Страница 3 из 5
— Все это я знаю. Я постоянно советовался со специалистом, и мы разработали для тебя программу реабилитации. — Зик опять взял ее руку и добавил: — Начинается снегопад, тебе становится холодно. Сядь в машину, по крайней мере.
— Я же сказала, что возьму такси.
Мелоди заметила, что обычно коротко остриженные черные волосы падают Зику на шею. Что это? Перемена стиля или он забыл подстричься? От этой мысли она почему-то почувствовала слабость и, чтобы побороть ее, добавила неоправданно резко:
— И я не хочу, чтобы ты общался с моим физиотерапевтом, ясно? И тем более решал, как я должна лечиться. Я могу сама позаботиться о себе. Мы больше не вместе, Зик. Прими это как факт.
До встречи с Зиком Мелоди сама заботилась о себе многие годы. Бабушка рассказала ей, что отец ушел от ее матери еще до рождения дочки. Мать умерла, когда Мелоди была еще младенцем, и ее растила бабушка.
Так что у нее было несколько необычное детство, особенно если учесть, что бабушка не поощряла дружбу внучки с другими детьми. Мелоди жила исключительно уроками танцев, которые посещала дважды в неделю. Когда ей было шестнадцать лет, ее приняли в хореографическое училище. Она едва успела окончить училище, когда бабушка умерла, оставив Мелоди небольшое наследство. Она перебралась из родного городка на западе Англии в Лондон, нашла дешевое жилье и стала искать работу. Вскоре деньги кончились, и ей между выступлениями на сцене пришлось подрабатывать в разных местах. А потом она получила главную партию, встретила Зика, и ее жизнь изменилась навсегда.
— Ты ведешь себя как ребенок, Мелоди, — сказал Зик тоном, которым полагается говорить с капризным младенцем. — Позволь, по крайней мере, отвезти тебя туда, куда ты хочешь. Или ты думаешь, что я украду тебя? — Ответ на его вопрос был написан на ее лице. Зик в отчаянии прищелкнул языком. — Даю тебе слово. Идет? Но ты же понимаешь, что нам надо поговорить. Когда мы общались в прошлый раз, ты закатила истерику, и персонал больницы обвинил меня в том, что я мешаю твоему выздоровлению. Я так и не понял тогда, что сделал не так. Мне необходимо добраться до сути.
— Я написала тебе на прошлой неделе, — смущенно ответила Мелоди, признавая, что он в чем-то прав. Но как объяснить Зику то, что она сама не вполне понимала? Зато твердо знала, что оставаться вместе невозможно. — Я ничего больше не могу добавить.
— Ну да, миленькую маленькую записочку, — усмехнулся Зик. — Объяснила в нескольких строчках, что хочешь развестись, что не будешь требовать от меня содержания и что в благодарность за это я должен отпустить тебя. Так вот знай, я ни за что на свете не отпущу тебя. Ты — моя жена. Когда я давал обеты у алтаря, я давал их навсегда. Это не был мелкий эпизод, который можно забыть в любую минуту.
Мелоди вздернула подбородок:
— Я не твоя собственность, Зик, как «феррари» или вилла на Мадейре. Я могу чувствовать и думать.
— Не передергивай мои слова, — ответил он с холодным спокойствием. — А теперь позволь отвезти тебя туда, куда ты хочешь, или я буду вынужден перебросить тебя через плечо и отнести в машину. Выбор за тобой.
Она не сделала такой ошибки, не сказала: «Ты не посмеешь». Потому что он посмеет. Собрав остатки гордости, Мелоди смерила Зика ледяным взглядом и позволила ему повести ее к машине.
К тому времени, как он помог ей сесть в автомобиль, на улице бушевал настоящий буран.
Мелоди с болью в сердце наблюдала, как Зик идет к своей дверце. Именно такой стычки она стремилась избежать. Но, с другой стороны, вряд ли, зная Зика, можно было надеяться, что он сдастся без боя.
Зик постоянно был окружен сливками индустрии развлечений, и ему подносили себя на тарелочке не только искательницы ангажементов. Он притягивал к себе женщин, как магнит. В нем было что-то, стоившее целого состояния. Но это что-то не имело ничего общего с материальным богатством. Мелоди частенько поддразнивала мужа, утверждая, что из него получился бы идеальный жиголо, если бы он не избрал другую карьеру. Но тогда она была уверена в себе и своем прекрасно вылепленном теле. А теперь…
Зик не сразу завел мотор. Опустившись на роскошное кожаное сиденье, он повернулся к Мелоди.
