Проводник

— Время не терпит, — Фабиан поспешно зашаркал к выходу. — Магистр, наш долг — допросить голову, покуда она свежа и ничего не перепутает.

— Мы еще вернемся к теме подслушивания, Командор, я обещаю!

Покачав головой, де Круа схватил обезглавленное тело за ноги и потащил к выходу.

Я пошел следом, провожая.

— Хочу вытащить его сам, — бормотал он. — Я за этим мясником двести лет охотился. А он за мной… Теперь его голове найдется что рассказать. Например, как найти все ячейки культистов в этом Секторе. И всех Координаторов в стране.

Де Круа направился было по лестнице, но я остановил его, указав на дыры в площадках. Магистр понимающе кивнул, достал комп и позвонил.

— Капитан Рональд, встречайте дорогого гостя. Прикажите сжечь на свалке вместе с остальными, как заразу.

Сказав это, он столкнул труп ногой в дыру. Пролетая сквозь этажи, тело несколько раз ударилось о перекрытия и гулко грохнулось внизу. Там его немедленно подхватили и поволокли дальше.

— Amen, — донесся голос спускающегося Командора.

— А теперь, мой друг, позвольте откланяться, — де Круа отряхнул руки и пошел вниз. — Дела не дают мне возможности задерживаться. Ну а вы можете оставаться тут жить. В Культе о вас вновь ничего не знают, а вы, я думаю, привязались к своему дому. Запоздало прошу прощения за то, что создал предпосылки к ситуации, в ходе которой этот негодяй проник к вам и, рыща в поисках книги, учинил жуткий разгром. Но я думаю, вы все приведете в порядок. И не забывайте — вам стоит отдохнуть и внимательнейшим образом изучить все то, что я послал на комп.

Я дождался, пока его шаги стихли.

Магистр был прав — мне все следовало привести в порядок. И в первую очередь это касалось меня самого.

Поэтому я вернулся в квартиру, запер дверь на все замки и, прихватив с собой излучатель, отправился в ванную. Стоя под холодным душем, я попытался разложить мысли по местам. На этот день пришлось слишком много. События и сведения, личности и декорации… Моя голова саднила после удара Алима, все проворачивалось в ней, будто картинки в калейдоскопе. Я решил приостановить этот хоровод, сконцентрировав себя на чем-то одном.

Изуард де Круа — вероятно одно из вымышленных имен, иначе и быть не могло — с его-то продолжительностью жизни и конспирацией… Тем не менее личность легендарная, раз уж Культ дал ему такое звучное прозвище — Крестоносец. Наместник сказал: «Обнаживший меч против неизбежности еще при Гугоне Пайенском». Но Гугон основал орден рыцарей-тамплиеров в 1118 году, в то время как де Круа рассказывал мне, что участвовал в боях при Антиохии, а ее осада, взятие и оборона проходили в 1098-м, за двадцать лет до тамплиеров…

Это знание, которое было у меня, любителя истории в общем и любителя истории Средневековья в особенности, не имело ровно никакого значения. Являлся ли де Круа в молодости рыцарем-храмовником, или иоаннитом, или простым христианским пилигримом, отстаивающим правую веру мечом, — сейчас это было вопросом чисто академическим. Преданиями седой старины.

Ныне он жил в эпоху компьютеров и прочих технологий, которыми владел очень даже сносно. Он знал не только французский и латынь, но и русский язык, а также был наделен телепатией и телекинезом. Магистр оставил от своего покрытого пылью прошлого только обставленный в феодальном стиле подвал — скорее как прихоть, нежели судорожно вцепившись в последний островок известного ему и канувшего в Лету мира. Его де Круа, по всей вероятности, большей частью уже забыл.

Он отмечал, что Наместник пренебрег правилами и инструкциями, но и сам их нарушал. Порядок действия Ордена всегда был один: контактировать со мной мог только Приор, непосредственное вышестоящее звено. Сейчас, когда я был произведен в Паладины, я должен был, опять же, работать только с Приором и командиром боевой группы.

