Страница 69 из 70
— Я музыкант, страж этого мира. Но и в другие миры заглядываю. Твой товарищ, как мне кажется, нашел то, к чему стремился. Теперь ты со спокойным сердцем можешь оставить его здесь.
Он перевел глаза на домик и со вздохом произнес:
— Фройляйн Зеленые Рукава…
Потом повернулся ко мне:
— Стан, мы с Тери будем очень рады, если составишь компанию…
Тери переливчато свистнул: «Соглашайся, друг!»
Я посмотрел на них обоих: юношу и хорька. В самом деле — Дитрих сейчас самый подходящий для меня товарищ. По несчастью. Хотя несчастным я себя не чувствую. Тоска пройдет, было бы занятие.
— Согласен, — улыбнулся я, протягивая менестрелю руку. Тот с радостью пожал ее.
Дитрих хотел увести меня немедленно, но я не мог уйти, не попрощавшись с Андреем. Со своим братом.
Мы договорились отправиться завтра на рассвете.
…А вечером мы сидели втроем у печки — Андрей, Рита и я. Потрескивал огонь, за окном падали снежинки…
— Андрей, я все думаю про ту историю, о магах и людях. Про Лабиринт и паутину. Это что — ваша официальная версия обустройства мира?
Андрей, щурясь на огонь, улыбнулся.
— Сказка-то? Представляешь — да, одна из версий. Но есть и другая. О том, что Мегавселенная сама похожа на лабиринт. Помнишь детскую игрушку — прозрачный кубик с перегородками, а внутри катается шарик, и надо перегонять его с одного уровня на другой?
Точно. Была у меня в детстве такая.
— Так вот. Шариков много. Это миры. И они перемещаются по уровням Мегавселенной. А иногда — сталкиваются…
— И происходит наслоение? — понял я.
— Угу. Стас! — спросил он вдруг. — Ты не передумал уходить? Может, останешься?
— В самом деле, Стас! Мы бы очень хотели, чтобы ты задержался! И Андреас, и я, — подала голос Рита. — А миры никуда не денутся!
Она улыбнулась.
— Спасибо, ребята, мне действительно надо идти. Но мы обязательно увидимся!
— Жаль, — с грустью сказал Андрей. — Но раз ты решил… У тебя есть адаптер и флешка, рекомендации те же. Если тебе понадобится помощь, ты всегда можешь позвать Артура. Он услышит тебя из любого мира.
— А если… мне не захочется звать Артура?
Собственно, это был не вопрос. Так. Мысли вслух.
— В самом деле! — Рита с укором покосилась на жениха. — Зачем нам Артур! Ты всегда можешь позвать Андреаса, Стас. А он сможет позвать тебя. А если что — я помогу.
— Ну, тогда и бояться нечего, — весело объявил я, обнимая их обоих.
Потом я отправился спать. Завтра в путь…
Утром мне наконец-то удалось вскочить раньше всех. Раньше всех — потому что Андрей с Ритой так и не уснули, всю ночь… проболтав.
Рита собрала мне полный мешок всякой еды. А я не стал отказываться.
В окно я видел, что Дитрих и Тери уже ждут меня у колодца…
— Ну, не грустите, ребята! — сказал я уже на пороге, видя слишком печальные лица моих друзей. — Андрей, когда-нибудь мы встретимся, и я скажу: «Привет, Андрюха!»
— «…Рад, что не ошибся в тебе», да? — улыбнулся мой друг.
И тут до меня, дурака, наконец дошло! Только сейчас я понял, почему он узнал меня на пристани. «Вы должны были общаться раньше», — сказал Артур. Конечно, ведь я отправил Андрею сообщение — выдуманному Андрею, из профайла. Просто так написал, по приколу. А ведь если бы я тогда этого не сделал…
Он не узнал бы меня. И ничего бы не было.
Или было?
Да кто теперь разберет…
ЭПИЛОГ
Светло-золотистый флаг с изображением бронзового феникса гордо реял на главном корпусе академии Эссенс.
Широкий двор был заполнен взволнованными студентами и преподавателями. Праздник посвящения уходит корнями в глубокое прошлое. Он есть во многих странах, во многих мирах. Это необычный день. Момент, когда начинаешь чувствовать себя принадлежащим ДЕЛУ. Не так важно — какому. Главное, чтобы — настоящему. Твоему. Любимому. Единственному. Самому-самому.
