Сироты Цаво

Однажды утром трудившиеся возле охотничьего лагеря рабочие парка заметили совсем маленького слоненка, бродившего вокруг пруда. Он не обращал внимания на других слонов, которые пили воду неподалеку. Прошло два дня, но никто из стада не признал слоненка своим. Тогда об этом доложили Дэвиду. Он знал, что шансов выжить у слоненка почти не осталось, так как в окрестностях водились львы, и поэтому решил поймать малыша и выкормить его в неволе. Дэвид обратился к рабочим за помощью, но те приняли это предложение без особого энтузиазма. По всей вероятности, они представляли себе, как его мать-слониха появляется на сцене в самый критический момент. Тогда Дэвид отобрал шестерых наиболее крепких рабочих и приказал им подобраться к слоненку незамеченными. По команде они должны были схватить его. К сожалению, операция развивалась не совсем по намеченному плану. Сигнал был подан. Но Дэвид, схвативший слоненка за хвост, вскоре обнаружил, что шесть дюжих помощников все еще стоят ярдах в двадцати от него, готовые мгновенно броситься врассыпную, если дело обернется плохо. Однако крики и угрозы все же побудили их к действию. Они столпились вокруг орущего слоненка, который громко протестовал против такого неуважительного к себе отношения. Впрочем, один из рабочих, который трусил больше всех, убедился, что его опасения имели основание — взбешенный малыш сбил его с ног и принялся молотить хоботом. Слоненок, хотя и был не более трех футов ростом, силенку имел предостаточную. Всему, однако, приходит конец — Самсона скрутили, затащили в кузов грузовика и с триумфом доставили в Вои, где в домике кассы для продажи билетов спешно оборудовали стойло, предоставленное в полное его распоряжение. На ночь с ним оставили двух лесников, которые должны были через окно попытаться соблазнить его молодой кукурузой.

На этой стадии жизни среди людей Самсон был настроен крайне агрессивно и, громко трубя от ярости, злобно набрасывался на каждого, кто пытался войти к нему в стойло. Проявляя полную невоспитанность, он тем не менее принимал кукурузу и за ночь съел довольно много.

На следующий день для укрощения Самсона были предприняты решительные действия. Добровольцев, однако, опять не нашлось, поэтому Дэвиду пришлось войти в стойло одному. Слоненок тут же прижал его в угол, но крепкий удар по кончику хобота озадачил Самсона и вынудил отступить в противоположную сторону. Выждав немного, Дэвид медленно подошел к нему, держа в руке в качестве свидетельства своих мирных намерений початок кукурузы. Самсон снова бросился на него, но, получив новый удар по хоботу, понял, что агрессия здесь не поможет и стоящее перед ним странное существо не запугаешь. После этого он образумился и с удовольствием принял предложенное ему угощение. К четырем часам того же дня слоненок был приведен к послушанию и больше неприятностей обслуживающему персоналу не причинял.

Когда Самсон попал в плен, он имел более трех футов в плечах. По оценке Дэвида, Самсону было тогда не более четырнадцати месяцев.

Через неделю слоненку предложили новую удобную «квартиру» за помещением охраны — стойло и загон, где росло большое крепкое дерево, всегда имелась восхитительная лужа грязи и свежая, чистая вода. Каждое утро Самсону давали его излюбленные фрукты — апельсины, а затем выпускали пастись по свежей зелени на берегах Вои. Здесь, находясь под наблюдением егеря, он мог свободно срывать побеги. Днем для Самсона рубили ветки кустарника и складывали так, чтобы, вернувшись домой вечером, он находил их в углу стойла. На ночь его запирали, снабдив достаточным запасом пищи до утра. На таком режиме Самсон расцвел и за месяц подрос на полдюйма.

Он знал свое имя и, услышав его, спешил на зов характерным для слонов мерным шагом, дружелюбно приветствуя каждого. Особенно был он привязан к Дэвиду, мгновенно выделяя его в толпе своих поклонников, и ласкался к нему, издавая горлом рокочущий звук.

