Князь орков

— Воины Эльфийской империи, слушайте меня! Случилось чудо, которое никто из нас не может осознать. Человек, к тому же такой, который не считал себя достойным, был избран новым правителем Тиргас Лана, и все, в чем он может вас заверить, — это то, что он будет ревностно выполнять свои задачи. Не будут больше править в Землемирье война и ненависть. Родится новый союз, в который войдут не только люди и эльфы, но и все расы доброй воли. Я разошлю гонцов в самые отдаленные уголки этого мира — к эльфам, людям, карликам и даже к оркам. Известие о том, что звезда Тиргас Лана воссияла вновь, должно звучать повсюду, и я приглашу предводителей, князей и вождей явиться сюда и присоединиться ко мне, чтобы годы войны и хаоса сменились миром и порядком, как это было когда-то.

Корвин оглядел собравшихся, ожидая реакции на свою речь. Но эльфийские воины молчали, что среди им подобных являлось знаком единодушного одобрения.

— И, чтобы скрепить новый союз, — продолжал Корвин, поднимаясь с алебастрового трона, — я выбираю Аланну, Верховную священнослужительницу Шакары, королевой Тиргас Лана.

Он вопросительно поглядел на стоявшую в стороне от трона Аланну, на которой снова было сияющее белое одеяние, и добавил:

— При условии, конечно, что она меня желает.

Эльфийка, все еще не оправившаяся от ужасов прошедшей ночи, ответила ему нерешительной улыбкой.

— Она желает тебя, — заверила она его. — Но она тебя недостойна. На ней лежит вина.

— Она искупила ее стократ, — ответил Корвин. — Я люблю тебя, Аланна. И ты нужна мне больше, чем воздух, больше, чем дыхание.

Он склонился и протянул к ней руки, и она поднялась к нему на пьедестал рядом с троном. Эльфийская церемония в подобные моменты предписывала благородную сдержанность, однако новому королю Тиргас Лана было все равно. Он поднялся, быстро заключил Аланну в объятия и поцеловал долгим и нежным поцелуем.

И молодой эльфийский воин по имени Айлан вопреки привычкам и традициям эльфов возликовал. Многие из его товарищей присоединились к нему, и эльфы принялись восхвалять королевскую чету, пока Корвин не остановил их.

— Свадьбой, какой никогда еще не знало Землемирье, будет скреплен наш союз, — провозгласил он. — Но прежде следует провести суд над теми, кто пытался получить выгоду за счет других.

Он вновь поднялся на трон и приказал:

— Введите пленников!

Эльфы расступились и в зал ввели двоих, одного — высокого и худощавого, второго — низенького и приземистого.

Обоих избавили от позора оков, но мрачные взгляды воинов, сопровождавшие пленников, недвусмысленно говорили Лорето Тиргас-Дунскому и Ортмару фон Буту, что попытка бегства бесполезна.

— Ортмар фон Бут, сын Ортвина, — начал Корвин. — Ты обвиняешься в том, что являешься контрабандистом и разбойником, в том, что грабил и обманывал ради гнусной выгоды. Зная о том, что в Тиргас Лане хранится сокровище неизмеримой ценности, ты втерся в доверие к эльфийскому князю и обманул его. Тебе есть что сказать в свое оправдание?

Вокруг маленьких глаз Ортмара дрогнули мышцы. Сын Ортвина за словом в карман обычно не лез, и ему было что сказать охотнику за головами. Проблема только в одном: Корвин больше не был охотником за головами. А если у Ортмара фон Бута и имелась добродетель, так это способность вовремя промолчать. Поэтому он так и сделал, лишь угрюмо покачав головой.

— Я так и думал, — произнес Корвин. — Но, как я слышал, Ортмар, ты и твои люди храбро сражались в битве за Тиргас Лан. В темную годину, когда другие потеряли голову и бросились бежать, вы проявили мужество и доказали свою отвагу. Поэтому я позволю вам покинуть Тиргас Лан как свободным карликам и вернуться домой.

— М-мы можем идти? — переспросил предводитель карликов, не веря своим ушам.

— Именно. Возвращайтесь в Острогорье и расскажите своим братьям о том, что здесь произошло. Я ожидаю, что король Царства карликов отправит ко мне посла. Молчание между нашими народами затянулось.

