Под необъятными небесами

— Мне кажется, можно рискнуть. — Говорит Лиззи. Если она согласна, значит всё в порядке.

— Кстати, ты проверил, как там Будда?

— Конечно проверил. С ним всё в порядке, только немного запылился.

— Ты думаешь он разбирается в циклонах?

— Ну… Это же азиатский Будда. Конечно же он знает тайфуны.

Очень интересная история с этим Буддой…

— Нужно поставить его повыше, над головами, чтобы он мог видеть всех сверху и защищать. — говорила старая индианка в Африке нашему другу Ренцо. Она появилась дождливой ночью.

Электрогенератор не работал, но в тусклом свете свечи она заметила в углу комнаты, возле фортепиано, амфору с изображением худого индийского Будды.

— Не оставляй его там, не ставь его так низко. — нагнувшись, она подняла амфору и поставила на фортепиано. Через несколько секунд появился свет.

— Держи его как можно выше. — Сказала она, и добавила: — Возьми, это мой адрес. И, если верно то, что я тебе говорю, напиши мне потом. Вот увидишь, ты мне напишешь.

Ренцо не придал этому никакого значения и ушёл спать, оставив Будду на фортепиано и выкинув в огонь бумажку с адресом старухи.

На следующий день он заметил, что его конь, болевший уже много дней, снова бодр и, впервые за несколько недель скачет галопом по пляжу.

— Лиза. — Сказал он жене с равнодушным видом. — Подай мне эту коробку. И подложил коробку под Будду. Этим же вечером в этих краях оказался проездом богатый араб. Ему очень понравилось место и он захотел непременно посмотреть дом, который Ренцо строил рядом со своим.

— Но там нет света и ничего не видно.

— Не важно. Звёзды светят. — парировал араб.

Ренцо был смущён: — Но ты можешь посмотреть его в другой раз.

— Нет, сегодня. Потом у меня не будет времени вернуться. Я хочу купить его сейчас. Почему ты не хочешь продать? Я дам тебе вдвое больше чем ты просишь. — продолжал араб. — Сколко ты хочешь?

— Я думал… — Забормотал Ренцо.

— Согласен. Я дам тебе вдвое больше.

На следующий день араб заплатил полную сумму и Ренцо поставил Будду на самый высокий шкаф в своей комнате, где он и стоит по сей день, сильно раскачиваясь вечерами, когда муссон дует особенно сильно, но никогда не покидает своего привилегированного места.

Единственное, что огорчает Ренцо, что он не может подтвердить старой индианке точность её предсказаний. Видимо из чувства вины он всем рассказывает эту историю и убеждает всех держать Будду как можно выше.

Мы всегда следовали этому совету. У нас дома Будда стоял на самом высоком шкафу, на стопке книг, чтобы быть ещё выше, в офисе, над окном, на внутренней окантовке окон. А на лодке, самым лучшим местом для него может быть только топ мачты. Будду мы купили специально, с руками скрещенными на животе таким образом, что локти с корпусом образуют отверстия. Через них мы пропустили верёвку, которая, вместе со слоем силикона, надёжно держит его на топе. Мы проверяем его каждые две недели, вместе с вантами и штагами. До сих пор он чувствовал себя хорошо, и мы, как следствие.

11. На краю земли.

Ничей остров.

13 января 1990 г.

Первый день. Ветер снова дует с востока. Мы удаляемся от Фиджи, от очага цивилизации, которым является Сува посреди южной части Тихого океана. Хорошо было всегда иметь свежие продукты, мясо, овощи, хлеба вволю, возможность поговорить по телефону с Италией, медицинское обслуживание, магазин с оборудованием для «Веккиетто» и даже лёд, чтобы пить прохладную воду, а не нагретую до тридцати пяти градусов, как мы привыкли. Но теперь всё. Мы снова посреди океана, направляемся в неизвестность, над нами висит риск встречи с циклоном и о части света, куда мы идём, мы почти ничего не знаем.

Но сегодня небо чистое, солнце садится, подсвечивая голубым и желтым светом чистый профиль Мбенга.

Мбенга всего в тридцати милях от Сувы и так же далеко, как прошлый век далёк от нашего. Его обитатели владеют искусством хождения по огню, хотя эта церемония, наполовину религиозная, наполовину просто традиция, сейчас почти не практикуется.