Примерно через месяц после появления у нас Самсона при совершенно таких же обстоятельствах близ плотины Аруба был пойман еще один слоненок, на сей раз самка. Объездчики назвали ее Фатумой. В Вои Фатуму привезли совсем ослабевшей от голода и поместили в загон к Самсону, который был вне себя от гнева. Он немедленно накинулся на Фатуму, но та, собрав все силы, отбросила его к загородке. Захваченный врасплох таким неожиданным приемом, Самсон, разъяренный еще больше, через минуту сбил Фатуму с ног. Та, поняв, что проявлять далее враждебность нет смысла, подошла к Самсону, осторожно протянула хобот и погладила его по голове. С тех пор они стали неразлучными друзьями.

Фатума оказалась очень ласковым слоненком и выказывала свои чувства куда охотнее, чем Самсон, требуя к себе как можно больше внимания. Первую неделю она делила стойло с Самсоном, но такое соседство оказалось не слишком удачным, ибо Самсон, чувствуя себя полным хозяином, не был настолько джентльменом, чтобы честно делить стол с Фатумой, и все время оттирал ее от груды веток. Пришлось спешно возводить еще одно стойло но соседству. Фатуму перевели туда, чтобы она могла получать свою порцию еды. Но вместо благодарности слониха всю ночь громко высказывала возмущение; Самсон также был крайне обеспокоен. На следующий день Дэвид снял часть стены, разделявшей стойла. Теперь каждый из слонят мог легко перебросить хобот и убедиться, что друг тут, на месте. Этот прием сработал хорошо, слонята успокоились, и скоро каждый уже знал свое стойло. Правда, когда они возвращались вечерами, то Самсон обычно бежал впереди, чтобы первым обследовать приготовленную для Фатумы еду и убедиться, что она не лучше его собственной, да при этом еще и урвать немного себе.

В один из дней октября 1954 года у Самсона появились клыки. Фатума, хотя она была такого же роста, как и Самсон, развивалась медленнее. Первый клык у нее появился только в июне 1955 года, а второй — на полгода позже. В том же году Фатума едва избежала гибели. Оказалось, что в зарослях, сразу за домом Дэвида, устроила себе квартиру львица. Дэвид не знал, что она принесла троих детенышей. Однажды утром, когда слонят как обычно выпустили из стойла, они случайно приблизились к этим зарослям. Дежурный егерь в это время был занят каким-то другим делом. Львица охраняла убитого ею прошлой ночью водяного козла[3] и спокойно отнестись к подобному вторжению не могла. Неожиданно с грозным рычанием она бросилась вперед, сбила с ног ничего не подозревавшую Фатуму, впилась зубами в ее горло и глубоко вонзила когти в спину. Самсон, считавший осторожность лучшим видом доблести, громко трубя, ударился в бегство. Тем самым он поднял тревогу, и все бросились к дому Дэвида, чтобы узнать, что случилось. Крики и вопли спугнули львицу, и бедная Фатума в самый последний момент была спасена. Испуганная, истекающая кровью, преодолевая боль, она с трудом поднялась на ноги. Один из егерей помчался за Дэвидом, а другие повели Фатуму в стойло. Здесь Дэвид и нашел ее горестно стоящей в углу и дрожащей от страха. Самсон, подавленный несчастьем, случившимся с его подругой, крутился рядом, стараясь протолкнуться сквозь группу егерей, окруживших Фатуму, чтобы погладить ее хоботом.

Первое, что необходимо было сделать, — это тщательно обработать раны: ведь следы когтей льва, как правило, вызывают заражение крови. Процесс этот очень болезнен, но другого выхода не было. Фатума вопила от боли, и рабочие с трудом держали ее, пока Дэвид промывал рану за раной, заливая их дезинфицирующим раствором. Самсона на это время пришлось удалить от ложа страдалицы, и тот, полагая, что с Фатумой обращаются плохо, старался растолкать людей и прийти к ней на помощь, чем еще больше затруднял и без того нелегкое, но жизненно важное дело.

Когда кровотечение прекратилось, Фатуме начали давать таблетки антибиотика, запрятав их в апельсин. Потом, чтобы дать ей время оправиться от шока, слониху оставили в покое. Еще позже, желая пробудить у нее аппетит, Фатуме давали всякие деликатесы вроде сахарного тростника или сладкого картофеля, но все было тщетно, к еде она не проявляла никакого интереса и печально стояла в углу.

3

Водяной козел — крупная антилопа с длинными вилообразными рогами. — Прим. ред.