Отель «Бертрам»

Лифт спустился, и человек средних лет в униформе распахнул дверь. К вящему удивлению мисс Марпл, его пассажиром оказалась Бесс Седжвик, которая поднималась наверх всего минуту назад. Внезапно Бесс Седжвик застыла на месте, балансируя на одной ноге, и мисс Марпл, готовая шагнуть в лифт, тоже остановилась. Бесс так пристально смотрела через ее плечо, что старушка оглянулась.

Швейцар только что открыл дверь и пропустил в вестибюль двух женщин – суетливую особу средних лет в нелепой лиловой шляпе с цветами и высокую, просто, но изысканно одетую девушку лет семнадцати или восемнадцати с длинными и прямыми льняными волосами.

Бесс Седжвик взяла себя в руки, резко развернулась и снова вошла в лифт. Когда мисс Марпл последовала за ней, она повернулась к ней и извинилась.

– Простите, я едва не толкнула вас. – Голос у нее был приятно-дружелюбный. – Я вдруг вспомнила, что кое-что оставила…

– Второй этаж? – спросил лифтер.

Мисс Марпл улыбнулась и кивнула, принимая извинения. Она вышла из лифта и медленно направилась к своему номеру, не без удовольствия перебирая в голове разные незначительные проблемы, как она часто делала.

Например, думала она о том, что леди Седжвик сказала неправду. Она ведь только что поднималась в номер и, вероятно, там и вспомнила о забытой вещи (если такая вещь существовала), за которой и спускалась. А может, она спускалась, чтобы встретиться с кем-то или кого-то поискать? Но если так, почему ее встревожило увиденное, когда дверь лифта открылась? Почему это заставило ее тут же повернуть обратно и войти в лифт, чтобы не встретиться с тем, кого она увидела?

Очевидно, дело в двух вновь прибывших женщинах, пожилой и совсем юной. Мать и дочь? Нет, подумала мисс Марпл. Не мать и дочь.

К счастью, даже в «Бертраме», подумала мисс Марпл, может произойти нечто интересное…

Глава 3

– Э-э-э… полковник Ласкомб?

Женщина в лиловой шляпе подошла к стойке. Мисс Горриндж приветливо улыбнулась, и посыльный, который дежурил тут же наготове, рванулся было выполнять поручение, но необходимость в этом отпала, ибо полковник Ласкомб как раз появился в вестибюле и быстрыми шагами направился прямо к ним.

– Здравствуйте, миссис Карпентер. – Он вежливо пожал ей руку и повернулся к девушке: – Милая моя Эльвира! – Он ласково взял ее руки в свои. – Ну как это приятно! Отлично, отлично. Давайте присядем.

Он подвел их к креслам.

– Очень, очень приятно, – повторил он.

Было заметно, что изобразить радость стоит ему усилия и слова его звучали принужденно. Он не мог бесконечно повторять, как это все приятно. А дамы отнюдь не облегчали его положения. Эльвира очень мило улыбалась. Миссис Карпентер не к месту рассмеялась и принялась разглаживать перчатки.

– Вы хорошо добрались?

– Да, спасибо, – поблагодарила Эльвира.

– Ни тумана, ни еще чего-нибудь подобного?

– О нет.

– Наш рейс прибыл на пять минут раньше расписания, – сказала миссис Карпентер.

– Так-так. Отлично. – Он наконец взял себя в руки. – Надеюсь, здесь вам понравится.

– О, я уверена, что здесь будет очень мило, – сказала миссис Карпентер с чувством, оглядываясь вокруг. – Так уютно.

– Боюсь, несколько старомодно, – извиняющимся тоном произнес полковник. – Довольно много старичков и старушек. Никаких… м-м-м… танцев, ничего подобного.

– Да, здесь вряд ли, – согласилась Эльвира.

Лицо ее ничего не выражало, пока она рассматривала обстановку. «Бертрам» никак не вязался с танцами.

– Боюсь, здесь полно старых чудаков, – явно повторяясь, сказал полковник Ласкомб. – Возможно, следовало поселить вас в каком-нибудь более современном заведении. Я как-то в этом слабо разбираюсь.

– Здесь очень мило, – из вежливости возразила Эльвира.

– Это всего лишь на пару дней, – продолжал полковник. – Я думал, мы, может быть, сходим куда-нибудь сегодня. На какой-нибудь мюзикл… – Он выговорил это слово так, как будто не был уверен в правильности выбранного определения. – Например, «Распустите волосы, девушки». Надеюсь, это подойдет?