Студенты-эссенсы, как и выпускники академии, на занятиях и на работе носят белые с голубым халаты. Но сегодня все пришли нарядно одетыми.
Уже прозвучали в Бежевой аудитории слова поздравлений ректора и деканов трех факультетов: основного, выпускающего эссенциалистов, неологического, выпускники которого становились детскими корректорами, и экстренно-прикладного, обучающего хирургов и реаниматологов. На студентов этого факультета смотрели снисходительно, сверху вниз. «Они не владеют теорией сущности», — шептались «настоящие» эссенциалисты. И совершенно несправедливо! Экстренники проходили весь курс обучения корректоров, вот только использовать эти знания в повседневной практике им почти не удавалось. Они занимались другими вещами.
За поздравлениями последовал концерт, подготовленный старшекурсниками — все как всегда, как везде.
И вот сейчас эссенциальная братия переместилась во двор. Прошел слух, что сегодня торжество посетит сам Первый трибунальщик Лабиринта, и присутствующие с опаской и восторгом ждали появления судьи.
Такого не было ни разу за всю историю существования академии, насчитывающую без малого сто лет.
Трибунал уважали, но боялись. И не очень-то любили, на что были веские причины.
Но нынешний Первый был не просто трибунальщиком и даже не только выпускником академии, что хотя и редко, но случалось.
Он был сожженным магом. А этот факт не мог не вызвать симпатии и не придать личности Артура Пелганена некоего романтического ореола.
Наконец зашумели лопасти вертолета.
— Летит, летит! — кричали вокруг, задирая головы.
Геликоптер приземлился на лужайке, из него под гром аплодисментов вышли Артур с женой.
Они поднялись на крыльцо, прямо к установленному микрофону, возле которого уже ждал ректор.
Он начал говорить первым.
— Магистры и студенты! Сегодня к нам приехал наш дорогой Артур Пелганен — в прошлом выпускник академии, а ныне — Первый судья Трибунала.
Он предупредил жестом готовые сорваться аплодисменты.
— Но он приехал не один. И в первую очередь давайте поздравим нашего уважаемого судью, а также его молодую супругу с бракосочетанием!
Ну тут уже все захлопали, закричали, затопали ногами от восторга, поздравляя чету Пелганен.
Артур откашлялся и, не выпуская Светиной руки, заговорил.
— Спасибо! Огромное спасибо. Дорогие первокурсники! Уважаемые преподаватели и студенты! Сегодня ваш праздник. И я желаю вам никогда, ни за что не жалеть о той дороге, которую вы выбрали. Потому что человеческая сущность — это самое прекрасное, что есть на свете…
— Правильно! — заорал кто-то, но на него шикнули. Артур продолжал:
— Куда бы судьба вас ни забросила, в каких бы мирах и передрягах вы ни оказались, помните: вы нужны. Без вас не обойдутся. И еще. Какими бы… классными специалистами вы ни стали, вы все равно будете делать ошибки. Иногда это мелочи, иногда это очень страшно. Но это неизбежно. Потому что все мы люди. А людям свойственно ошибаться. Так вот. Не бойтесь ошибок, бойтесь бездействия. Ведь быть эссенциалистом — это не значит знать теорию. Это значит — понимать других людей. И по возможности помогать им.
Артур замолчал.
Через мгновение аудитория уже снова рукоплескала, вдохновленная его речью. Когда все немного успокоились, ректор объявил:
— А теперь переходим к завершающей части нашего с вами праздника.
Он отвернулся от микрофона и обратился к Артуру:
— Вы сами скажете или мне?
— Лучше вы.
Ректор задумался на минуту, подбирая слова. И тот же звонкий голос, который раньше выкрикнул Артуру «Правильно», задал мучивший всех вопрос:
— А правда, что вы отменили костры?
Повисла тишина. Двести пятьдесят пар глаз, не считая преподавателей, с надеждой и страхом смотрели на Первого.
Артур взялся за микрофон.
— И да — и нет! — сказал он.
Никто не издал ни звука, и Артур продолжил:
— Я отменил сожжение как наказание. И пока я жив, в стенах Трибунала костры полыхать не будут.