Время новой погоды

Помимо всего прочего, виадук, идущий над сортировочной станцией, с укрепленным на нем видеощитом, продолжавшим сверкать разнообразными сообщениями, вопреки неоднократным попыткам его испортить, обрел новую неприятную функцию. Он стал прибежищем «Наблюдателей» – людей в темных костюмах с видеокамерами и биноклями, которые, стоя на виадуке, изучали и записывали на пленку все происходящее в лагере.

И, словно эхом откликаясь на тревоги, мучившие Бадди, в это же самое время пришел красный туман – характерное проявление Новой Погоды: он окутывал город по утрам и вечерам, обливая все вокруг жутким розоватым мерцанием. И вот в такое закутанное в розовый покров утро на улицах соседнего с Мечтателями латиноамериканского квартала была замечена странная фигура, одна из самых странных фигур, когда-либо приближавшихся к лагерю. Она – если бы кому-то пришло в голову ее описать – сильно походила на баварскую крестьянку. Голова ее была окутана черным платком, длинная домотканая коричневая юбка моталась по ногам, обутым в черные туфли на несколько размеров меньше, чем нужно, так что бедняга с трудом волочила ноги. Несчастное создание то и дело останавливалось, чтобы потянуть за складки юбки где-то пониже пояса, словно бы под юбкой что-то сильно перекосилось или съехало на сторону. Так эта женщина и ковыляла по улицам квартала, пока не добралась наконец до сортировочной станции.

«Баварка» ступила на территорию лагеря Мечтателей в один из самых странных моментов его современной истории, ибо в лагере царил полный хаос: он был наполнен громким кулдыканьем, хлопаньем крыльев сотен живых индеек. И еще более странным могло показаться то, что за индейками гоняются самые разнообразные карлики, великанши, люди в клоунских костюмах. Высокий стройный молодой человек со странно напряженным взглядом стоял в самом центре лагеря, разговаривая с водителем автофургона, доставившего птиц, а у задней дверцы машины кружилось облако птичьих перьев.

Надпись на боку фургона гласила:

– Я же совершенно определенно заказывал резиновых индеек, – говорил молодой человек, явно продолжая разговор. – А эти, вполне очевидно…

Водитель протянул ему планшет с прикрепленным к нему бланком и решительно ткнул в бумагу толстым пальцем.

– Резиновые индейки – это продукт номер И-588, – сказал он. – Мороженые индейки – это продукт номер И-587. А здесь совершенно ясно говорится, что вы заказали продукт номер И-583. – Перепуганный кулдыкающий индюк промчался, хлопая крыльями, мимо его головы. – Под этим номером идет живой вариант.

Первоначальное озарение Бадди по поводу акции Мечтателей приняло совсем не тот оборот – оно пало жертвой любовного тумана, в который с каждым днем все глубже и глубже погружался его мозг. Идея была предельно проста: выразить протест против предлагаемой «Корпорацией Америка» отмены Дня благодарения, послав резиновую индейку – размером с натуральную – каждому члену корпоративного правительства. Планировалось вложить в каждый пакет записку со словами:

Алеф, который был принципиально против даже того, чтобы печь корнеплоды, полагал, что отмена Дня благодарения может оказаться благим делом, и решил бойкотировать операцию в целом. Но все остальные (включая и Баттерфляй, чье разлетающееся одеяние из множества прозрачных тканей теперь было покрыто птичьими перьями, так что она сама стала похожа на какую-то новую форму жизни пернатых) носились по сортировочной станции в бесплодных попытках остановить кулдыкающих птиц, в то время как закутанная в платок крестьянка ковыляла по направлению к эпицентру этого хаоса. Добравшись туда, она прохромала к автофургону и постучала пальцем по плечу второго человека, стоявшего рядом с водителем, – крупного неуклюжего мужчины с прической, казавшейся точной копией Великой египетской пирамиды.

– Будьте добры, – заговорила незнакомка странным пискливым голосом, – не могли бы вы мне сказать, где я могу найти местонахождение Ронды Джефферсон?