– Восхитительно! – воскликнула миссис Карпентер. – Это будет истинное удовольствие, не правда ли, Эльвира?

– Прекрасно, – произнесла Эльвира без всякого выражения.

– А потом поужинаем? В «Савое».

Новые выражения восторга со стороны миссис Карпентер. Полковник Ласкомб, украдкой взглянув на Эльвиру, слегка приободрился. Ему показалось, что Эльвира довольна, хотя и полна решимости не выказывать ничего, кроме вежливого одобрения, в присутствии миссис Карпентер. «И я ее за это не виню», – сказал он сам себе и обратился к миссис Карпентер:

– Возможно, вы хотите посмотреть ваши комнаты… подходят ли они… и все такое прочее.

– О, я уверена, что они нам подойдут.

– Ну, если вам что-нибудь не понравится, комнаты заменят. Здесь меня хорошо знают.

Мисс Горриндж по ту сторону стойки мило приветствовала их. Номера 28 и 29 с общей ванной комнатой.

– Пойду наверх распаковываться, – сказала миссис Карпентер. – А ты, Эльвира, наверное, не против немного поболтать с полковником Ласкомбом.

Тактично, подумал полковник. Чересчур откровенно, пожалуй, но зато они с Эльвирой хоть на какое-то время избавятся от ее присутствия. О чем он может поболтать с Эльвирой, полковник не имел представления. О чем? У нее прекрасные манеры, но он совершенно не умеет обращаться с девушками. Жена его умерла при родах, и ребенок, мальчик, воспитывался в семье его жены, в то время как старшая сестра переехала к нему, чтобы вести хозяйство. Сын женился и уехал в Кению, а внукам одиннадцать, пять и два с половиной года, и полковник развлекал их во время последнего визита футболом, разговорами о космической науке, электрическими поездами и качанием на ноге. Все было очень просто. Но девушки!

Он спросил Эльвиру, не хочет ли она чего-нибудь выпить, и чуть было не предложил ей лимонный сок, оранжад или имбирный лимонад, но она опередила его:

– Спасибо. Я бы выпила джин с вермутом.

Полковник Ласкомб взглянул на нее с некоторым удивлением. Он не мог представить, что столь юные девушки – сколько ей? шестнадцать? семнадцать? – пьют джин и вермут. Но тут же заверил себя, что Эльвира знает, что делает, и не нарушит правил приличия. Он заказал джин с вермутом и сухое шерри.

Откашлявшись, он спросил:

– Ну, как вам Италия?

– Очень мило, спасибо.

– А там, где вы жили, у этой графини… как ее? Не слишком мрачно?

– Она довольно чопорная, но я не обращала на это внимания.

Он взглянул на нее, не вполне уверенный, что ее ответ не звучит двусмысленно, и сказал, немного запинаясь, но гораздо более непосредственно, чем ему это удавалось ранее:

– Боюсь, мы знаем друг друга не так хорошо, как следовало бы, поскольку я ваш опекун и крестный отец. Мне сложно, видите ли, сложно человеку – такому старому пню, как я, – понять, чего хотела бы девушка и что ей положено видеть. В мое время девушки кончали школу, а после школы, как тогда говорили, они совершенствовались. Сейчас, мне кажется, все намного сложнее. Карьера? Работа? Все такое прочее. Мы должны об этом как-нибудь поговорить. Есть ли что-нибудь, чем вы хотели бы заняться?

– Думаю, мне стоит поступить на курсы секретарей, – сказала Эльвира без всякого энтузиазма.

– Ах, вы хотели бы стать секретарем?

– Не особенно.

– О, ну тогда…

– Просто с этого обычно начинают, – объяснила Эльвира.

У полковника Ласкомба возникло ощущение, что его поставили на место.

– Эти мои родственники, Мелфорды… Вы хотели бы пожить у них? Если нет…

– Думаю, да. Мне нравится Нэнси. А кузина Милдред вообще прелесть.

– Тогда это решено.

– Да, вполне. Пока.

Ласкомб не знал, как реагировать на это. Пока он раздумывал, что бы еще сказать, Эльвира заговорила сама. Слова ее были просты и непосредственны:

– У меня есть какие-то деньги?

Он снова помедлил с ответом и посмотрел на нее задумчиво. Потом произнес: