Страница 29 из 32
— Настоящий солдат! — Искренне похвалили Фею, Джо Стил, — Об обеде никогда не забывает!
Бедняга так и не понял, почему обе киски на него обиделись. Самым страшным ударом для него было предательство собственного детища, железной мышки, которая отвернулась от видеокамеры с видом оскорбленной невинности, и укатила к девчонкам.
— И ты, Брут, — сокрушенно процитировал он классика, потом «завернулся в тогу отчаяния», и промолчал до самого утра.
Завтрак был сервирован как в лучших вигвамах пустыни. Где именно Джо достал бамбуковые стулья и такой же столик, осталось неизвестным. Даже его «предательница» мыша, ставшая камердинером, и доставляющая разогретые банки с мясом из недр «Котофеи» прямиком к столу, не выпытала этой тайны. Впрочем, это сильно никого и не интересовало. Под полосатым тентом мы пили кофе, лениво отщипывая кусочки круасанов, и так же не торопясь вели светскую беседу. Утро, даже в пустыне, всегда прекрасно. Легкий ветерок, еще не набравший безжалостного зноя, приятно обдувает лица, иногда шаловливо выхватывая, и унося фразы из разговора. Если закрыть глаза, то запах вербены, которой надушилась Аполинария, поможет представить себя на бульварах Монмарта, и так хочется воскликнуть «Гарсон! Еще два оранжада, пожалуйста!». Глаза, кстати, закрывать надо обязательно. Иначе торчащий из банки с яркой надписью «Биф» кошачий хвост, и резонирующее от жести довольное урчание напрочь, нарушает всё очарование. Какими причинами руководствовалась Фея, отступив от тщательно лелеемого ею образа идеальной кошки, она не сказала. Но причины явно были, иначе её хозяйка обязательно сделала бы замечание. Наверное, наши дамы, как обычно, готовили «сотрясение мира и посягательство на устои вселенной», или выражаясь более прозаически, решили сменить причёску. В конце-то концов вселенной лишняя встряска не помешает, потому что близок конец нашего приключения.
Привычно заскрипел песок под колесами машины, и тут же раздался дикий крик! Все встревожено переглянулись и машинально пересчитались. Наши были на своих местах. Поморщившись, я открыл дверцу, и выпрыгнул на песок. Но Чи-Хай опередил меня, и уже разобравшись, показал мне никелированный штангенциркуль с гравировкой, и репортерскую карточку.
— Что там? — Поинтересовалась Аполлинария, держа в зубках заколки.
— Заклепочники, — хмуро ответил я, читая гравировку «Победителю дискуссии о рынде металлической» на ритуальном инструменте.
— Кто?! — Девушка отвлеклась от созерцания самой себя в зеркале, которое держали кошка и мышь, и недоуменно посмотрела нас с Чи.
— Племя литературных критиков, считающих, что в произведении главное, это соответствие мелких технических деталей рабочим чертежам.
— Странно, — задумчиво ответила красавица, критически осматривая результаты перемещения локона на сотую долю дюйма, — Во-первых, какая разница, я имею в виду для читателя, если в нашей машине трубы будут чугунные, а не блестящие? А во-вторых… Фея подай мне, пожалуйста, вон тот флакончик, капелька розмарина будет к месту… И не мявкай, твоей шерсткой займёмся позже. А, совсем забыла… Как его звали, этого героя невидимого фронта?
— Лео. Его звали Лео. — Огласил эпитафию Чи-Хай, а я задумчиво продолжил:
— Вы правы и неправы одновременно, уважаемая Аполлинария. Очень неприятно читать произведения, в которых автор безапелляционно излагает свои сумбурные знания, банным веником разгоняя тьму врагов, но так же неприятно видеть безукоризненное изложение характеристик техники на фоне безликих и картонно выписанных персонажей.
— И какой же вывод? — Промурлыкала прелестница, завязывая кокетливый бант на шее у киски.
— Вывод? — Грустно вздохнул я, — Вывод прост и ясен. Если автор может не писать, то пусть не пишет. Люди хотят читать в романах, про людей. Описание технических деталей стоит оставить составителям справочников. Особенно это касается нашего автора, удерем мы от него, точно удерем. Вселенная большая, есть куда спрятаться.
— Ага, нет, Фея не вертись! Хочет автор или нет, но я-то точно знаю, что именно сегодня встретимся с нашими мужчинами!
