Страница 20 из 23
Их спесивая тупость не давала перевооружать армию, они с презрением относились к идее моторизации войск, я большой кровью проталкивал идеи танковых корпусов Гудериана. Смешно сказать, мы уже разгромили Польшу в основном за счет танковых и моторизованных дивизий, а они выступали против создания новых танковых дивизий на том основании, что они, дескать, еще недостаточно опробованы в бою! Манштейн предложил план, по которому мы впоследствии разгромили англо-французские войска, а они этот план просто не рассматривали, и Манштейн пробился ко мне только потому, что лично был знаком с моим адъютантом!
Я ввожу войска в демилитаризованную Рейнскую область, а военный министр устраивает мне истерику. Я присоединяю Австрию, а Генштаб в панике.
Мне требовалось заменить этих трусливых пердунов на энергичных генералов. Но как? Сними я хоть одного без надлежащих оснований, и весь генеральско-офицерский корпус устроит мне бунт из кастовой солидарности.
И тут Гейдрих получил сведения, что немецкий Генштаб начал проводить секретные переговоры с советскими генералами-заговорщиками еще до моего прихода к власти. Это было должностное преступление, они без правительства не имели права этого делать! За это их можно было разогнать. И Гейдрих по моему заданию выкрал протоколы переговоров из архивов Генштаба, и мы их рассмотрели.
Кратко суть была в следующем.
В СССР группа военных неясной численности и даже с неясным руководством (Тухачевский был только представителем) составила заговор против советского правительства. У них возникла естественная проблема — когда они возьмут власть, то им потребуется признание зарубежных стран. А это вопрос непростой, так как речь шла о драке в СССР марксистов между собой. И Тухачевский просил немецких генералов в случае мятежа в России повлиять на правительство Германии с тем, чтобы оно незамедлительно признало группу Тухачевского в качестве законного правительства СССР и этим прорвало международную блокаду. Немецкие генералы ему такое согласие дали, поскольку в принципе оно их ни к чему не обязывало.
За это Тухачевский рассказал им массу подробностей о подрывной работе троцкистов.
Использовать эти документы для снятия с должности военного министра Германии и начальника Генштаба было трудно, хотя Гейдрих эти документы слегка и подделал, чтобы очернить наших генералов. Возникли бы споры о том, имели или не имели права немецкие генералы вести разговоры с советскими генералами, если это ни к чему Германию не обязывало? И я от этого плана отказался.
Но возник другой вопрос — что делать с этими документами? Если сохранить их в тайне, то к власти в СССР придут генералы. Если передать в СССР, то заговор разоблачат. Что для Германии выгоднее?
Черчилль. И вы решили, что маршал Сталин предпочтительнее?
Гитлер. Да кто же мог предположить, что он станет маршалом?! Ведь он в то время не был даже главой не то что правительства, а даже партии. Он был всего-навсего секретарем ВКП(б), как у нас в партии Рудольф Гесс. Правительство России представлялось нам серой безликой и безответственной массой. И приход к власти военных выглядел более угрожающим, тем более что они могли исправить в Красной Армии все те недочеты, которые сами и ввели.
Как мы ошиблись!
Впоследствии мы предприняли массу усилий, чтобы убить маршала Сталина. Одно время, уже в конце войны, предполагалось предложить СССР переговоры, в ходе которых министр иностранных дел Германии Риббентроп убьет Сталина. Ему даже изготовили специальную авторучку-пистолет…
Черчилль. А на меня вы не готовили покушение?
Гитлер. Нет, но простите, я тогда не подумал, что это может вас обидеть.
Черчилль. Да ладно, я не обидчивый. И вы передали документы о заговоре правительству СССР?
Гитлер. Да, но не все. Мы с Гейдрихом изъяли из них все, что касалось технического ослабления Красной Армии троцкистами. Кроме этого, удалось из текстов удалить несколько фамилий генералов, которые в то время были вне СССР. Кое с кем удалось переговорить и установить прямой контакт.
