Страница 58 из 65
— Вот видите, внизу? — сказал Нил. — Раздел «Свяжитесь с нами». Там указаны разные способы связи. Выберите электронную почту. Так, теперь просто напечатайте в сообщении два имени: Алан Гонт и Нил Гонт. Сайт опознает наши имена и пришлет ответ, подтверждающий наши полномочия и информацию о характере нашей миссии.
Лейтенант Санчез не любила шпионов. Даже шпионов, которые, как и она, служили Соединенным Штатам. Но она пожала плечами и сделала, как было сказано. В армии так проще.
За тысячи километров от Ирака, в Вашингтоне, компьютер в главном офисе ЦРУ мгновенно обработал электронное письмо лейтенанта Санчез и выдал ответ:
Этот текст минутой раньше ввел в базу данных служащий ЦРУ, старый друг Нимрода, получив от него взамен исполнение трех желаний.
Дочитав письмо из ЦРУ, лейтенант Санчез с недоверием уставилась на Джона и Филиппу.
— Хочу заметить, агенты Гонт, что эти дети слишком малы. Вряд ли они способны на то, что вменяется им в вину. По-моему, это самые обычные дети. — Она на мгновение задумалась. — Кроме сокола на плече мальчика. Это немного необычно.
Нил улыбнулся.
— С виду они вполне обычные дети, — согласился он. — Но поверьте, эти два ребенка совсем не обычны. — Он взглянул на Джона. — Давай, мальчик. Покажи тете, что ты умеешь.
Джон кивнул.
— Посмотрите на вон ту кофейную чашку, — сказал он и, ткнув пальцем в кружку на столе лейтенанта, пробормотал: — АППЕНДЭКТОМИЯ.
Зная, что джинн-силы у него немного, он лишь намеревался заставить чашку исчезнуть. Но Джон был утомлен, очень сильно утомлен, так что кружка вместо этого разлетелась вдребезги. Поскольку в ней был кофе, зрелище получилось эффектное. Лейтенант вполне уверилась, что должна беспрекословно помогать Алану и Нилу.
— Ничего себе! — воскликнула она. — Никогда бы не поверила, если бы не увидела это собственными глазами. Вот это детки! Прямо киборги из комиксов.
— Я же говорил! — подхватил Алан. — Это и есть строжайшая государственная тайна. Помните: вы ничего не видели. Этих детей тут никогда не было. И о нас вы никогда не слышали. Понятно? — Он посмотрел на стоявшую у двери девушку-сержанта, которая закивала в ответ.
— Слушаюсь, сэр, — сказала лейтенант Санчез. — Все будет как вы скажете. Готова выполнить любой приказ.
— Хорошо, — сказал Нил. — Сейчас от вас требуется вот что. Выделите нам джип. Нам надо добраться до ресторана «Кебабилон», это недалеко, на выезде из Самарры.
— Слушаюсь, сэр. Однорукого я тоже туда отвозила, — сказала лейтенант. — Он назвался Джалобином. Он-то и приезжал сюда с этим мальчиком дня два назад.
— Профессор Джалобин? Тоже один из них.
— Тогда понятно, почему он может показывать такие фокусы с голосом, — заметила лейтенант Санчез.
— Мадам, это сущие пустяки в сравнении с тем, на что еще он способен! — сказал Алан. — Но предоставьте его нам. Мы разберемся с профессором Джалобином.
Глава 22
В ресторане «Кебабилон» все восприняли как должное, что Джалобин не ест шашлыки, изготовленные госпожой Ламур, троюродной сестрой матери Дария. Мальчик объяснил госпоже Ламур, что по религиозным и диетическим причинам Джалобин должен питаться только пайками, которыми его снабдили на военной базе. Тетушка ахнула.
— Господи, да я бы лучше саранчу ела, чем пихать в себя этот мусор!
Дарий тихонько улыбнулся, вспомнив, как они с Джоном ели саранчу и ее личинки.
— Я бы с удовольствием саранчи поел, — отозвался он, думая, что пайки мистера Джалобина хороши только для тех, кто обожает жевать резину.
