Князь орков

Если бы ситуация позволяла, он громко завопил бы о том, как ему страшно. Но даже охваченному паникой Раммару было ясно, что тем самым он привлечет к себе внимание стражников, а это было еще менее здраво, чем висеть над пропастью на канате, угрожающе скрипевшем от каждого дуновения ветра.

Раммар пытался по возможности помочь брату, который тащил канат, но на обледенелой стене сапоги не находили опоры, поэтому оставалось только беспомощно раскачиваться. Другого выхода, кроме как поверить брату, у него не было — в понимании Раммара это было сущим кошмаром. И, хотя именно Бальбок сейчас буквально держал его жизнь в своих лапах, злость Раммара на него росла с каждым мгновением. В конце концов, ведь один Бальбок и виноват в том, что он оказался в этом дурацком положении — точнее, повис. Ну что за бредовая идея — втаскивать его на канате!

Когда Раммар наконец достиг окна, он истрепал себе все нервы и пребывал в несколько раздвоенном состоянии. С одной стороны, он испытывал невообразимое облегчение по поводу того, что это рискованное приключение окончилось, а с другой стороны, его едва не разорвало, когда он увидел ухмыляющуюся физиономию Бальбока.

— Ну как? — вдобавок ко всему спросил худощавый орк. — Повеселился, а?

— Повеселился ли я? — Изрыгая самые страшные орочьи проклятия, Раммар протиснулся в окно, внезапно показавшееся ему чересчур узким, и спрыгнул на пол. Колени подгибались, словно складные. — Ты хочешь знать, повеселился ли я?

Бальбок кивнул.

— Нет, дурья твоя башка, я не повеселился! Интересно, понравилось ли бы тебе висеть привязанным к веревке на головокружительной высоте, а тебя при этом еще потихонечку тянули бы вверх? Это было унизительно, понимаешь?

Бальбок посмотрел на него остановившимся взглядом. Честь не входила в список тех вещей, которые особенно ценили орки. Наоборот, они обычно прилагали максимум усилий, чтобы растоптать чужую честь. Если же орк размышлял о собственной чести, он считался человечным и изнеженным.

Все это Раммар осознал в один миг, потому что, засопев, замахал лапами.

— Ладно, — проворчал он, — забудь. Главное, что ты не уронил меня, и мы оба теперь наверху. То есть — а где именно мы находимся?

— Похоже на длинный коридор, — ответил Бальбок, указав на ход из белого камня, в котором на равном расстоянии друг от друга были проложены поперечные ходы. Вдоль стен стояли колонны, и все здесь освещалось тем же холодным, нереальным голубоватым светом, который сиял с башни храма.

— Придурок, конечно же, это длинный коридор, — ответил Раммар. — Вопрос только в том, куда он ведет. И как, пламя Курула, нам найти в этом лабиринте карту, которая нужна колдуну?

Вместо ответа Бальбок наморщил нос, принюхался и тихонько вымолвил:

— Кто-то идет.

Они с братом переглянулись, а потом спрятались за колоннами у противоположных стен.

Минула пара ударов сердца, и когда Бальбок рискнул осторожно выглянуть из-за колонны, он увидел эльфа. На нем было просторное одеяние из блестящего шелка, таинственно сверкавшего в голубоватом свете. Его волосы были коротко острижены, так что виден был признак расы: остроконечные уши, не торчавшие, как у орка, а прилегавшие к голове.

Все остальные признаки эльфийской породы тоже были налицо — те признаки, которые делают эльфов в глазах орков самыми отвратительными созданиями во всем сохгале: белая кожа, из-за которой все они похожи на ходячих мертвецов, узкие водянисто-голубые глаза, высоко очерченные брови, которые, по мнению орков, свидетельствуют о подлости этих существ, и вообще вся точеность их фигуры и движения; казалось, вместо того чтобы ходить, эльфы парят над землей. Орков это приводило в бешенство. Что можно думать о существе, приближение которого не выдают громкий шум и топот?

Эти эльфы вечно подкрадываются, вечно болтают впустую, делают многозначительные замечания, ведут себя, словно бабы — все это приводило в отчаяние порядочных орков, так что вполне понятно было, почему оба народа с самого начала времен друг друга терпеть не могли. Между людьми и орками еще можно найти кое-какое сходство, не зря же они когда-то были союзниками, хотя кончилось все это разладом. Но эльфов и орков разделяла пропасть, шире любого моря и глубже самой глубокой лужи Курула. Они были словно день и ночь, и никто ни на чей счет не обольщался.

