Черная река

Дома в каньоне одинаковы: плоская крыша, маленькие оконца и почти никаких украшений снаружи; стены из соломенных блоков покрыты водостойкой штукатуркой. На первом этаже в доме Элис — кухня, гостиная и лестница, ведущая на антресоль, где стоит кровать. За дверью — спальня Элис, ванная и домашний офис. Окна в толстых стенах сидят глубоко; в ниши вокруг рамы удобно складывать дозревающие плоды авокадо и найденные в пустыне кости.

На электрической плитке закипал чайник, и от пара окно запотело. В такие холодные ночи Элис казалось, будто она живет в герметичной капсуле, на дне лагуны где-нибудь в тропиках: протри стекло — и увидишь, как мимо, в коралловой роще, проплывает рыба-лоцман.

После матери на кухне, как всегда, остался бардак. Немытые тарелки и ложки, стебельки базилика… И мусорное ведро — открытое, мышей дожидается. Элис собрала остатки еды, смахнула со стола крошки. Ее длинные черные волосы покачивались в такт движениям.

Вымыв приборы, Элис разложила их на чистом полотенце — аккуратно, будто хирургические инструменты. Когда девочка подметала пол, с антресоли, неся стопку медицинских журналов, спустилась мать.

Доктор Джоан Чен — миниатюрная женщина с короткими черными волосами, врач по профессии — перебралась с дочерью в Новую Гармонию после гибели мужа в автокатастрофе. Днем она носила джинсы с фланелевой рубашкой, но к ужину, закончив работу, переодевалась в длинную юбку с шелковой блузкой.

— Ой, спасибо. Да я бы сама прибрала… — Джоан опустилась в резное кресло у камина.

— Кто придет на ужин? — спросила Элис. (В Новой Гармонии было принято приглашать на ужин соседей.)

— Мартин и Антонио. Есть вопрос к бюджетному комитету, нужно его обсудить.

— Ты ходила за хлебом в пекарню?

— Ну да, конечно, — ответила Джоан. Затем неопределенно помахала в воздухе рукой, пытаясь вспомнить: — То есть, кажется, ходила. Думаю, так.

На кухне нашелся хлеб трехдневной давности. Включив духовку, Элис разломила его надвое, натерла свежим чесноком, спрыснула оливковым маслом. А пока хлеб жарился на противне, Элис накрыла на стол и достала блюдо для макарон.

Уф, с работой покончено. Только бы мама не нагрузила чем-нибудь еще…

Девочка хотела неслышно проскользнуть к себе, но когда она проходила мимо кресла, Джоан тронула ее за руку.

— Спасибо, дорогая. Хорошо, что у меня такая умница дочка.

Разведчики заняли позиции по периметру Новой Гармонии. Остальные наемники покинули мотель в Сан-Лукасе. Бун отправил е-мейл Кеннарду Нэшу: «Приступаем к выполнению задания», затем передал по радио водителю внедорожника, в котором ехала первая команда: «Следуйте к точке „Дельта“. Всем принять ППС».

У каждого наемника в аптечке имелось по две таблетки подавителя предтравматического стресса. Солдаты окрестили его «под пресс», и принять препарат у них называлось «пустить эмоции под пресс». Таблетки гасили чувство вины и сожаления.

Исследования, посвященные ППС, проводились в Гарварде. Невропатологи обнаружили, что многих психологических травм удается избежать, если пострадавшие от несчастного случая принимают пропранолол. Это открывало широкие перспективы, и находкой не преминули воспользоваться в научно-исследовательском центре «Вечнозеленые». Его сотрудники получили в министерстве обороны Соединенных Штатов грант на изучение действия, которое лекарство оказывает на солдат, когда те принимают его перед боем. Оказалось, у бойцов не остается болезненных воспоминаний, потому что лекарство подавляет гормональную реакцию на шок, отвращение и страх.

Натан Бун ППС и других подобных препаратов не принимал. Человека, который твердо верит в свое дело, не мучают угрызения совести.

Элис сидела у себя в спальне, пока не пришли все члены бюджетного комитета. Первым тихо постучался Мартин Гринвальд — пожилой коренастый мужчина в очках с толстыми стеклами. Когда-то он занимался бизнесом, жил в Хьюстоне. Однажды его машина сломалась на шоссе, и ему помог человек по имени Мэтью Корриган, Странник — духовный учитель, способный оставлять физическое тело и перемещаться в других измерениях. Несколько недель Странник прожил в семье Гринвальдов, беседовал с ними, с их друзьями. Потом настал день, когда Мэтью собрал всех на последнюю встречу, а затем ушел.