— Я скучал по тебе, — сказал он тихо, и его угольные глаза стали мягкими, как бархат. — Каждую минуту, каждую секунду.
«Не надо, пожалуйста». Она могла справиться с его злостью, с раздражением: это был Зик, которого знал весь мир, — решительный, беспощадный. Но с женой он был иным. А когда большой мужественный человек открывает нежную глубину своей души, это непреодолимо соблазнительно. Тем более Мелоди знала историю его жизни.
Зик жил в приюте с восьмилетнего возраста, с тех пор, как его мать, которая и так не обращала на него внимания, исчезла неизвестно куда. Он откровенно признавал, что был трудным ребенком и еще более трудным подростком. Когда очередное его деяние выплыло на поверхность, один из учителей предсказал, что к тридцати годам Зик станет или бандитом, или миллионером. Возможно, и тем и другим.
— Этот учитель, сам того не ведая, оказал мне услугу, — поведал Зик однажды вечером, когда они сидели в фешенебельном ресторане. К тому времени они встречались уже пару недель. — Это был один из перекрестков на жизненном пути, момент, когда принимаются решения. Пойти по темной дорожке было просто, тем более что я уже стоял на ней одной ногой. Заработать состояние законным путем гораздо труднее. Но это был вызов, а я всегда любил вызовы. И я решил кое-что доказать ему. И себе.
Мелоди вспомнила, как завороженно посмотрела на него и спросила:
— Ты только поэтому встал на сторону закона и порядка?
— Я бы сказал — нет. В глубине души я всегда хотел поступать правильно, — ответил он с лукавой улыбкой, которая была ей хорошо известна. — Но дело в том, что тогда я так не думал. Я крутился среди мальчишек самого разного толка, пока жил с матерью, а попав в приют, развил в себе страшные комплексы. Думаю, я был злобным юнцом. — Он улыбнулся еще шире. — Думаю, из меня получился бы образцовый бандит.
Мелоди засмеялась вместе с ним.
— Я рада, что ты выбрал другой путь, — сказала она, чуть-чуть задыхаясь.
Его лицо стало серьезным. Он потянулся через стол и взял ее за руку.
— Я такой, — мягко проговорил Зик. — Такой, и никакой другой. Мне очень трудно заглянуть в твои глаза и просить тебя любить такого человека.
Она моргнула несколько раз, потом прошептала:
— Ты просишь меня сделать именно это? Полюбить тебя?
— Я полюбил тебя с той минуты, как увидел на сцене. Ты поставила меня на место. Прежде я не говорил ни одной женщине, что люблю ее, потому что это была неправда. Не хочу торопить тебя, Мелоди, но я мечтаю, чтобы ты стала моей женой и матерью моих детей. Я люблю тебя, я хочу тебя, ты мне нужна, я тебя обожаю. — Зик отпустил ее руку и откинулся на спинку стула.
В тот вечер они стали женихом и невестой и спустя шесть недель поженились. И Мелоди стало казаться, что ее жизнь началась с того момента, когда она встретила Зика.
Теперь же она повернула голову и сурово сказала:
— Тебе не стоило приезжать сюда сегодня.
— Черта с два! Меня бы ничто не остановило.
Снег залеплял окна, отгораживая их обоих от мира. И в душе Мелоди пробуждались воспоминания, без которых она вполне могла бы обойтись.
Она чувствовала, что Зик хочет ее поцеловать, и, когда он притянул ее к себе, не стала сопротивляться. Но внутренне напряглась, стараясь не ответить на поцелуй, когда Зик раздвинул ее губы. Это был медленный, чувственный поцелуй. Магия его губ парализовала ее волю, но она смогла удержаться. Едва-едва.
Когда он прервал поцелуй, Мелоди увидела, что глаза его сузились.
— Понятно, — проронил он через минуту. — И ты думаешь, что сможешь продолжать в том же духе?
Она сглотнула ком в горле, прежде чем прошептать:
— Не понимаю, что ты имеешь в виду. Он слабо улыбнулся:
— Разумеется.
Зик снова наклонился и поцеловал Мелоди с наслаждением, которое не пытался скрыть, и к тому моменту, как он кончил, женщина не просто отвечала на его поцелуй, но трепетала от желания.