Первый судья Лабиринта

— Давай карту смотреть.

План местности был сложен вчетверо. Что за удобная штука — динамическая карта! Во-первых, стоит ткнуть пальцем в любой участок, он тут же увеличивается. Во-вторых, можно увидеть не только рельеф, но и погоду, и растения, и зверюшек…

— Обычный комп, на самом деле. Удобная модификация просто.

Да уж. Когда комп не толще картонного листа — преимущество не оспоришь.

Лес, где мы сидели, обозначался красной точкой. От нее тянулась линия к деревне, потом пунктиром пересекала горы и сразу за ними заканчивалась жирным крестом.

— Это нам через горы надо?!

— Артур утверждал, что там перевал невысоко. Главное — не пропустить его.

Артур — экстремал-любитель. И мы вместе с ним.

— Да тут рядом. Самое сложное — не нарваться на неприятности в таверне. Пойдем, что ли?

Мы поднялись. Два чудика в плащах, беретах, лосинах и смешных башмаках.

— А нашу-то одежду куда девать? — спохватился я.

— Пелганен не сказал. — Андрей стянул мешок. — Но насколько я знаю, здесь должны быть контейнеры…

Он извлек два свернутых в трубочку пакета — черный и белый, как для мусора.

— Вот сюда кладешь, а потом…

Он быстро затолкал мой одежный ком и кроссовки в черный пакет и заклеил.

Пакет вспыхнул у него в руках и рассыпался мелкой пылью.

— А-а! Черт! Перепутал. Этот уничтожающийся, надо было в белый совать.

Я мрачно смотрел на Андрея, скрестив руки на груди.

— Ну, — сказал я грозно. — Рубашку я твою надену, брюки подверну. В туфли вату натолкаю! А ты пойдешь так.

— Да ладно. Может, я вообще тут останусь.

Андрей засунул свои вещи в белый пакет, залепил, а потом стал скручивать все это жгутом. В результате объем получился не больше подушки-сумочки.

— Магия.

— Физика! Ну извини, Станислаус! Я просто расслабился, это непростительно, я знаю. Исправлюсь.

Станислаус… Это я, значит. Необычно, но вроде не воротит. Значит, привыкну.

Мы удивительно легко передвигались по снегу. Видимо, ботинки тоже непростые.

Вот и деревушка.

Два мальчика, несущиеся по улице с деревянными подобиями санок, остановились и вылупились на нас. Одеты они были почти так же нелепо, как мы. Только вместо плащей — балахоны. И шапки похожи на колпаки.

— Чего они уставились, а? Что-то не так? — зашептал я на ухо Андрею.

— Дяденьки! Вы что, через лес шли? — спросил старший мальчик.

Вот оно что! Мало быть одетым под эпоху. Надо еще вести себя правдоподобно, а не падать с неба.

— Через лес, мальчик, через лес. Из славного города Макбурга идем, — и добавил тихо мне: — Макбург, запомни. Артур сказал.

— Там же разбойники! — воскликнул младший мальчик.

— А мы их не встретили! — вставил я свои пять копеек.

— Стан, ты лучше ничего не говори. Идем себе мимо.

…Таверна называлась «Цветущий миндаль». Должно быть, он в этой местности и вправду растет.

Низенький, аккуратно побеленный домик, удивительно похожий на ту кафешку в Лабиринте, где мы со Светой…

Эх… надо держать себя в руках.

Андрей толкнул тяжелую дверь, и мы оказались внутри жарко натопленного помещения.

Не могу сказать, что внутреннее убранство таверны поразило меня. Сейчас модно оформлять залы в кафе и ресторанах «под старину» — с деревянными столами и стульями. С очагом и «национальной одеждой» официантов. Вот только туши на вертелах над каминами обычно не готовятся.

Белокурая девушка в расшитой цветами юбке, раскрасневшаяся от жара, подскочила к нам и поинтересовалась: не желают ли господа комнату.

Обращение «господа» меня несколько смутило. Господа бродячие музыканты, да. Не слишком ли богато Артур нас одел?

Девушка ждала, не сводя с меня любопытных серых глаз. Над туго зашнурованным корсажем вздымалась довольно пышная для ее роста грудь…

— Ночлег нам не нужен. Принеси-ка нам пива да чего-нибудь поесть, красавица! — объявил Андрей.

Быстро он тут освоился.

— Сию минуту, сударь!

Девушка присела и унеслась, на прощанье снова обернувшись на меня.

— Смотри, как она в тебя глазами стреляет, чуть не съела! — шепнул эссенс, направляясь к дальнему столу у стены. Я шел следом, уже в слегка приподнятом настроении.

