Страница 31 из 48
— Элис — самая грациозная из женщин.
— Она всегда была такой. Так в чем дело?
— Извините за непрошеный визит, но другого способа не было. Я один из тех, кому не стоит маячить в фонде Сейелла. Боюсь, мы снова влипли.
— Что, Пайнс родил очередной план?
— Пока нет. Послушайте, вы так или иначе много лет были связаны с Латинской Америкой. Поэтому я и пришел к вам, никто другой меня не поймет. На данный момент от нашей секции в Латинской Америке находится шестьсот человек — и это только люди Компании, а сколько спецназовцев-стрингеров — не знает никто. За последние четыре дня проверили тридцать семь человек, а за два дня до этого назначили четырнадцать для специальной связи.
— Есть от них какие-нибудь известия?
— Ровно ничего. Эти пятьдесят один передислоцированы из Веракрус в Буэнос-Айрес. Некоторые из тех, за кого мы беспокоимся, в глубоком подполье, но многие занимают должности в посольствах и консульствах, корпорациях, авиалиниях и так далее. Они знают друг о друге, посторонних здесь нет. Некоторых мы даже не проверяли в течение двадцати лет.
— Директор в курсе? — нахмурился Портерфилд.
— Я сказал Пайнсу, но тот заявил, что директору это не важно. Бен, именно так они раздули проблему Донахью. Все началось с самых верхних этажей власти — иначе быть не могло. Нам ничего не говорят, но там, наверху, явно что-то зреет.
— Любопытно, — протянул Портерфилд. — Похоже, что намечается первая в истории Компании забастовка. Они хотят, чтобы директор подал в отставку, или чего-то еще?
— Не знаю, надо подумать. Полагаю, этого хочет каждый, но надежд маловато. По правде говоря, я беспокоюсь. И боюсь. — Он отпил сразу четверть бокала. — Никто ничего не спрашивает и не говорит. Они просто исчезают из поля зрения.
— Что, все? Пятьдесят один человек?
— Пока — пятьдесят один. Послезавтра их будет порядка семидесяти.
— И что, по-вашему, они намерены делать?
— Это не просто группа недовольных новобранцев только что из колледжа. Перед нами люди, которые ниспровергали правительства, набирали и тренировали специальные армии. По правде говоря, я думаю, что они намерены установить алиби для каждого.
— Если пятьдесят или даже семьдесят, пусть даже девяносто человек исчезают из поля зрения, то они могут отправиться куда угодно.
— Конечно, — кивнул Кирнс. — Если вам все известно заранее, значит, можно предсказать, кто и откуда вернется.
— Что ж, так и должно быть. Впоследствии будет невозможно установить, кто уничтожил директора, поскольку далеко не все подверглись проверке, а кого-то проверял лишь собственный контролер. На самом деле беспокоиться не о чем. Пусть волнуются те, кто вступил на этот путь.
— Например, мы с вами.
— Конечно, было бы порядочнее предупредить нас. Сколько времени займет весь цикл докладов, чтобы каждый, связанный с Лэнгли, получил шанс самостоятельно защищаться?
— Десять дней.
— Хорошо бы успеть за это время закончить дело Донахью.
Глава 25
— Ладно, так что ты об этом думаешь? — поинтересовался Китайчик Гордон.
Кеплер большим пальцем почесал подбородок, стараясь не расплескать банку пива в этой же руке.
— Ты заметил, что об этом профессор не написал?
— Заметил, заметил. В этом Подразделении сейсмической готовности создали карты, где отмечены наиболее уязвимые места Мехико, а ЦРУ разработало наипростейшие пути выведения их из строя. Донахью тут нечего было делать. Ну, так к чему ты ведешь?
— Скоро узнаешь к чему, но сперва немного теории, как говаривал профессор. Я готов поверить, что этот план вполне осуществим в Мехико. Приходит сотня обученных парней, у каждого еще по паре опытных помощников, и за две-три минуты нужная точка блокируется. Их действия быстро заставят поверить в землетрясение, которого там боятся.
— В бумагах не говорится о сотне парней, для приведения в исполнение основной части плана достаточно горсточки людей.
— Похоже, Китайчик Гордон не удовлетворен поведением слуг народа, — обратился к Кеплеру Иммельман.
— Он разочарован.
— Рассержен.
— Раздосадован.
