Пифагор

"В Сидоне он сошелся с потомками естествоиспытателя и прорицателя Моха и другими финикийскими верховными жрецами и принял посвящение во все мистерии, совершаемые главным образом в Библе и Тире и во многих местах Сирии, претерпевая всё это не ради суеверия, как может показаться кому-нибудь с первого взгляда, но гораздо более из любви и стремления к знаниям и из опасения, как бы что-нибудь достойное изучения в божественных тайнах или обрядах не укрылось от него. Узнав, что тут живут в некотором роде переселенцы и потомки египетских жрецов, и надеясь поэтому участвовать в прекрасных, более близких богам и не подвергшихся изменениям мистериях Египта, довольный советом своего учителя Фалеса, Пифагор без промедления переправился туда с помощью каких-то египетских моряков, причаливших очень кстати к берегу близ финикийской горы Кармел, где он долгое время пребывал в одиночестве в храме" (Ямвлих. Жизнь Пифагора. 3. 14).

Перед нами всё та же, уже знакомая нам тенденция: стремление связать Пифагора с как можно большим количеством других знаменитых мудрецов. Попадались нам в этой связи и Фалес, и Зороастр, а теперь вот встречаем финикийца Моха.

Далее следует красочная история о том, как Пифагор, плывя на корабле в Египет, настолько очаровал мореходов, что они не стали брать с него плату и, более того, по прибытии снабдили его пищей. Они будто бы уверовали, что с ними плывет не человек, а божество, — особенно потому, что за всё время пребывания в море — две ночи и три дня — самосец ничего не ел и не пил (Ямвлих. Жизнь Пифагора. 3. 14–17).

И вот наш герой в долине Нила. Тут мы находим подлинный "перл" всего рассказа: "Двадцать два года он провел в Египте, занимаясь наблюдением звездного неба, геометрией и постигая не урывками и не поверхностно все тайны богов, пока взятый в плен воинами Камбиса не был уведен в Вавилон. Там он охотно общался с магами, отвечавшими ему вниманием, и научился у них самому главному в их учении, овладев в совершенстве наукой о природе богов, окончательно освоив, кроме того, науку о числах, музыку и другие предметы, и, проведя таким образом еще двенадцать лет, вернулся на Самос в возрасте приблизительно пятидесяти шести лет" (Ямвлих. Жизнь Пифагора. 4. 19).

Мотивы-то перед нами старые, но при этом уснащенные вопиющими хронологическими несуразностями. Упомянутый здесь Камбис (Камбиз) — персидский царь, который захватил Египет. Но произошло это в 525–524 годах до н. э. Пифагор к тому времени уже несколько лет жил в Италии и, соответственно, никак не мог оказаться в Египте во время похода Камбиса, попасть в плен и т. д. На египетской земле он побывал значительно раньше: выше отмечалось, что это произошло в правление Амасиса II — предпоследнего фараона перед персидским завоеванием.

Не менее смехотворно утверждение, что Пифагор возвратился с Востока на родину в возрасте пятидесяти шести лет (и только после этого, получается, отбыл на Запад). Вспомним, что родился мыслитель около 570 года до н. э., и всерьез сомневаться в этом не приходится. Получается, что возвращение Пифагора на Самос имело место около 515 года до н. э.? Но в то время Поликрата (а именно его тирания побудила Пифагора покинуть родину) давно уже не было в живых, а Самос находился под персидским владычеством.

Итак, что же можно ответственно сказать относительно восточных поездок Пифагора? Пожалуй, только одно: что они действительно имели место. В этом, кажется, сомневаться нет серьезных оснований. Уж очень настойчиво пишут античные авторы о факте этих поездок.

А вот никаких деталей, подробностей о них мы не знаем и знать не можем. Судя по всему, не знали их уже и древнегреческие писатели, чьи рассказы о Пифагоре до нас дошли. А поскольку сказать что-то было нужно, они на место реальных событий ставили разного рода домыслы: в каких-то случаях более или менее правдоподобные, в каких-то — откровенно невероятные (как взятие Пифагора в плен в Египте Камбисом или его общение с Зороастром).

