После похорон

Прежде чем мисс Джилкрист успела что-нибудь ответить, раздался телефонный звонок, и она поспешила в холл, чтобы снять трубку. Мод Эбернети показалась на верхней площадке лестницы, когда мисс Джилкрист еще говорила по телефону. Та подняла глаза вверх и доложила:

— Это миссис Лео Эбернети.

— Скажите ей, что я сию минуту подойду.

Мод спускалась медленно, с видимым усилием. Мисс Джилкрист сочувственно произнесла:

— Мне так жаль, что вам пришлось снова спускаться вниз. Кончил мистер Эбернети завтракать? Я загляну к нему и заберу поднос.

Она потрусила вверх по ступенькам, а Мод взяла телефонную трубку

Больной встретил мисс Джилкрист злобным взглядом и распорядился сначала раздвинуть шторы, потом сдвинуть их, подать ему вон ту книгу… нет, нет, вот эту — и так далее и тому подобное, после чего в изнеможении откинулся на подушки и, не особенно выбирая выражения, дал понять, что лучше мисс Джилкрист не обременять его своим присутствием.

Та забрала поднос и торопливо вышла. Поставив поднос на стол в буфетной, мисс Джилкрист поспешила в холл, где миссис Эбернети еще разговаривала по телефону. Через секунду мисс Джилкрист вернулась и промолвила приглушенным голосом:

— Простите, что прерываю ваш разговор, но там пришла монахиня. Собирает по подписке. Кажется, в фонд Сердца девы Марии.

Мод обронила в телефонную трубку: «Минуточку, Элен» — и обернулась к мисс Джилкрист:

— Мы никогда ничего не даем людям со стороны. У нас своя, приходская благотворительность.

Та засеменила к входной двери.

Спустя несколько минут Мод закончила беседу по телефону словами: «Хорошо, я скажу Тимоти».

Она положила трубку и вышла в холл. Мисс Джилкрист стояла в дверях гостиной, нахмурившись и с несколько озадаченным выражением на лице. Когда Мод заговорила с ней, она сильно вздрогнула.

— Что такое, мисс Джилкрист, что-нибудь случилось?

— О нет, миссис Эбернети, просто я задумалась. Как это глупо с моей стороны стоять вот так, без толку, когда кругом столько дел.

Мисс Джилкрист снова забегала по дому на манер хлопотливого муравья, а Мод, с трудом поднявшись по лестнице, вошла к Тимоти.

— Звонила Элен. По-видимому, дом продан… под какой-то приют для иностранных беженцев…

Ей пришлось сделать паузу на несколько минут, в течение которых Тимоти энергично выражал свое мнение по поводу иностранных беженцев, в чьи руки попадет теперь дом, где родился и вырос он, Тимоти Эбернети. Когда муж выдохся, Мод продолжала:

— Элен прекрасно понимает, что ты… что мы чувствуем в связи с этим. Она предлагает нам приехать туда погостить, пока продажа еще не оформлена. Ее огорчает состояние твоего здоровья, и, поскольку запах краски так мешает тебе, ей кажется, что будет лучше, если мы пока поживем в Эндерби.

Тимоти, уже открывший было рот для яростного протеста, вдруг закрыл его. В его глазах внезапно появилось хитрое выражение, и он одобрительно кивнул головой:

— Очень мило со стороны Элен предложить это. Надо подумать. Проклятая краска отравляет меня, это несомненно. Я как-то слышал, что в нее кладут мышьяк. С другой стороны, поездка может потребовать от меня чрезмерного напряжения. Просто не знаю, что лучше сделать…

— Быть может, ты предпочитаешь отель, милый? Пребывание в хорошем отеле стоит дорого, но когда речь идет о твоем здоровье…

Тимоти прервал ее:

— Мы не миллионеры, Мод, пойми ты наконец! Зачем перебираться в отель, если Элен любезно приглашает нас в Эндерби? Не то чтобы у нее было на это какое-то особенное право. Дом не ее. Я не разбираюсь во всех этих юридических тонкостях, но, полагаю, он принадлежит всем нам в равной мере, пока его не продали. Иностранные беженцы! Старик Корнелиус в гробу бы перевернулся, узнай он об этом! Да, я не прочь еще раз взглянуть на старое пепелище, пока я жив.

Мод ловко разыграла свою последнюю карту:

— Кажется, мистер Энтуисл предложил, чтобы члены семьи выбрали что им по вкусу из обстановки и других вещей в доме, прежде чем состоится аукцион.

