Страница 16 из 106
Наличие в даме богатого постельного опыта интересно, пока вы сидите в ресторане: вам есть, что обсудить. Но когда ее опыт оборачивается попыткой устроить вам шапито в постели, я чувствую себя так, словно на меня вылили ушат холодной воды. Я не люблю цирк, и акробатика мне нравится ничуть не больше, чем клоунада. Удовольствия в одностороннем порядке для меня не существует.
Между тем, ничто так не убивает женскую чувственность, как многочисленные случайные связи.
Наташа старательно делала вид, что ей безумно хорошо со мной. Я, чтобы не обидеть ее, старательно делал вид, что ей верю. Но это участие в художественной самодеятельности оставляло во мне какой-то унизительный осадок, который я пытался стереть очередной изменой. А мои измены она всегда угадывала раньше, чем я к ним приступал.
Утром моя охрана всегда привозила розы, охапку которых я клал рядом с Наташей на подушку, прежде чем ее разбудить. Однако теперь они уже стали дежурными и не доставляли ей былой радости.
Когда мы с Наташей на кухне пили кофе, она вдруг прервала мою вымученную болтовню неожиданным вопросом:
— А когда его убили, Хасанова, в ресторане оставалось много народу?
— Ну да, — ответил я озадаченно. — Довольно много.
— Сколько? — допытывалась она. — Человек сорок? Пятьдесят?
Легкость ее тона притупила во мне чувство опасности.
— Может, и больше, — беспечно кивнул я. — Если считать с официантами и милицией.
— Вот видишь, — печально заметила она, вмиг становясь серьезной. — А отвозил ее домой почему-то именно ты!
— По-твоему я сплю со всеми женщинами, которых подвожу? — Я постарался вложить в свой вопрос всю присущую мне иронию, но это не подействовало.
Она посмотрела мне прямо в глаза.
— По-моему, да, — твердо ответила она. И губы у нее задрожали.
2
— Поздравляю вас, господа! — саркастически начал Храповицкий. — Андрей попал под подозрение в убийстве.
На следующий день после гибели Хасанова Храповицкий не пустил меня в Нижне-Уральск, где я должен был давать показания в прокуратуре. Он решил, что будет гораздо безопаснее, если он, Храповицкий, сначала неофициально переговорит с прокурором области. Пять минут назад он собрал нас в своем кабинете, чтобы рассказать о встрече.
— Неужели я дождусь, когда его посадят? — встрепенулся Виктор.
— Есть надежда, — кивнул Храповицкий. — Правда, вместе с тобой.
Последнюю фразу он произнес жизнерадостно. Но мне сразу стало скучно.
— А можно без Виктора? — спросил я.
— Без Виктора не получится, — категорично заявил Храповицкий. — Он здесь главное действующее лицо. Потому что мотивом твоего преступления могли послужить только акции азотного комбината, которые мы никак не могли поделить с Хасановым. А кто является автором этого проекта, нам известно.
Виктор фыркнул, но ничего не сказал.
— Я все-таки выбрал бы Васю, — не сдавался я. — Он мне как-то роднее.
— А при чем тут я! — запротестовал Вася. Он не собирался быть мне роднее. — Я вообще за границей был все это время. Да я про эти акции дурацкие только на днях узнал.
— Не бойся, Вася, — утешил его Храповицкий. — Андрей тебя не выдаст. Правда, Андрей? — Он подмигнул мне.
— Если бить не будут, — уточнил я. — Не люблю, когда бьют.
Судя по тому, как Вася помрачнел, он решил, что бить меня будут обязательно.
— Бросьте ваши глупые шуточки, — вмешался Виктор. — Расскажи по-человечески, что там творится.
— Если серьезно, то версия нашего участия тоже рассматривается. Хотя, конечно, она не главная. Посмотри на эту историю их глазами. — Храповицкому доставляло явное удовольствие томить своих партнеров. — Андрей появляется в Нижне-Уральске и первым делом едет к Хасанову. О чем они говорили, мы не знаем, но предположим, они ссорятся из-за этих бумаг. Андрей под видом гостя коварно пробирается на банкет и улаживает весь вопрос привычным ему способом.
— Бред какой-то! — возмутился Вася. — Не лично же он Хасанова замочил!