Новая Гармония отражала идеи Странников. Здесь пытались открыть новый жизненный путь, отдельный от Системы.

О Странниках Элис услышала от других ребят. Что к чему, толком не знала. Помнила, что миров всего шесть — зовутся они сферами. Этот мир, в котором пекут свежий хлеб и нужно мыть посуду, Странники называют Четвертым измерением. Есть еще сфера, в которой кругом один лес и там обитают безобидные непуганые звери. Вот здорово! Но есть мир, где одни голодные духи, и такой, где постоянно воюют.

У Мэтью был сын лет двадцати, Габриель — тоже Странник. В октябре он приезжал в Новую Гармонию с девушкой-Арлекином по имени Майя. Они провели в поселке ночь.

На дворе февраль. Взрослые никак не забудут Габриеля, а дети все спорят об Арлекине.

Рикки Катлер говорит, Майя, наверное, убила десятки людей и владеет супер-пупер приемом «коготь тигра», когда бьешь противника в грудь и тот умирает. Чушь какая-то. Рикки, должно быть, прочел о «Когте» в интернете. На Майю посмотреть, так она обычная девушка с густыми черными волосами и бледно-голубыми глазами. Правда, носит на плече меч в футляре.

Вслед за Мартином прибыл Антонио. Постучался и вошел, не дожидаясь приглашения. Атлетически сложенный, он прямо-таки излучал уверенность в себе. Антонио когда-то работал подрядчиком в Хьюстоне и, прибыв в каньон с первой группой поселенцев, построил на столовой горе три ветряка, которые теперь дают поселку электричество. Его все любят; особенно мальчишки и парни постарше — подражают ему, даже пояс с инструментами носят низко опущенным, как Антонио.

Улыбнувшись хозяйкиной дочери, Мартин и Антонио спросили, как занятия по виолончели. Потом все уселись за большим дубовым столом. Элис подала макароны, и взрослые принялись за едой обсуждать вопрос, с которым хотели обратиться к бюджетному комитету. Новая Гармония скопила достаточно денег, чтобы купить современную батарейную установку. Энергии уже хватало, чтобы у каждой семьи в доме работали плита, холодильник и обогреватель. Увеличив запас энергии, можно будет использовать и другие приборы. Однако встал вопрос: какие именно.

— Думаю, лучше установить в общественном центре стиральные машины, — предложил Мартин. — А кофеварки и микроволновые печи — это лишнее.

— Не согласна, — возразила Джоан. — Микроволновки потребляют меньше энергии.

— И капуччино по утрам, — кивнул Антонио, — это вовсе не лишнее.

Убрав со стола, Элис взглянула на настенные часы над раковиной. В Аризоне сейчас — среда, поздняя ночь. В Австралии — четверг, и недавно миновал полдень. Осталось десять минут, чтобы приготовить необходимое для занятий музыкой. Когда Элис, надев длинное зимнее пальто и взяв футляр с виолончелью, вышла из дому, никто из взрослых не обратил внимания.

На улице по-прежнему шел снег. Элис направилась к воротам; под ногами хрустело. Дом вместе с огородом окружала шестифутовая глинобитная стена, летом защищающая участок от оленей. В прошлом году Антонио сделал для нее резные ворота с мотивами райского сада: Адам, Ева, цветущее древо и змий.

Открыв ворота, Элис прошла под аркой. Дорогу замело, но не беда; в руке у девочки в такт шагам покачивался керосиновый фонарь. Снежинки плясали в его свете. Снегом укутало деревья в горах, а поленница под белым покровом стала похожа на спящего медведя.

Общественный центр состоял из четырех больших домов, окружающих внутренний двор. В одном из строений расположилась школа для старших классов — восемь комнат, в которых обучение велось через интернет в режиме реального времени. В кладовой был установлен маршрутизатор, соединенный кабелем со спутниковой тарелкой на столовой горе. В Новой Гармонии не было телефонной линии, а сотовая связь в каньоне не действовала. Оставались сообщение через интернет и спутниковый телефон в общественном центре.