Абсолютное правило

А еще все это сильно напоминало сцену из старинного гангстерского фильма. "Крестный отец", кажется.

— Сначала я увижу освободившихся игроков Зари, а уж потом Виталик поедет с вами. Иначе какие гарантии?

— А при чем здесь вообще ты? — неожиданно поинтересовался жрец. — А где Вася? Вероника? Сом, на худой конец? Что это они выставили забитого старика для переговоров столь высокого класса.

— Я еще раз повторяю: не выпендривайся, — медленно произнес Евгений Валерьевич и поднял голову.

Что-то увидел в его глазах жрец, потому что улыбка резво слетела с его лица, и он даже немного отстранился внутрь салона.

— Николай, мы здесь тоже не так беззащитны, как тебе кажется. Если с твоей стороны прозвучит хоть один выстрел, будь уверен, что мы ответим тем же.

— Не стоит, — жрец вновь попытался улыбнуться, но у него плохо получилось. Все-таки нас он побаивался, как ни старался это скрыть, — да и людей напугаем, верно? Давай сделаем так — я отпускаю твоих игроков, и как только они выходят из-за поворота, Виталик садится в машину. Идет?

— Черт с тобой. — Евгений Валерьевич посмотрел на солнце, затем вновь опустил голову, — Ты же понимаешь, что мы успеем взорвать твою машину в случае подвоха в любой точке города.

— Посмотрим, Евгений.

Николай скрылся в машине. Следом скрылись и сумеречные.

Мы ждали.

У меня вспотел лоб, и по виску медленно стекла капля пота.

Получится или нет?! Поедем ли мы в Новоозерск?! Действительно ли тот доктор и есть Штамм?! Никто из нас не знал точно. Просто мы пересекли ту черту, когда можно было принимать обдуманные, правильные решения. Теперь пришло время риска, потому что иного просто, не оставалось.

Либо мы сумеречных, либо они нас. Как пить дать.

Из-за поворота показалась первая партия игроков Зари. Разношерстная толпа людей.

Мужчины, женщины, подростки в изорванных куртках. На вид они ничем не отличались от обычных. Но у них был дар. И они были бессмертными. Правда, играть им, наверное, больше не удастся.

Люди толпились, щурясь от дневного света, и медленно продвигались в нашу сторону. Я заметил того растяпу-мужика, с которым встретился в подземке, Максима. Сейчас он шел, немного пошатываясь, и держался рукой за голову. Вторая рука безвольно болталась вдоль тела. Люди, которые узнали Евгения Валерьевича, ускорили шаг. Обычные прохожие обходили их с таким видом, словно это шел цыганский табор, распевающий песни. Но вокруг было абсолютно тихо. Ни один из освобожденных игроков не произносил ни слова. Мрачное зрелище.

— Ты доволен? — донеслось из машины, и ближайшая ко мне дверца приотворилась. — Теперь выполняйте свое обещание!

Я повернулся к Евгению Валерьевичу. Он смотрел на меня. Не моргая.

И мне стало ясно, что больше мы с ним не увидимся. Возможно, никогда. Хотя кто его знает? Я же не предсказатель, просто чувство такое.

— Прощай, Виталик, — произнес старик, — не забывай, если что. Навещай.

— До свидания, Евгений Валерьевич, — я кивнул, — и вы не забывайте.

Он ко мне действительно привязался. Это было видно по его грустному взгляду, по его слегка наклоненной голове, да и по всей позе. Не хотел он меня отпускать. Жуть как не хотел. Но что поделаешь?

— Быстрее, — нервно процедил жрец из автомобиля, — не семечки щелкаем. Война, как-никак!

— Главное — позвоните! — прошептал я, крепко сжимая старческую руку. Он тоже ответил совсем не слабым рукопожатием и подмигнул.

— Все будет в порядке, Виталик.

Я развернулся и неторопливым шагом подошел к "форду", залез в темный салон и захлопнул за собой дверцу.

Вот и все. Отрезан от настоящего мира. По крайней мере, на ближайший час.

Евгений Валерьевич за окном развернулся и пошел навстречу людям, которые, узнавая его, пожимали ему руку и что-то радостно говорили.

— Поехали, — проворчал жрец сидевшему спереди водителю, — а то им еще придет в голову оторваться на нас.

Глухо заворчал мотор, и мы поехали.