Сочинялись же все подобные истории в твердом убеждении, что ex oriente lux ("с Востока свет!"). Греки искренне считали, что их культурные достижения были позаимствованы у более древних восточных народов. Отсюда — и тот взгляд на Пифагора, с которым мы познакомились: он-де почерпнул свои знания в Египте, Финикии, Вавилонии…

Удивительно, но взгляд этот распространен и по сей день. Совершенно справедливо современный отечественный исследователь полемизирует с не редкой в науке точкой зрения, согласно которой "геометрию Пифагор усвоил у египтян, арифметику у финикийцев, а астрономию у вавилонян". И далее не менее резонно указывает: "Греки не могли заимствовать философию и науку в готовом виде (как это сделали, например, римляне) по той простой причине, что в VI веке на Востоке не было ни того ни другого"{92}.

Итак, на Востоке Пифагор бывал, но явно не с целью расширить свой кругозор в области математических наук. Да и в том, что он плавал туда для изучения эзотерических религиозных ритуалов, тоже позволительно усомниться. Нам представляется, что ответ проще: это были торговые вояжи. Напомним, что отец мыслителя был, вероятнее всего, знатным и богатым купцом. Так что же неестественного в том, что молодой человек перенял отцовское дело? Есть к тому же очень яркая параллель: Солон, другой знаменитый эллинский мудрец. Про него совершенно точно известно, что он в молодости много путешествовал, и именно по делам торговым. В том числе, между прочим, посетил и Египет.

Другое дело, что, побывав в этой древней и прославленной стране, в которой уже целые тысячелетия к тому времени существовала великолепная, самобытная цивилизация с ее грандиозными памятниками, — и Пифагор, и Солон, и кто бы то ни было иной из греков просто не мог не впечатлиться увиденным. Повлияло ли на желание Пифагора стать философом, богословом, ученым его пребывание в Египте (и, возможно, также в других странах Востока)? Полагаем, что на этот вопрос можно ответить утвердительно.

Согласно источникам, путешествовал Пифагор в своей молодости не только в дальние страны, но и в пределах бассейна Эгейского моря, то есть в Греции как таковой: был на островах Лесбосе, Делосе, Крите, в Милете, Спарте, Дельфах. Это тоже вполне возможно. Эгеида архаической эпохи прямо-таки кишела энергичными эллинами, разъезжающими туда-сюда с разными целями.

В порядке курьеза приведем одно свидетельство о посещении Пифагором Дельф. "Остановившись по пути в Дельфах, он написал на гробнице (!! — И. С.) Аполлона элегические стихи о том, что Аполлон был сын Силена, убитый Пифоном и погребенный в месте по имени Трипод ("треножник". — И. С.)" (Порфирий. Жизнь Пифагора. 16).

Обычно считалось, что, наоборот, Аполлон убил змея Пифона, сторожившего место, где впоследствии возник Дельфийский оракул. И никакой "гробницы Аполлона", разумеется, быть не могло, поскольку в понимании греков Аполлон — бог, вечный и бессмертный. Но каких только небылиц не складывали о Пифагоре!

Тиран Поликрат

Все источники относят странствия Пифагора к тому времени, когда он еще жил на Самосе, иными, словами, к годам его молодости или, во всяком случае, к первому периоду его деятельности. А потом…

"Воротившись в Ионию, он устроил у себя на родине училище; оно до сих пор называется Пифагоровой оградой, и самосцы там собираются на советы по общественным делам. А за городом он приспособил для занятий философией одну пещеру и проводил там почти все свои дни и ночи, беседуя с друзьями" (Порфирий. Жизнь Пифагора. 9).

Итак, если верить этому свидетельству, впервые Пифагор основал философскую школу еще до отъезда на запад — в своем родном полисе, на Самосе. Порфирий указывает, что помещение этой школы (имеется в виду, судя по названию, не здание в строгом смысле слова, а некое огороженное пространство под открытым небом) существовало вплоть до его времени, — а жил он много столетий спустя после героя написанной им биографии.