Увидеть лицо - 2

— Никогда!

— Отложим пока героические высказывания в сторону. Нельзя убить мертвеца и обокрасть нищего, но живые и состоятельные очень дорого ценят и жизнь, и имущество. Мы поговорим на эту тему чуть позже, — Лешка снова шагнул в сторону. — Хочешь еще посмотреть?

Виталий бросил взгляд вперед, потом до хруста сжал зубы и глухо застонал.

— Это значит «нет», — констатировал Лешка. — А проснуться хочешь?

Виталий посмотрел на него измученными глазами, потом опустил голову и хрипло сказал:

— Да.

— Ну, так просыпайся же скорей! — Лешка наклонился и охлопал его по щекам. — Виталик!.. Проснись!.. Виталик!..

— … Виталик! Ну проснись же ты, наконец!

Его хлопнули по щеке, и он всполошенно распахнул глаза и уставился на изящную лампу, расписанную тропическими птицами. Потом его взгляд скользнул в сторону и наткнулся на хорошенькое женское лицо, смотревшее на него немного сердито.

— Ты чего… стонал так страшно? Плохой сон?

— Да, наверное, — Виталий сел на кровати, почесывая голую грудь, потом зевнул и нахмурился. Что-то снилось, что-то… Впрочем, какая разница? Сны — всего лишь сны, а он не суеверен.

— Ты меня напугал, — сказала девушка и чуть отодвинулась, отчего одеяло свалилось с ее груди. Походя он отметил, что грудь красивая и упругая, потом рассеянно спросил:

— Слушай… а ты кто?

— Не, нормально! — возмутилась девушка, округляя глаза. — Ты, конечно, надрался вчера, но я не думала, что до такой степени!

Виталий пожал плечами.

— Ну, извини.

— Я Лена! — девушка зло сверкнула глазами, но их блеск тут же стал мягким, кошачьим. Она потянулась к нему, потащив вниз одеяло, и потерлась о его живот обнаженной грудью. — Ты уже пришел в себя или как? Ну, что же ты?! Хоть обнял бы женщину! Мне так нравятся твои руки.

Виталий вздрогнул — что-то трепыхнулось в его памяти и тотчас исчезло, но осталась легкая тревога. Почему она говорит про руки? Он поднял их воздух и осмотрел каждую. Руки как руки…

— А что руки? — быстро спросил он, и Лена подняла голову и недоуменно на него посмотрела, но на мгновение ему показалось, что в ее глазах он видит странную досаду.

— Сильные… Слушай, да что с тобой сегодня?!

— Знаешь, я бы еще поспал.

Она недовольно скривила губы, потом отодвинулась.

— Как знаешь! Впрочем, мне все равно пора.

Закинув руки за голову, Виталий наблюдал, как она одевается, причесывается и выходит в коридор. Через несколько минут она вернулась — уже в легком плаще.

— Вечером ты как?

— Никак. У меня много дел сегодня.

— Ладно. Позвонишь, когда будет время, — Лена перекинула ремешок сумочки через плечо. — Телефон я тебе вчера сама записала, так что не ошибешься. Ну, пока.

— Счастливо. Дверь захлопнешь?

— Ага.

Она вышла. Полминуты спустя громко хлопнула дверь, и Виталий тут же забыл он ней. Он всегда забывал о них, когда они уходили, и никогда не звонил — обычно они звонили сами, и это вполне устраивало обе стороны. Виталий не отягощал себя привязанностями — может, из-за того, что сильная привязанность нередко может принести с собой и сильную боль, а может, из-за того, что пока еще не встречал такого человека, к которому бы смог привязаться. Именно вторым Дашка упорно оправдывала его жесткость и равнодушие и оптимистично заявляла, что все самое главное еще впереди. Иногда он не понимал, кому из них двоих она это говорит.

Одному спокойней, правда?! Удобней! Безопасней! Отличная и очень полезная душевная организация!..

Кто это говорил?! Чьи это слова?!

Да нет, никому из знакомых и в голову не пришло бы говорить ему подобные вещи. И все же…

Виталий задумался, но его размышления тотчас прервал звонок в дверь. Он недовольно поморщился, потом выпутался из одеяла, натянул брюки и вышел в коридор, где уже возле двери заходился в сердитом лае большой лохматый длинноухий пес совершенно неопределенной породы. Виталий посмотрел в глазок, потом резко распахнул дверь и на него налетел ураган — визжащий, яркий, веселый ураган с запахом сирени, фруктовой воды и ванильного мороженого. Смеясь, он ухватил ураган в охапку обеими руками, потом опустил его на пол, и он разделился на молодую женщину с русыми волосами и маленькую девочку с липкими от мороженого губами, держащую в руке пушистого игрушечного цыпленка. Пес прыгал вокруг них и лаял, но уже восторженно.