Ко всему прочему эльф шел по коридору прямо к ним. Раммар и Бальбок украдкой высунулись из своих укрытий и приняли спонтанное решение, по поводу которого провели быстрое совещание перемигиванием и переглядыванием: нужно выяснить дорогу к карте Шакары. С присущим их расе нетерпением, оба орка ждали. Когда эльф прошел мимо колонн, за которыми таились орки, оба набросились на него, словно хищные звери.

Нападение было для эльфа полнейшей неожиданностью. Раммар обрушился на него всем своим немалым весом и сбил с ног. Бальбок тут же подскочил, чтобы разоружить пленника. Но все, что было у эльфа, это украшенный символами жезл, который орк презрительно отбросил в сторону. Бальбок достал кинжал и приставил его к горлу эльфа. Узкие глаза пленника заметно расширились и в паническом страхе уставились на орков.

— Ты говоришь на языке людей? — набросился на эльфа Раммар, сидя на нем и прижимая его к полу.

Судорожный кивок был ему ответом.

— Тогда говори быстро, где карта?

— К… карта? — Эльф говорил странным певучим голосом — тоже противная оркам привычка.

— Ну да, карта! — пролаял Раммар. — Не притворяйся, что ты глупее, чем есть на самом деле, остроухий! Ты хорошо знаешь, о чем я говорю! Так?

— Я… я знаю, — пролепетал эльф, а ком в его горле перемещался то вверх, то вниз, показываясь то над, то под клинком кинжала Бальбока.

— Очень хорошо. Тогда давай быстренько говори — пока мы не забыли о хороших манерах и не разрубили тебя от макушки до пят!

— Зачем вам карта? Откуда вы знаете?..

— Это тебя никакой драконьей шкурой не касается, откуда мы о ней знаем. Ты нам сейчас просто скажешь, где нам эту чертову штуку найти, мы заберем ее — и баста!

— Вам нужна карта?

— Спокойно! — прикрикнул Раммар и с такой силой подскочил на бедном эльфе, что у того перехватило дыхание. — Вопросы здесь задает только один, и это я. Итак — где нам найти карту Шакары? Давай же, эльфеныш, или твоя жизнь окончится прямо здесь и сейчас!

Эльф в ужасе переводил взгляд с одного орка на другого.

— Н-нет никакой карты, — выдавил он из себя наконец.

— Что он сказал? — ничего не понимая, посмотрел на брата Бальбок. — Ты был прав, по-человечески я говорю действительно очень плохо. Я так понял, что карты нет.

— Остроухий так и сказал, — проворчал Раммар, снова оборачиваясь к эльфу. — Думаешь, ты такой хитрый? Думаешь, существа вроде тебя могут вести себя нагло по отношению к оркам? Погоди, парень, мой брат вспорет тебе пузо и все твои кишки…

— Но я говорю правду, — заверил его эльф. — Карты Шакары нет. По крайней мере, в вашем ее понимании.

— Ах, нет? А что же есть?

— Это не такая карта местности, как все остальные, — пояснил пойманный эльф; жизнь показалась ему важнее сохранения тайны. — Она не начертана ни на пергаменте, ни на коже, не вырезана в камне. Карта Шакары существует только в сознании Верховной священнослужительницы храма.

— Хе? — Морщины на лбу Раммара стали такими глубокими, как будто их вырезали ножом. — Это еще что за дрянь?

— Это правда, — заявил эльф. — На протяжении поколений карта Шакары передавалась от одной Верховной священнослужительницы к другой. Только в их душах смогла карта пережить столетия, и только в этом заключается причина того, что ее до сих пор не украли. Пытались уже многие, такие же головорезы, как вы, но никому не удавалось даже приоткрыть завесу тайны.

— Вот как? — Раммар прищурил один глаз, а вторым злобно уставился на эльфа. — А почему ты тогда рассказываешь нам эти байки? Вы, бледнолицые, обычно такие молчаливые, когда дело касается ваших тайн.

Эльф рассмеялся и закашлялся, и, хотя это не очень подходило к его бледным, отрешенным чертам лица, уголки губ его скривились в неприкрытой насмешке.