— Я-я передам ему, — ответил Ортмар, низко кланяясь; на этот раз ни у кого не возникло чувства, что ему приходится пересиливать себя. У человека, сидевшего там, на алебастровом троне, и охотника за головами, которого он так ненавидел, не было почти ничего общего. — Могу я высказать еще одну просьбу, ваше величество?

— Чего ты хочешь? — спросил Корвин. — Говори.

— Э-м-м-м…. — Карлик нервно подергал себя за бороду. — Сокровищница Тиргас Лана полна до краев, и, после того как мы так храбро сражались, как вы говорили, может быть, мы с моими людьми могли бы получить небольшое вознаграждение…

— Не перегибай палку, Ортмар, — предупредил Корвин. — А теперь убирайся.

— Непременно, ваше величество, — ответил карлик, поспешно отходя и бормоча себе, что кое-что общее у нового короля Тиргас Лана и некоего охотника за головами все-таки есть.

— Ортмар? — еще раз окликнул его Корвин, когда тот был уже в дверях.

— Да, мой король? — обернулся к нему карлик.

— Я не трогал твою дочь.

Лицо бородатого лица карлика озарила широкая улыбка.

— Я знаю, — тихо сказал он.

И он покинул тронный зал Тиргас Лана в сопровождении тех, кто остался жив и верен ему.

После этого взоры обратились на Лорето. Он провел ночь в не особенно комфортабельной подземной темнице, выглядел соответствующим образом и был весьма подавлен. По его покрасневшему лицу отчетливо читалось, что находиться здесь он считает для себя огромным позором.

— Князь Лорето Тиргас-Дунский, — начал Корвин. — Лично я после всего того, как вы обошлись с Аланной и своими людьми, вызвал бы вас на дуэль, один на один. Вы всегда думаете только о своем благополучии — это не достойно князя, будь он человек или эльф.

Узкие губы Лорето приоткрылись и пробормотали несколько слов, так тихо, что нельзя было ничего разобрать.

— И все же, — продолжал Корвин, — я не считаю себя вправе судить князя благородных эльфийских кровей. Высокий Совет эльфов должен узнать, что произошло здесь, в Тиргас Лане. Им решать, какая кара должна вас постичь. Поэтому я отправляю вас в сопровождении эскорта в Тиргас Дун.

— И хорошо сделаешь, охотник за головами, — высокомерно ответил Лорето. — Потому что скоро все это назовут глупой ошибкой и у тебя отберут эльфийскую корону, которую ты так нагло и противозаконно присвоил.

— О Лорето, — печально покачала головой Аланна. — Даже теперь, когда ты проиграл, ты отказываешься признать истину. Король Корвин не завладевал короной противозаконно. Он и никто другой — Избранный, тот, о ком идет речь в пророчестве Фаравина. Он будет мудрым и добрым правителем, потому что в отличие от тебя, Лорето, он знает жизнь, и кровь, текущая в его жилах, благороднее, чем твоя.

— Что? — возмущенно засопел Лорето. — Что ты себе позволяешь?..

— На протяжении всей своей жизни ты себя обманывал, Лорето, получив в наследство то, что другие заработали потом и кровью. Ты ослепил меня манерами и красивыми словами. Но в битве за Тиргас Лан ты показал свое истинное лицо. Ты бросил на произвол судьбы не только меня, но и тех, кто повиновался твоему приказу, только для того, чтобы спасти себя. Ты никогда не попадешь на Дальние Берега, Лорето, никогда.

И она одарила князя взглядом, в котором не было ни ненависти, ни удовлетворения, а только грусть и сочувствие. Лорето глубоко вдохнул и, казалось, хотел ответить, но затем передумал. По его глубокому убеждению, ему не нужно было оправдываться перед Аланной, и уж тем более перед Корвином; все то, что он хотел сказать, он выскажет перед Высоким Советом.

Повинуясь жесту Корвина, стражники приблизились к Лорето и увели его, а эльфийские воины, стоявшие вдоль стен зала, повернулись к своему бывшему предводителю спиной — знак наивысшего презрения.

— Все в порядке? — спросил Корвин Аланну, которая со слезами на глазах смотрела вслед бывшему возлюбленному.

Эльфийская священнослужительница кивнула.

— Все в порядке, — заверила она его, пытаясь улыбнуться. — Кто бы мог подумать? Пророчество, в котором мы все уже начали сомневаться, в конце концов исполнилось, хотя и совершенно неожиданным образом. Не эльф, а человек взошел на трон Тиргас Лана с помощью двух орков, которые были избраны для того, чтобы открыть Врата в Сокрытый Город.