— Я, между прочим, так часто делаю, — вставил я. — Просто до некоторых еще руки не дошли.
— Прямо мне прокурор, разумеется, ничего не сказал, — продолжил Храповицкий, пропуская наши реплики мимо ушей. — Но по его тону я понял, что в голове он это держит. Тем более, что выполнено все было очень профессионально. Стреляли из парка напротив. Из винтовки с оптическим прицелом. Как мне объяснили, там ограда с невысоким бетонным основанием. Убийца спокойно залег с другой стороны, подстелив на землю целлофан. Положил винтовку на основание, дождался выхода Хасанова, и бах! — Храповицкий прицелился в воздух и щелкнул языком. — Расстояние было метров двадцать, не больше. Для опытного стрелка — это, считай, в упор. Второй выстрел был в воздух, чтобы напугать охрану. Сделав свою работу, убийца спокойно удалился через парк. Особых следов не нашли. Предполагается, что такой уровень исполнения могли заказать только солидные люди. Вроде нас.
— А другие версии есть? — обеспокоенно спросил Вася. Он явно продолжал сомневаться в моей стойкости, и меня это оскорбляло. Я решил сдать его, даже без битья. Просто повинуясь чувству гражданского долга.
— По счастью для нас, есть. Вариант основной. Ильич наносит ответный удар. Допустим, что Ильич, будучи парнем весьма неглупым, начал не с расстрела многочисленных бригадиров Ломового, а врезал по больному месту: по кошельку. Через Хасанова шли основные финансовые потоки. Он координировал весь принадлежащий группировке бизнес. С его смертью они лишатся доходов, начнут задыхаться, а многие дела, которыми он занимался, придут в упадок. Пойдет разброд, кто-то из бригадиров переметнется к Ильичу. Я лично считаю этот вариант наиболее правдоподобным.
— Я тоже, — поддержал я. — В день нашей встречи он разговаривал с Москвой по телефону. Заказывал себе новую охрану. Восемь человек из столицы — это минимум двадцать пять тысяч долларов в месяц, если считать с проживанием. Представь, как он должен быть напуган. Кого он боялся? Не Силкина же!
— У него могли быть долги, — предположил Вася.
— Да у него и были долги, — отозвался я. — Причем, судя по безумному предложению, с которым он к нам обратился, долги огромные. Но за долги не убивают. Во всяком случае, до тех пор, пока есть хоть какая-то надежда их получить. А кое-каким барахлом он, надо признать, обладал.
— А что считает прокуратура? — осведомился Виктор.
— Прокуратуре эта версия не нравится, — ответил Храповицкий с сожалением. Он всегда испытывал неудовлетворенность, если не мог кого-либо убедить в правильности своей позиции, даже если не затрагивало его денежных интересов. — Потому, как дело становится совершенно безнадежным. Надо ждать годы, пока исполнители попадутся на аналогичном преступлении, и нет никаких гарантий того, что они, даже будучи пойманными, сдадут Ильича. На прокуратуру давит общественность. Хасанов был в Нижне-Уральске не последним человеком. Все центральные телеканалы уже рассказали о его убийстве. А если учесть, что в последние месяцы трупов по городу хоть отбавляй и ни одно преступление пока толком не раскрыто, хотя заказчики в большинстве своем известны, то можно понять желание следователей как можно быстрее предъявить народу преступника именно в этом, отдельно взятом случае.
— Да это жена его грохнула! — убежденно заявил Виктор. — Уж она-то от его смерти больше всех получает. Больше даже, чем мы с Андреем.
— Вообще-то это версия номер один, — кивнул Храповицкий. — Хотя я бы поставил ее на второе место. Она всем бросается в глаза. Тем более что известно об их непрерывных ссорах. Говорят, отношения у них были на грани развода. Хотя не очень понятно, как она могла осуществить это технически. Но все же вариант ее участия для прокуратуры наиболее соблазнительный и понятный. Далее идет политика. Хасанов поддерживал Рукавишникова, и на дне его рождения вышел какой-то глупый скандал с Силкиным. Теоретически Силкин мог его заказать. Но как-то трудно предположить, что он в этом признается. А арестовывать его еще меньше оснований, чем Андрея. К тому же он мэр.