил:
— А теперь перейдем к делу. Вы можете назвать мне фамилии стряпчих мистера Рича?
Она назвала ему фамилии, и он записал адрес.
— Вы не могли бы написать им коротенькую записку?
Так мне будет проще с ними разговаривать. Да, и еще мне нужно повидать майора Рича…
— Но он.., под стражей.., вот уже целую неделю.
— Разумеется. Таковы порядки. Напишите такие же… м-м.., записки капитану Макларену и вашим друзьям Спенсам. Мне надо с ними тоже поговорить, и я бы не хотел, чтобы они сразу же выставили меня за дверь.
Когда она передала ему записки, он сказал:
— Еще одна просьба. Личное впечатление, конечно, очень важно, но мне бы очень хотелось знать и ваше мнение о мистере Макларене и Спенсах.
— Джок наш давнишний друг. Я знаю его с детства.
Поначалу он может показаться грубоватым, но он прекрасный человек и на него всегда можно положиться. Он не умеет вести всякие там светские беседы, но он никогда вас не подведет. Мы с Арнольдом всегда дорожили его советами.
— И он, разумеется, тоже влюблен в вас? — В глазах Пуаро вспыхнули насмешливые искорки.
— О да! — простодушно воскликнула Маргарита Клейтон. — Он всегда был в меня влюблен, и теперь это стало у него чем-то вроде привычки.
— А Спенсы?
— Они очень славные. Линда Спенс довольно умненькая. Арнольд любил с ней поболтать. И хорошенькая к тому же.
— Вы с ней дружите?
— С ней? Более или менее, не могу сказать, что она очень уж мне нравится. Понимаете… Она злая.
— А ее муж?
— О, Джереми! Он очень симпатичный, обожает музыку и неплохо разбирается в живописи. Мы с ним часто ходим на выставки…
— Хорошо, в остальном я разберусь сам. — Пуаро взял ее руку в свои. — Надеюсь, мадам, вы не пожалеете о том, что обратились ко мне за помощью.
— Почему я должна пожалеть об этом? — сказала она, чуть округлив глаза.
— Кто знает? — загадочно промолвил Пуаро.
«А сам-то я знаю?» — подумал он, спускаясь по лестнице. Вечеринка была в полном разгаре, но он благополучно избежал возможных встреч и выскользнул на улицу. «Нет, ничего я не знаю», — подумал он.
Он размышлял о Маргарите Клейтон. Эта детская непосредственность, эта откровенная наивность… Не маска ли это? Ему снова вспомнились женщины средневековья.
По поводу некоторых простодушных кротких красавиц среди историков до сих пор не прекращаются жаркие споры.
Например, по поводу Марии Стюарт, королевы Шотландии. Знала ли она в ту ночь в Кирк О'Филдсе о том, что замышляется заговорщиками? Или она действительно была чиста и невинна, как дитя? Неужели ее приближенные не посвятили ее в свои планы? А возможно, она из тех по-детски наивных женщин, которые говорят себе: «Я ничего не знаю», — и искренне верят в это? Чары Маргариты Клейтон и его не оставили равнодушным. Тем не менее он не был уверен в ее полной непричастности…
Такие женщины способны толкать других на преступные деяния. Они виновны не в том, что совершают преступление, а в том, что вдохновляют на него других.
Нет, обычно не их нежная ручка заносит нож…
Так что же Маргарита Клейтон?.. Нет, здесь пока ничего определенного…
Стряпчие майора Рича вряд ли могли чем-либо помочь Эркюлю Пуаро. Да он и не рассчитывал на это.
Однако они деликатно намекнули, что вмешательство миссис Клейтон может лишь повредить их клиенту.
Посещение конторы стряпчих было для Пуаро просто визитом вежливости. Он располагал достаточными связями в Министерстве внутренних дел и Отделе расследования, чтобы получить разрешение на свидание с заключенным.
Инспектор Миллер, которому было поручено вести дело об убийстве Арнольда Клейтона, был, по мнению Пуаро, малоприятным субъектом. Однако на этот раз инспектор Миллер не был непреклонен, а был всего лишь снисходительно-ироничен.
— У меня нет времени возиться с этой старой перечницей, — буркнул он своему помощнику, прежде чем принять сыщика. — Но хочешь не хочешь, а надо быть вежливым.
— Неужели вы как фокусник, мосье Пуаро, сейчас извлечете из шляпы новые улики? — с наигранной веселостью сказал он, когда Пуаро вошел. — Хотя и без них как божий день ясно, что только майор Рич мог убить этого Клейтона.
— Если, разумеется, не принимать во внимание слугу майора.
— О, этого я готов вам уступить! В качестве возможного варианта. Хотя вам трудно будет что-либо доказать.
Да и мотивов нет.
— В этом никогда нельзя быть уверенным. Мотив — вещь весьма тонкая.
— Он ничем не был связан с Клейтоном, у него никаких грешков в прошлом, с головой вроде бы тоже все в порядке… Вам этого недостаточно?
— Я надеюсь предъявить вам доказательства, что Рич не совершал убийства.
— Чтобы угодить даме, да? — Инспектор Миллер ехидно ухмыльнулся. — Она и за вас принялась, не так ли? Вот штучка, скажу я вам. Cherchez la iemme[25], экие существа мстительные. Она бы и сама это проделала, если бы ей представилась возможность.
— Кинжалом? И в сундук? Побойтесь Бога, инспектор!
— Не верите? Я знавал одну такую дамочку. Не моргнув глазом, она отправила на тот свет парочку муженьков, когда они в чем-то ей начали мешать. И всякий раз была «убита горем». Суд присяжных хотел было ее оправдать, но.., уж слишком вескими были доказательства.
25
Ищите женщину (фр.).