Этот паек, или так называемая «пища, готовая к употреблению», сокращенно ПГУ, представляет собой комплексный обед, упакованный в герметичный пластиковый пакет. ПГУ стерильна, как банки с детским питанием, и может храниться до трех лет. Когда Джалобин покидал армейскую военную базу в Самарре, где он с успехом дал чревовещательное представление, ему подарили целый блок из двенадцати ПГУ, за что он был безмерно благодарен — ведь его запасы детского питания пропали еще в начале пути. Он как раз разогревал себе такой паек на беспламенном нагревательном устройстве, когда в ресторан зашел кто-то смутно знакомый. Это была женщина из компании журналистов, которых они встретили по дороге из Аммана. Джалобин вспомнил ее не столько по лицу, сколько по черным кожаным брюкам и жакету.
— Привет, — сказала она, тепло улыбаясь. — Вы не против, если я к вам подсяду?
— Буду рад. — Джалобин указал на фиолетовый пластмассовый стул, стоявший против его собственного.
Женщина села и принюхалась.
— Хорошо пахнет, — заметила она. — Что это?
— Доблестные вояки называют это ПГУ, — сказал Джалобин. — В каждом пайке в среднем тысяча двести пятьдесят калорий, не говоря уже об одной трети из суточной дозы витаминов и минералов, рекомендованной главным военным врачом Соединенных Штатов Америки. Пища легко переваривается и абсолютно стерильна — совсем как речи политиков-краснобаев. Мой желудок, знаете ли, требует очень тонкого обращения, поэтому я не вправе обременять его всякой местной дрянью. Хотите попробовать? У меня тут разные ПГУ есть — на выбор.
— Нет, спасибо, — сказала журналистка.
— Да ладно вам, угощайтесь, — настаивал Джалобин. — Попробуйте, например, заменитель орехового пирожного. Восхитительный вкус.
— Хорошо, уговорили. Давайте попробую.
— Вот это по-нашему! Отважная женщина! Вам бы, пожалуй, и целая порция не помешала, уж очень вы худосочная, милочка.
Джалобин порылся в коробке с ПГУ, где помимо пайков он держал лампу с господином Ракшасом, и извлек заменитель орехового пирожного.
— Вот, милая, лопайте на здоровье, — сказал он.
Журналистка в кожаном костюме вскрыла упаковку и попробовала содержимое.
— Вы абсолютно правы, — сказала она. — Вкус восхитительный. — Она посмотрела на людей, сидевших на другом конце ресторана, под большим портретом улыбающегося Михаэля Шумахера. — А местные не против? Ведь тут все-таки шашлычная. Вам разрешают есть ПГУ и не брать шашлык?
— Они не возражают. — Джалобин покачал головой. — На самом деле здесь очень хороший народ. Очень гостеприимный. Очень добрый. А госпожа Ламур — настоящее сокровище. Готова расстараться для тебя, как для лучшего друга. И если б не прихоти моего пищеварения, я, разумеется, питался бы как все. Без сомнений. Кстати, я ведь еще плачу им за постой. Я здесь дожидаюсь возвращения моего юного друга. Помните паренька, с которым я сюда ехал?
— Конечно! А куда он отправился?
— Осматривать какие-то развалины, — сказал Джалобин, не сочтя нужным говорить ей правду. — Он интересуется археологией. Его зовут Джон.
— Но это же опасно! Он ведь совсем еще ребенок!
— Этот парень вполне может о себе позаботиться, уверяю вас, мисс... Как, простите, вас величать?
— Монтана Негодий, фотограф.
— Джалобин. — Дворецкий пожал протянутую ему руку. — Гарри Джалобин.
— Возможно, вам встречались мои работы?
— Нет, к сожалению, — сказал Джалобин. — Я читаю исключительно «Дейли телеграф». Вы ведь там не печатаетесь?
— А мальчик уже нашел свою сестру? — неожиданно спросила мисс Негодий.
— Простите, не расслышал... — Джалобин нахмурился.
— Джон сказал, ищет сестру. Она вроде как заблудилась...
— Он так сказал? — Джалобин пожал плечами. — Да, надеюсь, что она тоже скоро появится.