Черная река

Арлекин толчком открыла дверь, и они вошли в помещение на цокольном этаже. Повсюду было установлено машинное оборудование. Белая дорожка вела к стойке, за которой охранник поедал завернутый в вощеную бумагу сандвич.

— Ждите здесь, — велела ирландка Холлису, отдавая ему оружие. Она быстро вышла из тени и направилась к стойке. — Спокойно, без паники! Все будет в порядке. Вам позвонили?

От неожиданности охранник забыл спрятать сандвич. Покачав головой, он ответил:

— Нет. А должны были?

Не останавливаясь, Арлекин достала пистолет и выстрелила охраннику в грудь; того аж выбросило из кресла. Обойдя стойку, матушка Блэссинг приблизилась к стальной двери.

Холлис подбежал к ирландке.

— Ручки нет, — заметил он.

— Замок электронный. — Матушка Блэссинг тщательно осмотрела стальную коробку на стене у двери. — Инфракрасный сканер рисунка кровеносных сосудов ладони. Мы не изготовили бы подделку, даже если бы знали о нем заранее.

— Но мы можем пробиться?

— Есть два пути обойти систему безопасности: грубый и высокотехничный.

Забрав у Холлиса пистолет-пулемет, Матушка Блэссинг достала из сумки запасную обойму и сунула ее за пояс. Потом сделала Холлису знак рукой:

— Отойдите. Действовать будем грубо.

Ирландка выпустила обойму в левую часть двери; полетели куски металла и деревянная щепка. Патроны закончились, и матушка Блэссинг перезарядил оружие. Холлис тем временем просунул руку в образовавшуюся зазубренную дыру, потянул; заскрежетал металл, и дверь поддалась.

Ворвавшись в помещение, Холлис увидел стеклянную башню высотой с трехэтажное здание. По всей высоте башни мерцали лампы компьютерного оборудования — огни светодиодов отражались на стеклянных стенах, будто миниатюрные фейерверки. Конструкция выглядела одновременно прекрасно и загадочно, словно посреди здания приземлился корабль пришельцев.

Футах в двадцати от башни на стене висел огромный монитор, на котором демонстрировалось изображение некой части Берлина: созданные программой люди гуляли по площади созданного программой же города. У панели прямо под монитором застыли два перепуганных техника. Вдруг один — тот, что моложе — ударил по кнопке на панели и бросился бегом через комнату.

Матушка Блэссинг прицелилась и выстрелила технику в ногу. Тот растянулся на полу, а по залу замигали тревожные огни; из динамика зазвучал механический голос: «Verlassen Sie das Gebunder! Verlassen…»[28]

Раздраженно выстрелив в динамик, Матушка Блэссинг сказала:

— А мы не хотим покидать здание. Тут весело!

Раненый техник лежал по полу, вцепившись в ногу и крича. Ирландка подошла и наставила на него пистолет.

— А ну заткнись и радуйся, что жив. А то, знаешь ли, я терпеть не могу, когда включают сигнализацию.

Но раненый будто не слышал, все кричал, катаясь по полу и зовя доктора.

— Я только просила замолчать, — сказала матушка Блэссинг, теряя терпение. — Неужели так трудно заткнуться?!

Ирландка выждала несколько секунд — раненый вопил. Выстрелив ему в голову, Арлекин подошла ко второму технику — худощавому мужчине лет тридцати с короткими черными волосами и угловатым лицом. Он дышал так часто, будто готов был хлопнуться в обморок.

— Как зовут? — спросила матушка Блэссинг.

— Гюнтер Линдеманн.

— Добрый вечер, герр Линдеманн. Не подскажете, где у вашего компьютера USB-порт?

— 3-здесь нет… То есть имеется, но в башне. — Отлично. Ведите.

Линдеманн провел их к двери в башню из листового стекла толщиной шесть дюймов. Техник просунул руку в сканер ладони, и дверь открылась.

Внутри в стерильном помещении царил холод. Холлис быстро подошел к рабочей станции с компьютером, клавиатурой и монитором, снял с шеи золотую цепочку и вставил флэш-карту в порт.

На экране тут же выскочило сообщение на четырех языках: «В СИСТЕМЕ НЕИЗВЕСТНЫЙ ВИРУС. ОПАСНОСТЬ — ВЫСОКАЯ». Экран на секунду погас, затем появился красный квадрат, состоящий из девяноста квадратов меньшего размера: только один был чистого красного цвета — он мигал. Словно раковая клетка, поразившая здоровое тело…

Матушка Блэссинг обернулась к Линдеманну.

