Королева Риррел

— Что? — управительница гневно вскинула брови, но тут же проговорила вкрадчиво, словно желая меня успокоить: — Ты просто устала, моя юная сестра. Представляю, что тебе пришлось испытать. Такая ноша, бремя такой ответственности… это ни для кого не прошло бы бесследно. Но все позади, ты в кругу семьи. Сейчас ты совершишь обряд и станешь королевой мира, королевой Риррел, которой и являешься по рождению…

— Я не стану совершать обряд, — твердо повторила я. — И силой меня никто не заставит. Звезды не должны возвращаться в мир, погрязший во зле. Я не хочу, чтобы чистое сияние Келлион озаряло безрадостные картины человеческих смут. Я освобожу ее от необходимости служить неправому делу. Даже в храме Звезды поселилась корысть: ведь ты рвешься к власти. Посмотри, как дрожат от нетерпения твои губы.

Управительница поднесла руку к губам, но тут же отдернула. А я увидела, наконец, куда уронила кинжал Эстрила. Он валялся у самого алтаря. Я хотела поднять его, но не успела: Сияющая уловила мое движение и носком ноги отшвырнула нож в сторону.

— Так вот, что ты задумала, глупая девчонка! — прошипела она, оставив притворную ласку. — Но у тебя ничего не выйдет. Тебе придется смириться и совершить обряд. И с чего ты взяла, что я не смогу тебя заставить? Достаточно положить тебя должным образом на алтарь, и тогда, хочешь ты или нет, он узнает в тебе последнюю из рода королей Риррел. Эй, стражницы, взять ее!

Я затравленно оглянулась. Если управительница говорила правду, то совершение обряда — вопрос времени. Как жаль, что я не могу усилием воли остановить биение собственного сердца! Что делать? Разбить голову об стену? Еще немного, и я попыталась бы прибегнуть к этому последнему средству, как вдруг в рядах стражниц произошло какое-то замешательство. Я услышала звонкий молодой голос:

— Сестры, если бы наставница Хэйсоа была с нами, она не позволила бы нам дать Шайсу в обиду!

Это крикнула одна из молодых искательниц, учениц Хэйсоа, рыженькая веснушчатая девушка. После мятежа все мы почти не общались друг с другом по приказу старшей, и я с трудом вспомнила, что ее зовут Рэйва. Смелое лицо девушки раскраснелось, она оглядывалась по сторонам, ожидая помощи подруг. И несколько искательниц откликнулось, сомкнув вокруг меня кольцо. Теперь схватить меня было не так-то просто. Но стражниц было больше. Кроме того, неясно было, как поведут себя другие сестры. Лицо управительницы отразило раздумья. Она не спешила давать стражницам новый приказ. И в этот миг одна из преданных ей сестер-искательниц закричала:

— Эй, смотрите! Хватайте его!

Этого еще не хватало! В хрустальные двери храма, озаренные солнцем, уже повернувшимся к закату, пошатываясь, вошел Эстрил. Белый луч, сорвавшийся с острия его сабли, с визгом очертил дымящуюся линию на противоположной стене.

— Шайса! — он искал меня глазами за спинами сестер.

Стражницы бросились ему наперерез. Сразу несколько голубых сполохов засияло под сводами храма. Раздался голос управительницы:

— Не убивать! Только обездвижить!

Эстрилу удалось отразить саблей несколько Звездных огней, голубым вихрем понесшихся к нему, но их было слишком много. Он упал, уронив клинок, скованный непреодолимой Звездной силой, и уже не мог пошевелиться. Однако я видела, что его взгляд, устоявший против паралича, продолжает искать меня. И тут словно горы льда обрушились в моем сердце, превратившись в мощный водопад, сметающий все на своем пути. Это таял лед недоверия и обмана, лед ложных рассуждений, непримиримых обид, непомерных обязательств. Я больше не была Шайсой, сестрой Звезды, родившейся только затем, чтобы изменить мир. Я словно покинула это свое обличье; меня освободила от него власть, которая сильнее Звездного огня… Растолкав защищавших меня сестер, я бросилась к лежащему у выхода Эстрилу.

— Я с тобой, любимый, — прошептала я, целуя его холодные руки.

Он не мог мне ответить, но его янтарные, потемневшие от боли глаза без слов кричали мне о любви — как тогда, когда мы прощались взглядами, стоя у жертвенных столбов кровожадных ва-у-фа. Я успела подумать, что взглядов между нами было больше, чем слов. Но слова порой лгали, глаза же оставались чисты… Управительница направилась к нам. Я закрыла Эстрила своим телом. Как же я ненавидела ее сейчас!