Тимоти резко выпрямился.

— Мы, безусловно, должны поехать. Необходимо точно оценить то, что выберет каждый. Эти молодцы, за которых вышли замуж девочки… Судя по тому, что я о них слышал, им ни на грош нельзя верить: Элен слишком дружелюбна и гостеприимна. Мой долг, как главы семьи, присутствовать при всем этом!

Он встал и заходил взад и вперед по комнате упругим, энергичным шагом.

— Да, это превосходный план. Напиши Элен и прими приглашение. Я больше всего думаю о тебе, дорогая. В последнее время ты очень утомилась. Небольшой отдых и перемена обстановки пойдут тебе на пользу. Маляры смогут закончить работу в наше отсутствие, а эта, как ее… Джилспай присмотрит за домом.

— Джилкрист, — поправила Мод.

Тимоти махнул рукой и заявил, что это не имеет никакого значения.

— Я не могу сделать этого, — сказала мисс Джилкрист.

Мод смотрела на нее в изумлении. Мисс Джилкрист дрожала. Ее глаза умоляюще смотрели в глаза Мод.

— Я знаю, что это звучит просто нелепо. Но я не могу, не могу… Остаться одной во всем доме… Вот если бы кто-нибудь мог приходить сюда и ночевать вместе со мной…

Мод лишь покачала головой: она прекрасно знала, что во всей округе можно найти, да и то с трудом, только приходящую прислугу.

Мисс Джилкрист продолжала с ноткой отчаяния в голосе:

— Я знаю, вы сочтете это за глупость и истеричность — мне раньше и самой в голову бы не пришло, что на меня может найти такое. Никогда я не была ни нервной, ни истеричной. Но сейчас… Я боюсь, смертельно боюсь оставаться здесь в одиночестве.

— Ну, конечно, — сообразила Мод. — Как это я не подумала? После того, что произошло в Литчетт Сент-Мэри…

— Должно быть, в этом все дело. Я знаю, что это неразумно. И ведь сначала я ничего такого не чувствовала. Я не боялась оставаться одна в коттедже после… после того, как это случилось. Все началось потом, постепенно. Вы сочтете меня дурой, миссис Эбернети, но с тех пор, как я здесь, я все время чего-то боюсь. Не чего-то конкретного, просто боюсь… Это так глупо, мне самой стыдно, право же, стыдно. У меня все время такое чувство, словно вот-вот стрясется какая-то страшная беда. Даже эта монахиня, которая подошла к двери, и та испугала меня. О господи, с ума я, что ли, схожу?

— Врачи, кажется, называют это вторичным шоком, — неуверенно высказалась Мод.

— Не знаю, не знаю… Боже, мне так не хочется, чтобы вы сочли меня неблагодарной после того, как были ко мне так добры. Что только вы обо мне подумаете…

— Нам придется устроить все как-то иначе, но мы что-нибудь придумаем, — успокоила ее Мод.

Глава шестнадцатая

Джордж Кроссфилд мгновение помедлил в нерешительности, наблюдая, как некая заинтересовавшая его женская спина исчезает в дверном проеме. Потом кивнул сам себе головой и двинулся следом.

Вышеупомянутая дверь была дверью пустующего сейчас магазина, занимавшего низ двухэтажного здания. Стеклянная дверь была закрыта. В ответ на стук Джорджа на пороге появился молодой человек в очках с туповатым выражением лица.

— Прошу прощения, — объяснил свое появление Джордж, — но мне показалось, что сюда только что вошла моя кузина.

Юноша посторонился, и Джордж вошел.

— Хэлло, Сьюзен!

Сьюзен, стоявшая на упаковочном ящике со складным метром в руках, с некоторым удивлением обер-нулась.

— Привет, Джордж. Откуда ты вынырнул?

— Я узнал тебя по спине.

— Какой ты умница! Разве спины не все одинаковые?

— Они отличаются друг от друга гораздо больше, чем человеческие лица. Приклей бороду, засунь за щеки комочки ваты, сделай что-нибудь со своими волосами — и никто из твоих знакомых не узнает тебя, даже столкнувшись с тобой нос к носу. Но старайся не поворачиваться к ним спиной!

— Спасибо, я запомню.

Очкастый молодой человек, нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу, робко кашлянул.

— Извините, миссис Бэнкс, но если вы хотите еще побыть здесь…