— Сколько охранников в здании?

— Прошу, не надо…

— Просто ответь на вопрос, — перебила она.

— Один охранник — за стойкой снаружи, двое — наверху. Есть еще те, кто сегодня отдыхает. Они живут в здании через улицу и могут прийти в любой момент.

— Что ж, буду готова их встретить. — Арлекин повернулась к Холлису: — Дайте знать, когда мы закончим.

Она вывела Линдеманна из башни, а Холлис остался у рабочей станции. На экране замигал второй квадратик. Что за битва шла сейчас внутри компьютера? И что сказала бы Вики, будь она здесь, рядом с Холлисом? Убийство охранника и техника сильно огорчили бы ее. «Семена в ростки…» — так она всегда говорила, мол, совершенное во гневе вернется к тебе и затмит Свет.

Холлис снова взглянул на монитор: два квадрата ярко светились. Вирус дублировал себя каждые десять секунд. Вот красным загорелись все квадратики; где-то в здании зазвучала тревога. Не прошло и минуты, а вирус победил систему. Замигали все девяносто секций фигуры, и экран погас окончательно.

Выбежав из башни, Холлис увидел, что Линдеманн лежит на полу лицом вниз. Футах в десяти от него стояла матушка Блэссинг, нацелив пистолет-автомат на дверь.

— Все, — крикнул Холлис. — Уходим.

Ирландка развернулась к Линдеманну — ее глаза блестели все тем же холодным огнем.

— Оставьте, — сказал Холлис. — Только время терять.

— Ну, смотрите, — ответила матушка Блэссинг таким тоном, будто ее просили пощадить насекомое. — Он может сказать Табуле, что я больше не прячусь на острове.

Они вернулись в подвал, но только вышли из-за штабелей оборудования, как на них обрушился шквал огня. Матушка Блэссинг с Холлисом бросились на пол позади резервного генератора. Пули под разными углами били в трубы теплотрассы над головами.

Стрельба прекратилась. Послышались щелчки затворов; солдаты меняли обоймы штурмовых винтовок. Кто-то что-то выкрикнул по-немецки; свет в подвале погас.

Холлис с матушкой Блэссинг лежали вплотную на бетонном полу в полной темноте. Только слабенько суетились красные диоды на корпусе генератора. Сев и потянув к себе сумку с инструментами, Холлис заметил рядом темный силуэт Арлекина.

— Лестница в сотне футов отсюда, — прошептал Холлис. — Бежим к ней.

— Свет выключили, — возразила матушка Блэссинг. — Это значит, у наемников инфракрасные визоры. Мы их не видим, зато они видят нас.

— Что же вы предлагаете? Оставаться и биться?

— Охладите меня. — Арлекин протянула Холлису фонарик и небольшую металлическую канистру. Холлис не сразу, но сообразил, что это — тот самый баллончик с жидким азотом, которым матушка Блэссинг намеревалась обезвреживать датчики движения.

— Обрызгать вас этим? — недоверчиво спросил боец.

— Да. Но не заденьте кожу. Распылите азот на одежде, этого хватит.

Зажав фонарик в кулаке, Холлис включил его, так чтобы свет пробивался сквозь пальцы. Матушка Блэссинг лежала лицом вниз. Холлис стал разбрызгивать жидкий азот по ее штанам, ботинкам и куртке. Потом ирландка перевернулась на спину, и Холлис продолжил, стараясь не попасть ей на руки и в глаза. Когда азот закончился, баллончик слабо зашипел. Арлекин села. Губы ее дрожали. Коснувшись плеча ирландки, Холлис ощутил обжигающий холод.

— Возьмете пистолет-пулемет?

— Н-нет, — ответила Арлекин. — В-вспышка от выстрела выдаст м-меня. Об-бойдусь мечом.

— Вы же не видите противника.

— Я использую ч-чувства, мистер Уилсон. Противник н-напуган, дышит чаще, тяжелее и п-палит в каждую тень. Чаще всего наш враг п-поражает себя сам.

— От меня что-нибудь требуется?

— Дайте мне п-пять секунд, потом с-стреляйте вправо.

Арлекин скрылась во тьме. Холлис встал и расстрелял обойму из пистолета-пулемета. Наемники ответили огнем из трех точек в левой стороне подвала. Через секунду раздался мужской крик. Вновь началась стрельба.

28

Покиньте здание! Покинььте… (нем.)