Контрольное вторжение

— Имя-фамилия, — как из ведра прогудел закованный в панцирь охранник.

— Владимир Брыгсин, — быстро и привычно сказал мой спутник. — Привет, Олег.

— Привет. Допуск есть, — шлем утвердительно мотнулся вперед.

— Светозар Ломакин, — не дожидаясь вопроса, представился я.

На этот раз охранник довольно долго пялился на монитор.

— На личное дело давно фотографировались? — наконец спросил он, с легкой угрозой в голосе.

— Собирался зайти на следующей неделе, — я смущенно пожал плечами. — Какая разница? Ведь существуют другие способы идентификации.

— Товарищ Брыгсин, подтвердите, пожалуйста, личность, посетителя.

Старик замялся. Чувствовалось, что в его голове составляется длинная цепочка доводов и аргументов, объясняющих, почему меня надо пропустить, хотя он сам подтвердить мою личность не может, потому что пять минут назад впервые увидел мое лицо, приняв меня при этом за совсем другого человека.

— Подтверждаю, — старик решительно кивнул головой. — Этот молодой человек прибыл по приказу товарища Первого. У него степень «А».

— Под вашу ответственность, товарищ Брыгсин. Проходите.

Силовое поле погасло. Охранник сделал шаг в сторону, пропуская нас к крошечной дверце, таившейся у него за спиной. Брыгсин, оттерев меня плечом, нырнул под низенькую арку и засеменил по коридору. Боясь отстать от шустрого старика и заблудиться, я поспешил за ним. Мы миновали несколько плохо освещенных развилок, два раза повернули направо и три раза налево. После каждого поворота нас куда-то телепортировало, но всякий раз мы оказывались в низком узком коридоре, неотличимом от того, из которого мы только что переместились. В конце концов, старик остановился рядом со старинной железной дверью. Усыпанная заклепками и коричневая от ржавчины поверхность внушала глубокое, почти атавистическое, почтение. Блестящая золотистая табличка, закрепленная на уровне глаз, гласила: «Бункер максимальной защиты». Несколько минут мы стояли молча. Я уважительно погладил шероховатый древний металл. Дверь была теплой и слегка вибрировала, словно живая.

— Значит, так, товарищ Ломакин. Тебя ждет… М-м-м, — Брыгсин пожевал губами. — Назовем это комиссией. Тебя ждет комиссия, которая должна санкционировать одно очень рискованное мероприятие. Работа предстоит сложная, но она не выходит за рамки стандартного призывного контракта. Ты военнообязанный?

— Дурацкий вопрос, — я возмущенно насупился.

— Служил? — тон вроде бы немного смягчился. — Спасатель, пожарник, милиционер, медбрат?

— Я на разведчика учился. У нас срочная входит в курс. — Очень странно, что этот человек так мало знает обо мне.

— Отлично, — мрачно кивнул Брыгсин. — Задание почти полностью соответствует специальности разведчика, хотя лучше бы ты был милиционером. Другое дело, что молодой специалист без опыта нам на хрен не нужен. — Он с неожиданным отвращением измерил меня взглядом. — Я вообще не понимаю, почему пригласили именно тебя. Здесь должен стоять совсем другой человек. Человек, который не один раз прошел через ад, которому сам черт не брат. Он, конечно, подонок и мерзавец, но я бы предпочел, чтобы это дело поручили именно ему. Петру Васнецову!

— Если я не ошибаюсь, товарищ Первый приказал прибыть мне, — торопливо перебил я. — Так что простите, но послужить Человечеству на этот раз придется Светозару Ломакину. Петр Васнецов пусть постоит в сторонке.

— Подумай. Как только ты войдешь туда, ты не сможешь отказаться от того, что тебе предложат.

По его голосу чувствовалось, что ему проще убить меня, чем пустить за ржавую дверь.

— Открывайте! — потребовал я.

Старик толкнул дверь кулаком. Створка не поддалась.

Он налег на нее всем телом. Мне пришлось помочь ему, так как его хлипкая мускулатура явно не справлялась с примитивной механикой. Заскрипели ржавые петли. Лязгнули автоматические засовы. Средневековье какое-то. Не хватает только скелета, прикованного цепью к стене. За дверью таилась маленькая квадратная комнатенка с выгнутым в виде купола потолком. В центре помещения стояли три близко сдвинутых друг к другу кресла. При виде этих кресел мне стало тоскливо и страшно. Заныл затылок. Дверь со скрежетом закрылась за моей спиной. Старик остался снаружи.