Что ж, пустячок, а приятно…

Мы сняли плащи и береты, уселись, оглядывая посетителей. Народу было не так много, но все как один пялились на нас. Преимущественно бедно одетый люд, в потертых колетах, в полинялых плащах. Компания, сидевшая у самого огня, вообще выглядела как шайка головорезов. У некоторых недоставало передних зубов. В противоположном углу прикорнул над кружкой молодой парень с длинными, до плеч, светлыми волосами. Этот выглядел наиболее прилично — в новеньком темно-красном балахоне (Андрей сказал, как это называется, но я сквозь гул голосов не расслышал) в цвет бархатного берета, лежащего на столе. На берете улегся, вытянув лапы, какой-то серенький зверек. Не то соболь, не то куница… Не силен я в них. Да и не видел никогда, чтоб дикие звери вот так себя вели.

— Не обращай внимания, — сквозь зубы процедил Андрей. — Это деревня. Здесь каждый путник на счету. Тем более новые лица.

Еще бы. Я бы тоже заметил, если бы в рабочую столовую, где все в спецовках, вдруг вперлись два франта в пиджаках с иголочки. А именно так мы и выглядели.

Но — не более того.

Девушка принесла нам две кружки пива, мясо в деревянных судках и свежий хлеб.

И плюс ко всему — два больших ножа и двузубую вилку.

Одну.

— Не обессудьте, господа, у нас небогато…

— Как зовут тебя, милая?

Ну и зачем Андрею это нужно? Сам ведь говорил — лучше поменьше разговаривать.

— Керстин, добрый господин, — бойко ответила девушка.

А поглядывает все равно на меня, а не на него. Даже странно…

— А что же не видно хозяина, Керстин? Почтенного герра Томаса?

Красотка сразу погрустнела.

А Андрей, похоже, осведомлен гораздо лучше меня.

— Отец приболел. Второй день не встает.

— Разве нет у вас в деревне целителей? — продолжал расспросы Андрей, отхлебывая из кружки.

— Нет, сударь. Старая Берта померла, а молодых не научила. Но есть целительница за перевалом, уж думали давеча, не послать ли за ней. Если до утра не отпустит отца хворь, придется мне идти…

— Как же ты одна через перевал пойдешь? — не сдавался Андрей. А я никак не мог понять, чего он хочет.

— А что делать, добрый господин. Попросить-то некого…

В этот момент девушку позвали, и она убежала.

— Ну что, Стан, — произнес Андрей, разрезая мясо, — у нас две новости. Вернее, даже три. И все три — так себе.

— Целительница за перевалом?

— Вот именно. Ритка здесь всего ничего, а уже себя обнаружила. А тут инквизиция и костры настоящие.

— А две другие? И откуда ты знаешь про этого Томаса?

— Мы всю ночь с Артуром думали, какую линию поведения лучше выбрать. У Томаса надо было спросить о перевале. Либо он проводил бы, либо дал нам кого-нибудь в спутники. Его болезнь — вторая новость. Самим искать придется.

— Ну, может, нас Керстин проводит?

— Она туда не пойдет.

Андрей запихнул кусок мяса в рот и отдал мне вилку. Переходящий приз.

— Почему не пойдет?

Я занялся едой. Ох, вкусно…

— Потому что я сейчас его вылечу. Я не могу этого не сделать. А после того, как я его вылечу, он тоже туда не пойдет, и никто с нами не пойдет. Это третья новость.

— Да в чем дело-то?

— А ты смотри, сейчас увидишь.

Дальше все произошло быстро, как в клипе.

Не церемонясь больше друг перед другом, мы ели мясо, хватая куски руками, и вскоре его прикончили. Салфеток не было, пришлось воспользоваться скатертью. А что? Туг все так делают. Когда Керстин пришла забрать грязную посуду, Андрей попросил провести его к хозяину. Сослался на то, что умеет врачевать.

Девушка всплеснула руками и буквально потащила «доброго господина» к отцу.

Эссенс вернулся минут через семь вместе с трактирщиком. У того оказалась пустяковая простуда, которая в этом мире убирается еще легче, чем в нашем. Ну какие узлы на паутине у человека, живущего в заповедном климате, потребляющего только экологически чистую пищу, занимающегося физическим трудом, не имеющего телевизора, компьютера, злого начальника… Нет, конечно, у него есть свои проблемы. Конкуренты, разбойники, налоги, брюшной тиф… Хотя, брюшной тиф и у нас встречается. Но это цветочки по сравнению с загазованностью и… двадцать первым веком.