Зажегся мягкий свет. Я откинулся на сиденье, откинув голову на мягкую спинку, и посмотрел на жреца сквозь чуть приоткрытые глаза:

— Ну, так и что будем делать, господин хороший?! Жрец сидел ко мне полубоком, внимательно разглядывая. И пистолета из руки не выпускал.

— Когда приедем, увидишь, — ответил он, — но тебе не понравится! Хочешь ты того или нет, мы все равно заставим твой дар работать на нас.

— Пожалуйста, — я пожал плечами, — жалко, что ли? Автомобиль мчался по улицам Камска, и я молча разглядывал проносящиеся мимо многоэтажки, магазины, ларьки и прохожих. А что еще делать? Даже рассуждать о том, что ждет этот город впереди, не хотелось. Его же, наверное, тоже захватят, если у нас ничего сегодня не получится. И по улицам уже будут ходить не беззаботные люди, а совсем другие существа. Не люди. Но и не кто-то другой. Просто существа.

— Николай, скажите мне, как вам удалось выжить там, в магазине? — спросил я через некоторое время. Надоело молчать.

Жрец вздрогнул, словно чуть задремал до этого с открытыми глазами, и переложил пистолет из одной руки в другую:

— Тебе интересно?

— Просто скучно вот так ехать и молчать. Жрец усмехнулся:

— Скажи лучше — страшно ехать и молчать, а не скучно. Я бы на твоем месте боялся!

— Но вы же не на моем месте, — заметил я. — Может, у меня иммунитет к страху, так что перейдем на другую тему. Ну так что же? Вы упали на первый этаж и чудом не попали под обломки второго? Или успели выскочить из магазина вообще?

— На мне все заживает как на собаке, — ответил жрец, — так что я не увернулся от обломков и даже не успел выскочить. Меня тоже завалило. Прямо на мне лежал придавленный плитой Петр, и это, наверное, сыграло мне на руку. Меня не расплющило в лепешку, хоть и зацепило ноги. Они и сейчас болят, хотя уже меньше. А левая уже начала вновь обрастать кожей.

— Это поэтому вы прихрамывали в Театре?

— Конечно. Не из-за того же, что ты ударил меня вентилятором!

Действительно. На лице его я не заметил никакого шрама, хотя точно помнил, как лопасть вспорола ему щеку. У обычного человека подобная рана заживала бы не меньше месяца. А тут всего несколько дней…

— Действительно, как на собаке. И как же вам удалось выбраться?

— Я лежал под плитами, зажатый, как палец в горлышке бутылки. И что мне оставалось делать, кроме как пытаться вылезти? Кровь Петра чудесно подошла для роли масла или мыла, позволившего мне вылезти из-под плит целым и невредимым! — Жрец улыбнулся, явно гордый своей выдумкой. — Правда, я сломал свой охотничий нож и привел Петра в плохое состояние. Видел бы ты меня в тот момент. Я был похож на маньяка в момент совершения убийства! Если бы я не был игроком, то меня бы стошнило!

Я представил себе жреца — весь в крови, кажущейся черной в бликах огня, с кончика ножа свисает оборванный лоскут кожи, мокрые волосы прилипли к затылку. Хотя, какие у него волосы? Так, одно воспоминание. Но зрелище, наверное, было действительно не из приятных.

— Ну, а проследить за вами, как я уже говорил, было легче легкого. Тем более что город был уже полностью изолирован от людей и контролировался нами! — Жрец всплеснул руками, радостно засмеявшись. — И видишь, как все отлично получилось?! Теперь и ты в нашей власти!

— И чему вы радуетесь? — поинтересовался я. Мы уже выехали из города и теперь ехали через небольшие лесополосы. Тень от деревьев накрывала машину.

— Как это чему? — удивился жрец. — Я видел твой дар! Я знаю, что ты можешь сделать, если направить твою силу в нужное русло! Ты поможешь нам одолеть людей и игроков Зари!

— Вы уверены? — уточнил я. Мне вдруг захотелось рассказать ему все. Увидеть, как округляются, вылезают из орбит его глаза от удивления. Как он не может подобрать нужных слов и рот его открывается и закрывается, как у рыбы. Ну, а потом… Нет, еще слишком рано. Я еще успею насладиться подобным зрелищем. Еще час.

— А почему бы мне не быть уверенным? — Жрец подозрительно сощурился. — Ты ничего не скрываешь? Что-то мне показалось, что Вася с Вероникой слишком легко тебя отдали!