Кроме меня, в помещении находился только один человек, но и этого одного было вполне достаточно, чтобы замереть в почтительной позе и изобразить на лице высшую степень обожания. Впрочем, я никогда не страдал излишней впечатлительностью, хотя, надо признать, был сильно ошарашен, оказавшись без предварительных церемоний пред ликом Верховного Правителя Солнечной Системы. Теренц Золин совсем недавно сменил старца Ким Чен Ли, и его внешность еще не вызывала священного трепета или какого-то сверхглубокого уважения, но все же это был лидер Человечества.

Увидев меня, Верховный проворно выскочил из кресла, сделал шаг вперед и демократично протянул мне руку. Его маленькие, широко расставленные глазки тщательно ощупали меня с ног до головы. Мне показалось, что из глубины его зрачков за мной внимательно наблюдает какое-то умное, расчетливое и не совсем живое существо. Нет, не робот, а нечто такое, что трудно объяснить и что страшно представить.

— Золин, — представился правитель. — Теренц Золин.

— Я знаю.

— Совсем неудивительно то, что вы знаете про меня. Про меня любая собака знает. — Его лицо застыло, словно замерзшее желе, сквозь холодную равнодушную маску снова проступило что-то мертвенное. — А вот все ли вы знаете про себя? — Он бросил на меня быстрый взгляд и сразу отвел глаза, будто боялся, что я увижу в них что-то мне не предназначенное.

— Конечно. — Я хотел ответить более резко, но должность собеседника требовала некоторого пиетета.

— Я бы на вашем месте не был столь категоричен, — Верховный нахмурился. — Простите, забыл вашу фамилию, товарищ.

— Ломакин, — подсказал я.

На моей физиономии, очевидно, отразилось безмерное удивление. Он не помнил мою фамилию, хотя сам приказал доставить сюда именно меня, да еще и присвоил мне степень «А»!

— Товарищ Ломакин, прошу вас сесть здесь, — он указал на одно из кресел. — Это ваше место. Оно было, есть и будет вашим всегда.

Я присел на самый краешек, соображая, за что мне такая честь? Ни с того ни с сего стал владельцем столь авторитетного кресла. Почти что трона. Золин еще раз внимательно посмотрел на меня и усмехнулся.

— Хм. Ну, разговаривать нам пока не о чем, поэтому перейду сразу к делу. Кстати, предупреждаю на будущее — я защищен индивидуальным силовым полем. Оно сработает, если дистанция между нами сократится до пятнадцати сантиметров.

— Чего? — переспросил я и подумал, что по какой-то загадочной причине не понимаю, о чем он говорит.

— Ничего, Ломакин. Я это вообще не вам сказал. Не напрягайтесь.

— А кому? — я оглянулся. — Нас подслушивают?

— Хватит ломать комедию. Смотри мне в глаза, — переход с демократичного «вы» к волюнтаристскому «ты» оказался очень резким и чувствительно резанул по ушам.

Я уже хотел брякнуть что-нибудь насчет совместного выпаса свиней и невыпитого брудершафта, но он наклонился вперед и вперился мне в зрачки своим жутковатым полумертвым взглядом. У меня сразу пересохло в горле. Я попытался отвернуться, дернулся назад и застыл, сжатый обездвиживающим силовым коконом.

— Вспоминай, Петя, вспоминай, — беззвучно бормотал Золин, тыкая мне в лицо крошечным блестящим цилиндриком.

Губы правителя застыли в холодной акульей ухмылке и не шевелились. Голос раздавался прямо у меня в голове, будто он звонил мне по мыслетелефону, но я почему-то не мог сбросить входящий сигнал. Меня затошнило.

Лицо Золина начало расплываться и покрываться пупырышками, все больше напоминая большой хорошо прожаренный блин, который неожиданно пророс острыми белыми шипами, вонзившимися мне в лицо. Я заорал и не услышал своего крика.

— Готово! — очень четко произнес Золин, и в голове у меня прояснилось.

Я ощутил себя сидящим в кресле, но не на краешке, как пять минут назад, а в свободной позе, слегка развалившись на мягкой спинке. Нога была закинута на ногу.