— Раздражен.
— Тоскует.
— Похоже, что он не намерен мириться с оковами, которые налагает судьба.
— Какие еще оковы? — заинтересовался Гордон.
— Прошу тишины! — Кеплер выбросил вверх свободную руку. — Ты рассуждаешь, как деревенский недоросль, — и добавил: — До смерти надоевшая история упрямой гордыни.
— Осложненная непомерной жадностью.
На верстаке возник Доктор Генри Мецгер, прошмыгнул вдоль стены мимо деталей и инструментов, не касаясь их, и спрыгнул на пол.
— Эй, Китайчик, — изумился Иммельман, — как это котяра проник сюда и вышел? Вроде все заперто.
— Не знаю, — тихо проговорил Китайчик, сжав зубы.
— Может, у собаки есть ключ, — съехидничал Кеплер, но тут же сам себя одернул: — Ладно, не будем трогать больное место.
— Китайчик, — серьезно начал Иммельман, — конечно, в твоих планах есть хорошая перспектива и все такое. Но как подумаешь, кого мы собрались шантажировать, на кого замахнулись, так сразу хочется прикрыть лавочку.
— Ты что, готов выйти из игры?
— Нет, но я не готов объявлять войну, разрушать столицы, захватывать страны, даже если ЦРУ проявит полный кретинизм и неспособность нам противостоять. Не хочу взваливать ярмо ответственности. Кроме того, ты, кажется, не понял главного в этих бумагах. Я говорю не о деталях, а о работе в целом.
— Именно это я и пытаюсь тебе внушить, — подхватил Кеплер. — Сам факт, что ЦРУ черпает у мексиканского правительства информацию о том, как легче захватить Мехико, указывает, что доверять этой публике нельзя. Дело не только в некорректном, мягко говоря, поведении по отношению к мексиканцам, но и в том, что человек, у которого мы похитили бумаги, прожил после этого лишь два дня. Так вот, на каждой странице этого труда я читаю между строк: «Осторожно, кругом люди, с которыми лучше не иметь дела».
Китайчик Гордон неподвижно сидел на нижней ступеньке лестницы. Генри Мецгер прыгнул откуда-то к нему на колени, а оттуда — на плечо, чтобы быстрей добраться до лестничной площадки, где стояла Маргарет.
— Эй, послушайте лучше Китайчика, — отозвалась она сверху. — Вы оба все-таки болваны. Никто не собирается предпринимать ничего особо серьезного, всего лишь один крутой планчик. Нужно им напомнить, что у нас есть эти бумаги и мы знаем, что с ними делать.
— В каком смысле «крутой»?
— Ну как тебе объяснить…
— Что конкретно?
— Конкретно — перекрыть на один день Лос-Анджелес.
Кеплер одним глотком выпил очередную банку.
— Ты понимаешь, что если нас поймают, то сразу сообразят, что мы действуем именно в соответствии с этими бумагами? Четверо идиотов сами себя одновременно засадили в тюрьму.
— Нас не поймают — план безупречен, — отозвался Гордон.
— И мы сразу почувствуем себя лучше, — улыбнулась Маргарет.
— Это было, когда я — помнишь? — попадал не туда по телефону и какой-то жуткий голос говорил: «Сунь… себе в зад», а потом вешали трубку. — Иммельман удрученно потряс головой. — Это так меня напугало, что я вышел прогуляться по Санта-Монике, зашел в какой-то офис и там спер эту брошюру.
— И ты все представил себе?
— Нет. Это такая сложная система, что только они сами в ней и разбираются. Название говорит само за себя — «Космическая система связи».
— По-моему, тут заключено что-то, связанное с религией, — предположил Кеплер. — Многие мировые религии начинали с такой же глубокомысленной лабуды.
— «Переключающая станция космической системы связи на Южной авеню — самая большая в мире: ее мощность — миллион четыреста сорок тысяч линий внутренней связи и кабельных каналов».
— Подумать только, они могут соединить нашего Иммельмана с самим Господом Богом, — обрадовался Кеплер.
— Звучит слишком заумно, — прокомментировал текст брошюры Китайчик.
— «Чудо, благодаря которому наша космическая система связи появилась на свет, — это новейшая компьютерная сеть ПККО (Программа для компоновки кабелей и оборудования), использующая всего шесть рядов модулей».