— Дашка! — Виталий крепко обнял сестру, потом чуть отодвинул и вопросительно взглянул на ее смеющееся лицо. — Вы почему без звонка?! Я бы встретил… Бэк, да замолчи же ты!

Бэк сел, продолжая бешено вилять пушистым хвостом, отчего в коридоре поднялся ветер. Виталий захлопнул дверь, и девочка тотчас потянула его за брючину.

— Дядя Виталя, смотри, что у меня есть!

Она нажала цыпленку где-то под мышками, и тот истошно закукарекал. Бэк вскочил, потом залился изумленным лаем, и Даша зажала уши.

— Сумасшедший дом!.. Галка, перестань!.. Почему без звонка? Хотели сюрприз тебе сделать. Удалось? — она чуть наклонилась вперед и тихо прогнусавила. — Надеюсь, у тебя сейчас в постели никого нет?

— Все язвишь?! — Виталий легко щелкнул ее по кончику носа. — А где муж?

— Дома, завален работой и поэтому совершенно неинтересен. Вот я решила сгонять на несколько дней к любимому брату. Приютишь?

— Конечно нет. Будете спать на скамейке, во дворике. Как раз и погода установилась.

— Ты все такой же милый! — она сбросила с плеча ремень дорожной сумки и грохнула ее на пол, потом посмотрела на себя в зеркало и принялась поправлять волосы. Галя, привстав на цыпочки, потянулась к Виталию и требовательно закричала:

— Дядя Виталя! А где Мэй?! Мама сказала — у нее щеночки! Покажи!

Он подхватил ее на руки, потом посадил себе на шею и, придерживая, поднялся по лестнице, открыл дверь и вошел в комнату, где в дальнем углу, в большой собачьей корзине величественно возлежала чау, сонно глядя на тычущиеся ей в живот четыре пушистых повизгивающих комочка. Увидев вошедших, она вздернула верхнюю губу и угрожающе зарокотала. Галя, которую это нисколько не напугало, тотчас свесилась с его плеча и потянулась рукой.

— Я хочу погладить!..

— Нельзя, можно только смотреть. Они еще совсем маленькие. Видишь, Мэй сердится?

— Она всегда сердится! Ну одного хотя бы! Они такие!..

— Нет, Галь, нельзя. Давай так — они подрастут чуть-чуть, и я тебе одного привезу. Насовсем.

— Правда?! — девочка восторженно распахнула рот. — Самого-самого пушистого?!

— Самого-самого! — он усмехнулся. — Только маме не говори, а то она мне голову открутит! — Виталий прижал палец к губам, и Галя поспешно закивала, не сводя умиленного взгляда с компании крохотных чау. В комнату вошла Даша, держа руки в карманах расстегнутой куртки.

— Что это вы тут делаете?! Опять плетете какие-то заговоры?!.. Ой, какие хорошенькие! Прямо игрушки!.. Кстати, Виталик, не вздумай кого-нибудь из них нам привезти! Мне и Гальки с мужем хватает, а то еще собака!..

— Не беспокойся — на них уже есть покупатели, — отозвался Виталий, потом задрал голову и подмигнул Гале, уже надувшей губы, и та, просветлев, подмигнула в ответ.

— У тебя, надеюсь, сегодня выходной?

— Да, — Виталий спустил девочку на пол, но руки не отпустил, чтобы та не ринулась-таки к щенкам. Мэй, конечно, ее не укусит, но напугать напугает — в этом она была большая мастерица.

— Тогда может свозишь нас с Дашкой на наше озеро. Помнишь, где ирисы росли… Пикничок устроим маленький… Сегодня тепло.

— Ну конечно, — он улыбнулся. — С удовольствием.

Неожиданно на его лицо набежала тень — Виталий почувствовал странную, глухую тревогу. Следом на мгновение накатили непонятные отчаянье и боль, но тотчас исчезли, и он даже не успел понять, были ли они на самом деле.

— Ты чего? — спросила сестра. Он посмотрел на нее, потом покачал головой.

— Да нет, ничего. Просто… иногда бывают всякие странные мысли… впрочем, это бывает у всех.