Черчилль. О каком ослаблении Красной Армии шла речь?
Гитлер. Оно было комплексным, скажем, заказывалось огромное количество танков, ведь у СССР их было более 20 тыс. (Сравните с тем, что мы атаковали СССР всего, примерно, 4 тыс. танков). Тухачевский откровенничал, что он требует от советского правительства 50 тыс. танков. Но не заказывалась остальная техника, без которой не может быть полноценных танковых войск, не заказывались самоходные артиллерийские установки, бронетранспортеры. Предатели умышленно выводили из состава ВВС самолеты поля боя — пикирующие бомбардировщики и штурмовики. Тухачевский закрыл единственное артиллерийское конструкторское бюро и навязывал армии безоткатные орудия вместо полевых. Там было много чего, но многое СССР успел и исправить. Однако главная слабость все же осталась. Троцкисты умышленно низводили связь Красной Армии к нулю. Радиосвязь искусственно не развивалась. У Красной Армии не было раций на самолетах, на танках; связи в ВВС, в немецком понимании, у них не было вообще.
А в сухопутных войсках в мирное время военная связь практически отсутствовала, поскольку по предательским планам развертывания войск полевая связь создавалась только с началом мобилизации. В мирное время армия пользовалась гражданскими линиями связи.
Смотрите, ни в войне с Польшей, ни в войне с Францией мы не использовали то, что использовали в начале войны с СССР. За месяц до войны мы стали засылать в СССР тысячи диверсантов. Часть их пограничники тут же ловили, но часть проходила. С началом войны эти диверсанты делали простую работу — они обрывали телеграфные и телефонные провода неохраняемых гражданских линий связи. И Красная Армия, потеряв единое управление, превратилась в скопление отдельных полков и дивизий, которые Вермахт бил по частям. Этим и был обусловлен наш стремительный прорыв к жизненноважным центрам СССР.
Сталин. Тем не менее план «Барбаросса» у вас не получился.
Гитлер. Да, но сколько солдат вы за это отдали? Призадумайтесь, если бы у вас была развита радиосвязь, разве смогли бы мы сохранять господство в воздухе почти до 1944 г.?
Сталин. Это так… И ведь что мне непростительно. Я ведь с начала 30-х годов требовал, чтобы на каждом советском самолете была рация. И мне рапортовали, что самолеты радиооборудованы, показывали рации на аэродромах. А потом выяснилось, что это не радиопередатчики, а только приемники, да и те такие, что не работают в воздухе из-за помех, создаваемых двигателем. Что выпущенная даже в 1941 г. первая тысяча истребителей Як-1 и их не имеет. Что пассажирские самолеты гражданского флота радиооборудованы лучше, чем бомбардировщики…
Черчилль. Канцлер, вы упомянули также о каком-то предателе.
Четырнадцатая серия
Черчилль. Канцлер, вы упомянули также о каком-то предателе.
Гитлер. Генерал армии Павлов. Мы взяли его на крючок еще в Испании. Командовал в Красной Армии автобронетанковыми войсками, а перед войной был назначен командующим центральным, Западным военным округом — тем, по которому мы и наносили главный удар.
Вы должны помнить, премьер-министр, что за неделю до нашей атаки СССР, Москва вдруг разразилась странным миролюбивым заявлением ТАСС о том, что, дескать, отношения между СССР и Германией отличные и никакой войны не предвидится.
Черчилль. Да, что-то в этом роде было, и мы страшно удивились, так как маршал Сталин уже не мог не знать даже точную дату нападения. Даже я его об этом предупредил.
Гитлер. Так вот, как потом показали пленные, под прикрытием этого миролюбивого заявления Генштаб Красной Армии 18 июня дал приказ поднять войска по всей западной границе и привести их в боевую готовность к отражению нашего удара. И Красная Армия была готова почти везде принять наш удар. Почему и не удалось осуществить план «Барбаросса» — на севере германские армии так и не взяли Ленинград, а на юге не смогли одним ударом выйти к Донбассу.