Легенда Фиджи гласит: — Много, много лет назад, великий воин с острова Мбенга, по имени Ту-На-Винголита, вытаскивая рыбацкие сети, нашёл в них запутавшегося могущественного духа моря, который сказал ему: — Отпусти меня и я дарую тебе способность, которая сделает великим тебя и твоих людей до скончания времён.

Согласно классической версии Ту-На-Винголита отпустил духа и тот дал ему способность ходить по огню и по раскалённым камням. С тех пор потомки воина передают из поколения в поколение эту силу и мужество, совершая ритуал.

В назначенный день утром разжигают большой костёр и в нём раскаляется гора галечника. Танцоры в это время находятся в отдельной хижине.

Когда камни раскаляются настолько, что уже за много метров жар становится нестерпимым, гортанное пение и бой барабанов извещают о том, что зрелище начинается. И вот танцоры, голые, в одной набедренной повязке, забегают туда, где несколько минут назад пылал огонь и принимаются кружить и подпрыгивать по раскалённым камням.

Но как они это делают? Магия? Фикция? Настолько загрубевшая кожа на ногах? Не понятно! Но видно, что участники выходят из огня обессиленные, покрытые потом с дымящимися ногами. Церемония заканчивается песней, которая благодарит духа моря за этот дар, сделанный много лет назад воину Ту-На-Винголита.

— Знаешь, мне бы тоже хотелось бы уметь ходить по огню. — Говорю я Лиззи.

— И какой с этого толк? Лучше бы ты научился ходить по воде, тогда, в случае каких-нибудь проблем с лодкой… — Смеётся она надо мной.

— Конечно, пользы от этого никакой. Просто попытка преодолеть собственные пределы. — Отвечаю я и в сотый раз декламирую ей отрывок из «Божественной комедии», рассказывающий об Одиссее, который хочет достичь пределов мира.

«…ни нежность к сыну, ни перед отцом Священный страх, ни долг любви спокойный Близ Пенелопы с радостным челом Не возмогли смирить мой голод знойный Изведать мира дальний кругозор Эти слова: — голод знойный, изведать мира дальний кругозор — объясняют многое, и, отчасти, наше путешествие. И хотя Одиссей плохо кончил: — …и море хлынув, поглотило нас. - известно, что Данте никогда не был моряком.

Пока мы говорим о Данте и Одиссее, «Веккиетто» бежит на юг, огибая длинный риф, протянувшийся вдоль побережья Мбенга в юго западном направлении. Риф поднимается с большой глубины, образуя невидимую стену, скрытую под тонким слоем воды. Только прибой выдаёт её. Волны становятся круче, выше, загибаются гребнями и разбиваются над невидимой коралловой преградой, теряя свою мощь. По другую сторону барьера простирается зелёное зеркало лагуны, на котором, чёрными точками, видны пироги рыбаков. По нашим расчётам мы должны обойти его за два часа.

Теперь уже можно бы повернуть на северо запад, в пролив между Мбенга и Ватулеле, правда там посередине расположена коралловая банка. Она маленькая, мы спокойно пройдём, между рифом и Мбенга около десяти миль глубокой воды и при точной навигации… В Суве, когда изучали маршрут, всё казалось просто: — Как только пройдём Мбенга, курс 310° и пройдём в пяти милях от рифа, потом курс 295° и оставим его позади окончательно. Но в море всё по другому. Нас ожидают два часа максимального напряжения слуха и всех чувств.

Что, в случае попадания на риф станет заметным раньше, шум прибоя или его белый цвет? Слокам, во время своей одиночной кругосветки, оказался в худшей ситуации, когда ночью, в шторм, недалеко от мыса Горн угодил в Милки Вей, участок моря усеянный скалами и мелями, которые виднелись в темноте призрачным свечением белой пены прибоя. Каким то образом он смог выбраться оттуда невредимым, однако мы и думать не хотим о такой ситуации, поэтому единодушно принимаем решение: — Не важно, что маршрут удлинится на тридцать миль. Пойдём дальше на юго-запад, обойдём Ватулеле с юга. Так будет надёжнее.