Страница 3 из 10
— Но у нас нет ни электроприборов, облегчающих быт, ни центрального отопления. Тебе, должно быть, тяжко приходится, Банч.
— Да что ты, Джулиан! Я, как встану в полседьмого, сразу включаю бойлер и ношусь туда-сюда, как вихрь, и к восьми у меня уже все готово. Разве я плохо справляюсь? Я натираю полы пчелиным воском, стираю пыль с полировки и ставлю в большие кувшины осенние листья. На самом деле с большим домом хлопот вовсе не прибавляется. Вытираешь пыль и моешь полы гораздо быстрее, потому что не натыкаешься на разные вещи, как это бывает в маленьких комнатушках. И спать в большой холодной комнате мне нравится: свернешься клубочком, так что только нос торчит, — уютно! А чистить картошку и мыть посуду все равно приходится везде, не важно, в каком доме ты живешь. Сам посуди, как прекрасно, что у Сьюзан и Эдварда такая большая пустая комната! Они могут играть сколько им вздумается и в железную дорогу, и в куклы, и им не нужно убирать игрушки. А потом, когда дом большой, есть где разместить гостей. Возьми, к примеру, Джимми Саймса и Джонни Финча — им пришлось жить с родителями жен. А ты сам знаешь, каково это. Ты преданно любишь свою маму, но, наверно, тебе не очень хотелось бы после свадьбы жить с ней и с папой. И мне тоже. Я чувствовала бы себя маленькой девочкой. Джулиан улыбнулся.
— Но ты и вправду до сих пор как маленькая девочка, Банч.
Сам Джулиан Хармон, судя по всему, давно ощущал себя шестидесятилетним старцем. Однако до края, предначертанного природой, ему оставалось еще лет двадцать пять.
— Знаю, я глупая…
— Ты не глупая, Банч. Ты очень умная.
— Нет-нет… Я совсем не интеллектуалка. Правда, я стараюсь.., и мне действительно очень нравится, когда ты рассказываешь о литературе, истории, природе… Хотя, наверное, читать мне по вечерам Гиббона[4] все-таки не стоило. Знаешь, когда за окном свистит ветер, а у нас тут внутри тепло и уютно, меня от Гиббона почему-то клонит в сон.
Джулиан рассмеялся.
— Но я обожаю тебя слушать, Джулиан. Расскажи мне еще раз про старого священника.
— Ты же знаешь эту историю наизусть, Банч.
— Ну, еще разочек. Пожалуйста!
— Ладно, — уступил муж. — Священника звали старик Скримгор. Однажды кто-то заглянул к нему в церковь. Стоя на кафедре, он держал страстную речь перед двумя поденщицами. Грозил им пальцем и говорил: “Ага! Знаю-знаю, о чем вы думаете. Вы думаете, что Агасфер[5] — это Артаксеркс Второй[6]. Так вот: ошибаетесь! — восклицал старик и добавлял с неописуемым торжеством:
— Агасфер был Артаксерксом Третьим[7]!
Джулиан не находил в этой истории ничего особо смешного, но Банч не переставала потешаться.
Раздался всплеск ее звонкого смеха.
— Какой душка! — воскликнула она. — Когда-нибудь и ты станешь таким, Джулиан.
Джулиану явно было не по себе.
— Я знаю, что порой не могу выражаться просто и доходчиво, — ответил он, — и очень из-за этого переживаю.
— Ну, на сей счет я бы на твоем месте не беспокоилась. — Банч поднялась из-за стола и начала собирать на поднос грязную посуду. — Вчера миссис Батт сказала мне, что ее муж, который раньше в церковь вообще не заглядывал и слыл местным атеистом, теперь каждое воскресенье отправляется послушать твою проповедь… “А недавно, мадам, — продолжала она, мастерски подражая голосу “рафинированной” миссис Батт, — мой Батт сказал мистеру Тимкинсу из Литтл-Ворсдейла, что у нас в Чиппинг-Клеорне настоящая культура, не то что в Ворсдейле, где мистер Гросс говорит с прихожанами, будто с детьми неразумными. Наш священник — человек высокообразованный. Еще бы! Он не в каких-нибудь там Мильчестерах, он в Оксфорде обучался! И он дарит всех нас плодами своей учености. И про все-то он знает! И про Древний Рим, и про Грецию, и про Вавилон с Ассирией! Даже кота своего назвал в честь ассирийского царя!” — победоносно закончила Банч. — Видишь, какая о тебе идет слава!.. О Господи Боже мой! Мне же надо делать дела, а то я до вечера не управлюсь. Кис-кис, Тиглатпаласар, попробуй-ка селедочный хребет!