И вновь хрустел песок под колесами, а солнце наверху размазалось по всему небу, полностью спалив его утренний голубой оттенок. Его лучи были везде, и им сопутствовал ослепительный жар. Кондиционеры (нелегально привезённые из будущего) работали во всю мощь, но пустыня криво усмехалась, смотря на их бессильные потуги. Миллионы лет жизни позволяют некоторое самодовольство, но и я не юнец. Подойдя к стеклу, спокойно посмотрел на раскинувшийся впереди пейзаж. «Ты хочешь войны?» — мысленно спросил я, и стал ждать ответа. Природе не важны внешние данные, она видит всю твою сущность. Нет, пустыня не хотела смертельной схватки, в принципе она не имела ничего против нашего присутствия. Что-то неуловимо дрогнуло, и песок стал разноцветным. Откуда не возьмись, взялись тени от барханов, появились пугливые ящерки, побежала рябь от внезапно прибежавшего ветерка. Пустыня ожила, и вентиляторы сменили предсмертные хрипы на торжествующее урчание.
— Давно было пора, — проворчал Чи-Хай, с трудом выползая из-под ящика кондиционера, — Моя думала, что бедному Чи совсем конец пришла.
— Пришёл, — хрипло поправил Джо.
— Нет, пришла! Пришёл, это когда зверек тот приходит, а пустыня — она.
— Мяур-р-р, — Всем своим видом Фея показывала, что благодарить (молиться, приносить жертвы и всякую вкуснятину) надо её. Пустыня женского рода? А кошки всегда умеют подластится, в первую очередь, к женщинам.
Я улыбнулся, и, взяв кошечку на руки, стал почесывать за ухом. Густое мурчание было мне наградой. Оно усиливалось, усиливалось, и вдруг я понял, что звук идёт снаружи.
— Стоп! — Закричал Джо, — Акустическая тревога! Всем отключить внешние микрофоны!!
— Какие?!! — В ужасе вскричал Джо, мечась по рубке.
— Уши заткни, болван!
Дребезжали стекла, звенели заклепки, но мы заткнули уши, а Фею спрятали в сейф. «Котофея» остановилась у подножия бархана, и Джо азартно крутил башенкой, готовя свинцовые пилюли для столь громогласного вредителя. Что и говорить, воспитанника фантастики пятидесятых годов совсем не учили политкорректности и толера́нтности. Голова высунувшаяся из-за гребня песчаной дюны, опасения не внушала. Громадные глазища смущенно хлопали роскошными ресницами, и флер невинности не могли развеять даже вертикальные зрачки в изумрудных очах.
— Ах, какой цвет… — завистливо вздохнула Аполлинария — Какой, роскошный зеленый цвет…
Как тихо не говорила девушка, её услышали, и бурная реакция на невинные слова удивила нас.
— Опять!! Опять, не повезло, — рыдала гигантская ящерица, медленно выползая на дюну. — Сколько мужчин, а мне так и придётся помирать старой девой…
— Мяу-у-у!! — Сочувственно отозвалась Фея из металлического ящика.
— Ой, да это не мои мужчины!
Мы печально переглянулись, женская солидарность всегда приносила мужчин в жертву. Увы.
Плач моментально стихнул и варан (или вараниха) пристально стала нас рассматривать. Встретившись взглядом с моими серыми глазами, она вздрогнула, и почтительно распласталась на песке:
— Древнейш-ш-ший, простите непочтительную юницу. Я даже не могла подумать, что вы снова среди нас.
— Прощаю, — коротко кивнул я.
Чи она рассматривала долго и с нарастающим интересом.
— Я ещё молод! — В испуге вскричал мой слуга.
— Оставь его.
— Повинуюсь, владыка! Но как мне быть?!!
— Неужели в пустыне больше нет парней твоего вида?
— Есть, — неохотно призналась кокетка, — Но они грубияны, и с ними неинтересно. Совсем необразованные.
— Кхм-м-м, — откашлялся Джо, — А мы тут, нечаянно, одного человека переехали. Недавно.
— А он, образованный? — Засомневалась ящерица.
— Очень! Чи, отдай ей штангенциркуль. Это, конечно, не золотой ключик, но сердце заклепочника откроет моментально.
— Ой! — Аполлинария прижала руки к горящим щекам, — Так мы же его совсем переехали…
— Не страшно, — кивнул я, горячо благодарившей варанихе, — Она тоже оборотень, и только от парня зависит от чего он оживёт, от восхищения, или от ужаса…