«Ключ»… Ставка была настолько высока, что Магистр перешел все грани. И все же «Ключ» был не причиной, а предлогом. Настоящая причина была той же, по которой Наместник начал раздавать книгу Координаторам. Конец войны был не за горами, а вместе с ним и Конец света — и де Круа оставался на катящейся в пропасть планете. Арьергард Ордена придерживался стратегии удержания, и я понимал: Магистр готов довести ее до крайности, до стратегии грандиозного краха. Не собираясь складывать оружие, он не желал просидеть свои последние дни в подполье, дистанционно отдавая приказы искаженным компьютерным голосом. Он отправился за головой Наместника — сам.

Кое-чего он мне недосказал — зачем устроил с ним телепатический поединок, когда мог просто выстрелить из излучателя? Балаган, демонстрация способностей? Нет. Ненависть к Тарантулу была вековой. Шли столетия, и слуги этого Наместника убивали людей Магистра — одного за другим, группу за группой. Выбивали Орден постепенно, пока он не превратился в этой стране в малочисленную горстку. Магистр обставил все дело так, потому что мстил. Он квитался за своих людей — все они были для него не просто подчиненными…

Мне представилось это сообщество: плавающая в табачном дыму гостиная с зашторенными окнами, где заседает клуб джентльменов, обложившихся кальянами, коробками с сигарами, графинами виски и прочими декадентскими причиндалами. Развалившись в креслах и на диванах, господа ведут свои неторопливые беседы на отвлеченные темы… Разумеется, это была компания холостяков. Невозможно сочетать службу в Ордене и семейную жизнь — когда ты то охотник, то дичь, то стрелок, то мишень, и даже случайные спутницы могут быть сожжены лазерами и разорваны на части залпами гранатометов.

Как это произошло с Евой.

Подумав о ней, я ощутил, как на мои плечи опускается бессмысленный груз вины. Я поднял руку и увидел, как пальцы заметно дрожат… «Вот тут-то у него и сдали нервишки». Вся эта цепочка безумных событий начинала медленно, но верно сводить меня с ума. Мои умственные и психические силы были не беспредельны, и рассудок тревожно протестовал, подобно зловеще-красным светодиодам приборной панели, подающим сигнал о перегрузке.

Я выключил душ, растер полотенцем тело докрасна, побрился и отправился к бару. Там я выбрал бутылку коньяка, наполнил стакан до краев и опрокинул его в себя. Внушительная порция алкоголя пролилась в желудок жидким огнем, расходясь оттуда волнами приятного тепла.

«Эликсир вечной молодости». Тысячелетние старцы. Запретные фолианты, скрывающие за своими переплетами тайны Культа. Омерзительная рожа Наместника, перекошенная в пароксизме бессильной ненависти… Все это затуманилось, отойдя на второй план. Мне стало намного лучше.

Щелкнув зажигалкой, я затянулся крепким сигаретным дымом. И когда сигарета закончилась, вернулся к делам насущным.

Для начала я протер и вернул на стену меч, которым Магистр убил Наместника. Затем собрал и развесил по местам остальные предметы своего собрания. Окровавленный ковер я разрезал на несколько частей, чтобы уложить в мусорные мешки. Руку Тарантула я отправил туда же. Оттереть паркет до конца не вышло, поэтому я прикрыл пятно другим ковром, который забрал из спальни.

За окнами смеркалось. Я раскладывал по ящикам и шкафам последние мелочи — благо Наместник успел провести обыск только в этой комнате, — когда внезапный звук заставил меня оцепенеть.

Это был негромкий стук в дверь.

Я не ждал никаких визитов. В такое место не стали бы соваться ни агитаторы от избирательного штаба какого-нибудь кандидата в мэры, ни представители Демократического Агентства с одним из идиотских социологических опросов, ни Свидетели Иеговы, разносящие религиозные буклеты… Здесь, в мертвом секторе, таких гостей не бывало.

А других быть не могло. Я вел слишком замкнутый образ жизни, в котором не было места никому и ничему, кроме моей службы и узких интересов. Более того — никто даже не должен был знать, где я живу.

Полиция? В ментальном пространстве никого не ощущалось. Полиция отпадала, оставались культисты. Но их приход ознаменовался бы не вежливым стуком, а взрывом, выносящим дверь.