— Ну что, дурачок, видишь, как все обернулось? — женщина не смотрела на меня, обращаясь к Эстрилу. — Ты ведь и сам не рад, что связался с этой девчонкой? Что такого в ней, чего я бы не дала тебе?

— Я слышала, в мире есть женщины, которые покупают любовь за деньги. Но я никогда не видела, чтобы женщина силой добивалась любви. Обычно так поступают мужчины, обделенные женской лаской.

Мне нетрудно было говорить с насмешкой. Когда я вспоминала отвратительную сцену в подземелье храма, ненависть к управительнице отступала перед презрением.

— А я слышала, есть женщины, чья любовь несет лишь гибель, — холодно ответила Сияющая. — Один твой друг погиб, наверняка, защищая тебя. Теперь ты хочешь погубить второго?

Я подавила в себе бессильное бешенство. Это были жестокие слова, но, в конце концов только слова. А мне нужно было сохранять спокойную голову, чтобы не пропустить возможности для спасения. Если, конечно, она еще будет…

— Так что, Шайса, ты по-прежнему отказываешься пройти обряд? — управительница протянула руку, играя искрами голубого огня. — Что ж, я сумею смириться, что сегодня не будет по-моему. Но и по-твоему тоже. Твой друг умрет, и смерть его будет мучительной. Голубой огонь расправится с ним постепенно, лишая рук и ног… А ты можешь поступать, как хочешь. Хочешь — уходи, я тебя не держу. Хочешь — бейся головой об стену. Ему ты уже не поможешь.

Голубая искра вонзилась Эстрилу в руку, и даже сквозь неподвижность тела я почувствовала, как ему больно. О Келлион, ты не ошиблась: есть власть, которая сильнее всего…

— Хватит! — взмолилась я. — Ты победила. Отпусти его. Я иду к алтарю. Но он пойдет со мной.

— Хорошо. Но ни тебе, ни твоим заступницам я не советую делать глупостей.

Сияющая сделала еле заметное движение рукой, и Эстрил, застонав, пошевелился. Я помогла ему встать.

— Все будет хорошо, пойдем, — шептала я.

Он обнял меня в ответ, и мягкая борода коснулась моей щеки. Какое же это было счастье — снова ощущать рядом такое родное тело и на ходу пытаться остудить голубым огнем его раны и ожоги! Я не знала, что будет с нами обоими после того, как я взойду на алтарь, но в это мгновение я хотела быть рядом с ним. Я хотела быть рядом с ним всегда, а после смерти встретиться на волшебных берегах озера Ни-тим-те. Медленно, рука об руку, мы приближались к хрустальной волне, готовой принять меня на свой сверкающий гребень.

— Держись, подснежник, нам надо быть смелыми, — сказала я, сжимая его руку.

— Смотрите, сестры! — воскликнула управительница. — Сейчас произойдет неизбежное. И даже спустя многие тысячи лет благодарные люди будут помнить, что это я, Атта, вернула Звезды миру!

Она обвела взглядом притихших сестер.

— Да, — повторила она с вызовом, — меня зовут Атта. Я не забыла свое имя. И вы, слышавшие его, не забудете тоже. Ведь это имя той, которая станет править миром!

— К счастью, нет, — послышался голос.

Что-то свистнуло в воздухе, и управительница обернулась на звук. Она уже поднимала руку для защиты, но не успела: охотничий нож вонзился ей в горло. Мы с Эстрилом замерли, пораженные. Он крепко сжал мою руку. В дверях стояла моя наставница Хэйсоа.

Атта прижала руку к окровавленному горлу, прохрипела что-то и упала наземь. Но напоследок она успела выбросить вверх руку, с которой сорвался Звездный огонь. Маленький голубой факел быстро рос, словно вбирая в себя душу умирающей. И это был огонь разрушения. Сестры бросились прочь из храма. Хэйсоа едва успела отойти в сторону, чтобы они не сбили ее с ног. Голубой огонь достиг потолка и начал рваться наружу из двери, между колоннами. Горы задрожали под ногами, я услышала страшный грохот. Это рушились скалы вокруг вершины Оро. Мы с Эстрилом стояли, прижавшись друг к другу, словно в оцепенении, ожидая, что своды храма вот-вот падут нам на голову.