– Мэм, если вы хотите помогать нашей организации в ее деятельности, вам следует поговорить с координатором приема добровольцев, Гермафро… гм-гм, то есть с Лесли. – Эдди указал на кого-то, кто был похож на гибрид рабочего детройтского автозавода и балерины и держал под мышками по бешено машущему крыльями индюку.

– Я здесь для того, чтобы поговорить с Рондой Джефферсон, – настаивала посетительница хныкающим йодлем.[34] – Мне необходимо поговорить с Рондой Джефферсон.

– Мисс Джефферсон не может сейчас вас принять, – сказал другой человек в запачканной птичьим пометом обуви (кажется, это были туфли для боулинга) и с татуировкой на руке, изображающей ползущую к плечу змею. – И если вы не против, бабуля, я должен вам сказать, что вы представляетесь мне… дамой чуть слишком продвинутого возраста для той напряженной работы, которая нам здесь требуется…

– Мисс Джефферсон! – заверещала незнакомка из-под платка. – Мне необходимо поговорить с мисс Джефферсон!

Бадди, в надежде хоть отчасти утихомирить сутолоку на территории лагеря, в конце концов оставил Эдди-Чучело разбираться с путаницей в доставке индеек. Он сопроводил гостью к руководительнице Мечтателей, которая в данный момент вынуждена была прижаться спиной к товарному вагону, чтобы успешнее отражать атаки – как ей довольно часто приходилось делать – трех агрессивных существ мужского пола. Только на этот раз они были в более буквальном смысле индюками, чем те, с которыми ей до сих пор приходилось иметь дело.

– Вы не такая уж легкодоступная женщина, – Хьюберт П. МакМиллан сбросил темный платок, открыв взглядам неровную полосу обезобразившей его рот оранжевой губной помады, значительная часть которой переползла ему на зубы. Он с яростным отчаянием поправил нижнюю часть одежды, окончательно запутавшуюся вокруг колготок, которыми он счел необходимым довершить свою маскировку.

Они втроем – Хьюберт, Бадди и Ронда – отошли в конец одного из пустых товарных вагонов, где можно было поговорить без помех, в то же время продолжая сквозь открытую заднюю дверь наблюдать за странным зрелищем, разворачивающимся на сортировочной станции.

– Ах-х-х! – произнес Хьюберт, снимая черные лодочки и со стоном распрямляя скрючившиеся пальцы ног. – Вы уверены, что в этом месте можно разговаривать, ничего не опасаясь?

– Здесь примерно с сотню таких вагонов. – Бадди не сводил глаз с огромных ступней Хьюберта: их извлечение из крохотных туфелек казалось величайшим чудом из всех, что ему пришлось видеть за последнее время. – Они никак не могут быть все снабжены подслушкой.

Хьюберт посмотрел на Бадди, потом снова на Ронду.

– У меня инструкция от Бывшего Президента Спада Томпсона передать персональное сообщение мисс Ронде Джефферсон…

– Все в порядке, – сказала Рон-да. – Это – Бадди ЛеБланк. Он наш… – она поколебалась лишь тысячную долю секунды, – заведующий операциями. Третье лицо в руководстве организации «Очнитесь От Американской Мечты».

Бадди постарался скрыть удивление.

– Все, что вы должны сообщить мне, – пояснила Ронда, – он тоже имеет право слышать.

Хьюберт поддернул юбку, поглядел несколько раз то на одного, то на другую и пожал плечами.

– Я уполномочен передать вам приветствия от Бывшего Президента Спада Томпсона, который, как вы знаете, восхищается вашей деятельностью и весьма coжалеет, что не может более обеспечить вам правительственную финансовую поддержку… и даже не может более слушать ваши митинги со своего поста у окна Продолговатого Кабинета. Ему всегда нравилась сопровождающая музыка. Он также предупреждает, что мы, скорее всего, находимся под надзором. Вот почему я так хитроумно замаскировался.

34

Йодль – манера пения альпийских горцев (в Австрии, Швейцарии, Южной Баварии), для которой характерны переходы от грудного низкого регистра голоса к высокому фальцетному.