Она открыла дверь, ловко придержала ее ногой и юркнула в нее с полным подносом, громко и не особенно благозвучно распевая собственную версию шуточной песенки:
Грохот вываливаемой в раковину посуды заглушил следующие слова, но, выходя из дому, преподобный Джулиан Хармон услышал заключительную ликующую строку: “Идем мы на убийство!”
Глава 2
Завтрак в Литтл-Педдоксе
В Литтл-Педдоксе завтрак тоже был в самом разгаре.
Мисс Блеклок, шестидесятилетняя хозяйка дома, сидела во главе стола. На ней было домашнее платье, совершенно не вязавшееся с ожерельем из крупного фальшивого жемчуга. Она читала статью Лейн Норкотт в “Дейли мейл”. Джулия Симмонс томно перелисты вала “Дейли телеграф”. Патрик Симмонс решал кроссворд в “Таймсе”. Мисс Дора Баннер с головой ушла в местный еженедельник и ничего вокруг не замечала.
Мисс Блеклок тихонько хихикнула; Патрик пробормотал: “Не авторитетный, а авторитарный — вот где я ошибся”.
И вдруг мисс Баннер закудахтала, как вспугнутая курица:
— Летти, Летти, ты видела? Что это?
— В чем дело, Дора?
— Какое странное объявление! В нем черным по белому назван Литтл-Педдокс. Но что это значит?
— Дора, милочка, дай-ка взглянуть…
Мисс Баннер послушно протянула газету мисс Блеклок и ткнула дрожащим пальцем в загадочные строчки:
— Только посмотри, Летти.
Мисс Блеклок взглянула. Брови ее приподнялись. Окинув стол испытующим взором, она громко прочла:
— “ОБЪЯВЛЕНО УБИЙСТВО, КОТОРОЕ ПРОИЗОЙДЕТ В ЛИТТЛ-ПЕДОКСЕ В ПЯТНИЦУ, ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТОГО ОКТЯБРЯ В ВОСЕМНАДЦАТЬ ЧАСОВ ТРИДЦАТЬ МИНУТ. ТОЛЬКО СЕГОДНЯ. ДРУЗЬЯ, СПЕШИТЕ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ”. Патрик, это твои штучки? — Ее вопрошающий взгляд остановился на красивом молодом повесе, сидевшем на противоположном конце стола.
Патрик Симмонс поспешил оправдаться:
— Что вы, тетя Летти! Как вы могли подумать? И вообще, при чем тут я?
— От тебя вполне можно этого ожидать, — жестко сказала мисс Блеклок. — Такие выходки в твоем духе.
— Выходки? Да что вы, тетя Летти!
— Тогда, может, это ты, Джулия?
— Ну, разумеется, нет, — устало ответила Джулия.
— Неужели вы думаете, что миссис Хаймс… — пробормотала мисс Блеклок и взглянула на уже освободившееся место за столом.
— Нет, вряд ли наша Филлипа вдруг сделалась шутницей, — откликнулся Патрик. — Она у нас девушка серьезная.
— Однако чья же это тогда выдумка? — спросила, зевая, Джулия. — И что это означает?
— Наверное, какой-то глупый розыгрыш, — задумчиво произнесла мисс Блеклок.
— Но зачем? — воскликнула Дора Баннер. — С какой целью? По-моему, это очень неумная шутка. И дурного тона!
Ее дряблые щеки негодующе затряслись, а близорукие глаза возмущенно сверкнули.
Мисс Блеклок улыбнулась.
— Не переживай так, Банни. Просто кто-то решил пошутить: хотелось бы только узнать, кто именно.
— Здесь говорится “сегодня”, — напомнила мисс Баннер, — сегодня в восемнадцать тридцать. Как ты думаешь, что будет?
— Будет Смерть, — загробным голосом ответил Патрик. — Дивная Смерть!
— Патрик, уймись! — цыкнула на него мисс Блеклок, а мисс Баннер тихо взвизгнула.
— Но я имел в виду всего лишь торт, который готовит Мици, — принялся оправдываться Патрик. — Вы же знаете, мы называем его “Дивная Смерть”.
Мисс Блеклок рассеянно улыбнулась.
Однако мисс Баннер никак не желала оставить ее в покое.
4
Гиббон Эдуард (1737—1794) — английский историк и политический деятель, автор многотомного труда “История упадка и разрушения Римской империи”.
5
Агасфер — имя персидскою царя, встречающееся в Библии; специалисты по толкованию Священного писания отождествляют его с Ксерксом Первым (486—465 до н.э.), царем Персии, сыном Дария Первого, совершившим поход на Грецию, но потерпевшим поражение и убитым своими телохранителями.
6
Артаксеркс Второй Мнемон — царь персидского царства Ахеменидов в 404—358 гг. до н.э.
7
Артаксеркс Третий — царь той же династии, что и Артаксеркс Второй Мнемон, правивший Персией в 358—338 гг. до н.э.